Гришкявичюс, Пятрас Пятрович

Пятрас Пятрович Гришкявичюс лит. Petras Griškevičius<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Первый Секретарь ЦК КП Литовской ССР
18 февраля 1974 года — 14 ноября 1987 года
Предшественник:	Антанас Снечкус
Преемник:	Рингаудас-Бронисловас Сонгайла
Вероисповедание:	отсутствует (атеист)
Рождение:	19 июля 1924(1924-07-19) дер. Кряунай, Рокишкский район, Литовская Республика
Смерть:	14 ноября 1987(1987-11-14) (63 года) г. Вильнюс, Литовская ССР, СССР
Партия:	Коммунистическая партия Литвы
Награды:

Пя́трас Пя́трович Гришкя́вичюс (лит. Petras Griškevičius, 19 июля 1924, дер. Кряунай, Рокишкского района Литовской Республики — 14 ноября 1987, Вильнюс) — литовский советский партийный деятель.

Биография

Трудовую деятельность начал в 1941 году колхозником в Курганской области. Участник Великой Отечественной войны (в 1942—1943 годах в Литовской дивизии, в 1943—1944 годах в партизанском отряде им. Жемайте на оккупированной немцами территории Литвы). Член КПСС с 1945 года.

С 1944 года на журналистской работе, редактор уездной газеты. В 1948 году окончил партийную школу при ЦК КП (б) Литвы, работал инструктором и зав. сектором отдела пропаганды и агитации ЦК КП (б) Литвы. В 1950—1951 годах — ответственный редактор республиканской газеты «Вальстечю лайкраштис» («Крестьянская газета»), в 1951—1953 годах — редактор газеты Вильнюсской области «Раудонойи жвайгжде» («Красная звезда»). В 1953—1955 годах — заместитель редактора республиканской газеты «Тиеса» («Правда»). В 1958 году заочно окончил ВПШ при ЦК КПСС.

В 1955—1964 годах — секретарь, второй секретарь Вильнюсского горкома КП Литвы. В 1964—1971 годах — в аппарате ЦК КП Литвы. С 1971 по 1974 — первый секретарь Вильнюсского горкома КП Литвы.

С 18 февраля 1974 года до своей смерти 14 ноября 1987 года — первый секретарь ЦК КП Литвы.

Член ЦК КПСС (1976—1987). Депутат Совета Союза Верховного Совета СССР 9-11 созывов (1974—1987) от Литовской ССР, заместитель Председателя Совета Союза Верховного Совета СССР (1979—1987).

Перевёл с русского на литовский язык несколько художественных книг.

Награды

• 2 ордена Ленина (18.07.1974; 18.07.1984)
• орден Октябрьской Революции (25.08.1971)
• орден Отечественной войны 1-й степени (10.05.1965)
• орден Отечественной войны 2-й степени (11.03.1985)
• 2 ордена Трудового Красного Знамени (1.10.1965; 17.03.1981)
• орден «Знак Почёта» (20.07.1950)
• медаль «За трудовое отличие» (24.12.1960)
• другие медали

Примечания

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Гришкявичюс, Пятрас Пятрович

Князь Андрей уезжал на другой день вечером. Старый князь, не отступая от своего порядка, после обеда ушел к себе. Маленькая княгиня была у золовки. Князь Андрей, одевшись в дорожный сюртук без эполет, в отведенных ему покоях укладывался с своим камердинером. Сам осмотрев коляску и укладку чемоданов, он велел закладывать. В комнате оставались только те вещи, которые князь Андрей всегда брал с собой: шкатулка, большой серебряный погребец, два турецких пистолета и шашка, подарок отца, привезенный из под Очакова. Все эти дорожные принадлежности были в большом порядке у князя Андрея: всё было ново, чисто, в суконных чехлах, старательно завязано тесемочками.
В минуты отъезда и перемены жизни на людей, способных обдумывать свои поступки, обыкновенно находит серьезное настроение мыслей. В эти минуты обыкновенно поверяется прошедшее и делаются планы будущего. Лицо князя Андрея было очень задумчиво и нежно. Он, заложив руки назад, быстро ходил по комнате из угла в угол, глядя вперед себя, и задумчиво покачивал головой. Страшно ли ему было итти на войну, грустно ли бросить жену, – может быть, и то и другое, только, видимо, не желая, чтоб его видели в таком положении, услыхав шаги в сенях, он торопливо высвободил руки, остановился у стола, как будто увязывал чехол шкатулки, и принял свое всегдашнее, спокойное и непроницаемое выражение. Это были тяжелые шаги княжны Марьи.
– Мне сказали, что ты велел закладывать, – сказала она, запыхавшись (она, видно, бежала), – а мне так хотелось еще поговорить с тобой наедине. Бог знает, на сколько времени опять расстаемся. Ты не сердишься, что я пришла? Ты очень переменился, Андрюша, – прибавила она как бы в объяснение такого вопроса.
Она улыбнулась, произнося слово «Андрюша». Видно, ей самой было странно подумать, что этот строгий, красивый мужчина был тот самый Андрюша, худой, шаловливый мальчик, товарищ детства.
– А где Lise? – спросил он, только улыбкой отвечая на ее вопрос.
– Она так устала, что заснула у меня в комнате на диване. Ax, Andre! Que! tresor de femme vous avez, [Ax, Андрей! Какое сокровище твоя жена,] – сказала она, усаживаясь на диван против брата. – Она совершенный ребенок, такой милый, веселый ребенок. Я так ее полюбила.
Князь Андрей молчал, но княжна заметила ироническое и презрительное выражение, появившееся на его лице.
– Но надо быть снисходительным к маленьким слабостям; у кого их нет, Аndre! Ты не забудь, что она воспитана и выросла в свете. И потом ее положение теперь не розовое. Надобно входить в положение каждого. Tout comprendre, c'est tout pardonner. [Кто всё поймет, тот всё и простит.] Ты подумай, каково ей, бедняжке, после жизни, к которой она привыкла, расстаться с мужем и остаться одной в деревне и в ее положении? Это очень тяжело.
Князь Андрей улыбался, глядя на сестру, как мы улыбаемся, слушая людей, которых, нам кажется, что мы насквозь видим.
– Ты живешь в деревне и не находишь эту жизнь ужасною, – сказал он.
– Я другое дело. Что обо мне говорить! Я не желаю другой жизни, да и не могу желать, потому что не знаю никакой другой жизни. А ты подумай, Andre, для молодой и светской женщины похорониться в лучшие годы жизни в деревне, одной, потому что папенька всегда занят, а я… ты меня знаешь… как я бедна en ressources, [интересами.] для женщины, привыкшей к лучшему обществу. M lle Bourienne одна…
– Она мне очень не нравится, ваша Bourienne, – сказал князь Андрей.
– О, нет! Она очень милая и добрая,а главное – жалкая девушка.У нее никого,никого нет. По правде сказать, мне она не только не нужна, но стеснительна. Я,ты знаешь,и всегда была дикарка, а теперь еще больше. Я люблю быть одна… Mon pere [Отец] ее очень любит. Она и Михаил Иваныч – два лица, к которым он всегда ласков и добр, потому что они оба облагодетельствованы им; как говорит Стерн: «мы не столько любим людей за то добро, которое они нам сделали, сколько за то добро, которое мы им сделали». Mon pеre взял ее сиротой sur le pavе, [на мостовой,] и она очень добрая. И mon pere любит ее манеру чтения. Она по вечерам читает ему вслух. Она прекрасно читает.