Гришко, Павел Саввович

Павел Саввович Гришко
Дата рождения	22 декабря 1916(1916-12-22)
Место рождения	село Небелевка, Новоархангельский район,Кировоградская область
Дата смерти	14 декабря 1944(1944-12-14) (27 лет)
Место смерти	Венгрия
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	пехота
Годы службы	1936—1944
Звание
Сражения/войны	Польский поход РККА, Советско-финская война, Великая Отечественная война
Награды и премии

Павел Саввович Гришко (1916—1944) — лейтенант Рабоче-крестьянской Красной Армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1945).

Биография

Павел Гришко родился 22 декабря 1916 года в селе Небелевка (ныне — Новоархангельский район Кировоградской области Украины) в крестьянской семье. Окончил неполную среднюю школу. В 1936 году Гришко был призван на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию. В 1938 году он окончил Гайсинское пехотное училище. Участвовал в польском походе и советско-финской войне. С начала Великой Отечественной войны — на её фронтах. Участвовал в пограничных боях в Молдавской ССР. В одном из боёв был ранен и взят в плен. Совершил побег из лагеря для военнопленных, ушёл в партизанский отряд. Принимал активное участие в партизанском движении. С приходом советских войск Гришко вернулся в действующую армию. Участвовал в освобождении Румынии. К декабрю 1944 года гвардии лейтенант Павел Гришко командовал взводом 81-го гвардейского стрелкового полка 25-й гвардейской стрелковой дивизии 7-й гвардейской армии 2-го Украинского фронта. Отличился во время освобождения Венгрии.

14 декабря 1944 года советские войск подошли к посёлку Алаг (ныне — в черте города Дунакеси), который прикрывал подступы к Будапешту. Противник создал здесь глубоко эшелонированную оборону. Заменив собой раненого командира роты, Гришко поднял роту в атаку и ворвался в посёлок, завязав уличные бои. Немецкие войска предприняли контратаку танковыми и пехотными силами. В ходе боя Гришко вступил в единоборство с вражеским танком, уничтожив весь его экипаж и десант на броне. Всего же в том бою рота уничтожила около 50 вражеских солдат и офицеров, подожгла бронетранспортёр. Когда появился второй танк с десантом на броне, Гришко со связкой противотанковых гранат бросился к нему и подорвал его, погибнув при этом сам. Похоронен в братской могиле в Алаге.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 28 апреля 1945 года за «образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом исключительный героизм и самопожертвование» гвардии лейтенант Павел Гришко посмертно был удостоен высокого звания Героя Советского Союза. Также посмертно был награждён орденом Ленина.

Навечно зачислен в списки личного состава воинской части. В честь Гришко названа школа в Небелевке, там же установлен его бюст.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• Зайцев А. Д., Рощин И. И., Соловьёв В. Н. Зачислены навечно. Кн. 1. М.: Политиз, 1990.

Отрывок, характеризующий Гришко, Павел Саввович

Казалось бы, в этой то кампании бегства французов, когда они делали все то, что только можно было, чтобы погубить себя; когда ни в одном движении этой толпы, начиная от поворота на Калужскую дорогу и до бегства начальника от армии, не было ни малейшего смысла, – казалось бы, в этот период кампании невозможно уже историкам, приписывающим действия масс воле одного человека, описывать это отступление в их смысле. Но нет. Горы книг написаны историками об этой кампании, и везде описаны распоряжения Наполеона и глубокомысленные его планы – маневры, руководившие войском, и гениальные распоряжения его маршалов.
Отступление от Малоярославца тогда, когда ему дают дорогу в обильный край и когда ему открыта та параллельная дорога, по которой потом преследовал его Кутузов, ненужное отступление по разоренной дороге объясняется нам по разным глубокомысленным соображениям. По таким же глубокомысленным соображениям описывается его отступление от Смоленска на Оршу. Потом описывается его геройство при Красном, где он будто бы готовится принять сражение и сам командовать, и ходит с березовой палкой и говорит:
– J'ai assez fait l'Empereur, il est temps de faire le general, [Довольно уже я представлял императора, теперь время быть генералом.] – и, несмотря на то, тотчас же после этого бежит дальше, оставляя на произвол судьбы разрозненные части армии, находящиеся сзади.
Потом описывают нам величие души маршалов, в особенности Нея, величие души, состоящее в том, что он ночью пробрался лесом в обход через Днепр и без знамен и артиллерии и без девяти десятых войска прибежал в Оршу.
И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам историками как что то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание.
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.
– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.
«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.


Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.