Громагин, Михаил Александрович

Михаил Александрович Громагин
Дата рождения	1902(1902)
Место рождения	деревня Реброво, Ярославская губерния, Российская империя (ныне — в Борисоглебском районе, Ярославская область, Россия)
Дата смерти	3 марта 1945(1945-03-03)
Место смерти	Польша
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	бронетанковые войска
Годы службы	1920-1945
Звание
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Михаил Александрович Громагин (1902—1945) — генерал-майор Рабоче-крестьянской Красной Армии, участник Великой Отечественной войны.

Биография

Михаил Громагин родился в 1902 году в деревне Реброво (ныне — Борисоглебский район Ярославской области). В 1920 году пошёл на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию.

С начала Великой Отечественной войны Громагин находился в действующей армии. В боях три раза был ранен, один из них тяжело. В начальный период войны командовал 73-м танковым полком 37-й танковой дивизии 15-го механизированного корпуса. Позднее командовал 19-м танковым полком, а с апреля 1942 года — 178-й танковой бригадой 10-го механизированного корпуса. Бригада под его командованием нанесла противнику огромные потери в тяжёлых условиях летней кампании 1942 года, сражаясь с втрое-вчетверо превосходящими силами противника.

15 декабря 1943 года Громагину было присвоено воинское звание генерал-майора бронетанковых войск. На завершающем этапе войны он служил заместителем командира 3-го гвардейского танкового корпуса. Трагически погиб в авиационной катастрофе 3 марта 1945 года в районе города Хелм в Польше. Похоронен на Мемориале Вечной Славы в Киеве.

Был награждён двумя орденами Красного Знамени и орденом Красной Звезды.

Отрывок, характеризующий Громагин, Михаил Александрович

– Ну, начинать! – сказал Долохов.
– Что же, – сказал Пьер, всё так же улыбаясь. – Становилось страшно. Очевидно было, что дело, начавшееся так легко, уже ничем не могло быть предотвращено, что оно шло само собою, уже независимо от воли людей, и должно было совершиться. Денисов первый вышел вперед до барьера и провозгласил:
– Так как п'отивники отказались от п'ими'ения, то не угодно ли начинать: взять пистолеты и по слову т'и начинать сходиться.
– Г…'аз! Два! Т'и!… – сердито прокричал Денисов и отошел в сторону. Оба пошли по протоптанным дорожкам всё ближе и ближе, в тумане узнавая друг друга. Противники имели право, сходясь до барьера, стрелять, когда кто захочет. Долохов шел медленно, не поднимая пистолета, вглядываясь своими светлыми, блестящими, голубыми глазами в лицо своего противника. Рот его, как и всегда, имел на себе подобие улыбки.
– Так когда хочу – могу стрелять! – сказал Пьер, при слове три быстрыми шагами пошел вперед, сбиваясь с протоптанной дорожки и шагая по цельному снегу. Пьер держал пистолет, вытянув вперед правую руку, видимо боясь как бы из этого пистолета не убить самого себя. Левую руку он старательно отставлял назад, потому что ему хотелось поддержать ею правую руку, а он знал, что этого нельзя было. Пройдя шагов шесть и сбившись с дорожки в снег, Пьер оглянулся под ноги, опять быстро взглянул на Долохова, и потянув пальцем, как его учили, выстрелил. Никак не ожидая такого сильного звука, Пьер вздрогнул от своего выстрела, потом улыбнулся сам своему впечатлению и остановился. Дым, особенно густой от тумана, помешал ему видеть в первое мгновение; но другого выстрела, которого он ждал, не последовало. Только слышны были торопливые шаги Долохова, и из за дыма показалась его фигура. Одной рукой он держался за левый бок, другой сжимал опущенный пистолет. Лицо его было бледно. Ростов подбежал и что то сказал ему.
– Не…е…т, – проговорил сквозь зубы Долохов, – нет, не кончено, – и сделав еще несколько падающих, ковыляющих шагов до самой сабли, упал на снег подле нее. Левая рука его была в крови, он обтер ее о сюртук и оперся ею. Лицо его было бледно, нахмуренно и дрожало.
– Пожалу… – начал Долохов, но не мог сразу выговорить… – пожалуйте, договорил он с усилием. Пьер, едва удерживая рыдания, побежал к Долохову, и хотел уже перейти пространство, отделяющее барьеры, как Долохов крикнул: – к барьеру! – и Пьер, поняв в чем дело, остановился у своей сабли. Только 10 шагов разделяло их. Долохов опустился головой к снегу, жадно укусил снег, опять поднял голову, поправился, подобрал ноги и сел, отыскивая прочный центр тяжести. Он глотал холодный снег и сосал его; губы его дрожали, но всё улыбаясь; глаза блестели усилием и злобой последних собранных сил. Он поднял пистолет и стал целиться.
– Боком, закройтесь пистолетом, – проговорил Несвицкий.
– 3ак'ойтесь! – не выдержав, крикнул даже Денисов своему противнику.
Пьер с кроткой улыбкой сожаления и раскаяния, беспомощно расставив ноги и руки, прямо своей широкой грудью стоял перед Долоховым и грустно смотрел на него. Денисов, Ростов и Несвицкий зажмурились. В одно и то же время они услыхали выстрел и злой крик Долохова.