Громов, Виктор Николаевич
| Виктор Николаевич Громов | |
| Род деятельности: |
стрингер, изобретатель |
|---|---|
| Награды и премии: |
|
Ви́ктор Никола́евич Гро́мов (род. 30 апреля 1946 года) — российский специалист по натяжке теннисных ракеток (стрингер), победитель Всесоюзного конкурса мастеров по натяжке ракеток в 1991 году и Всероссийского конкурса стрингеров в 1998 году[1], изобретатель. Согласно официальному сайту Федерации тенниса России, является «лучшим стрингером России»[1].
Является автором нескольких изобретений, в том числе уникального устройства для предварительной натяжки теннисных струн. В 1992 году разработал и создал первый в России электронный станок для натяжки струн[1].
В.Н. Громов много лет посвятил изучению и систематизации характеристик теннисных ракеток и струн. Создал уникальные таблицы классификации струн и ракеток, позволяющие объективно и быстро сравнивать изделия различных фирм и конструкций. Автор книги[2], а также нескольких десятков статей о теннисном инвентаре, его новинках, особенностях, разнообразии, методах правильного выбора и подготовки к игре[3][4][5].
Более 20 лет работает на обслуживании международных теннисных турниров. С 1991 года является официальным стрингером Кубка Кремля[1], где его услугами пользовались многие ведущие игроки мирового тенниса.
Неоднократный участник телевизионных передач, посвященных теннису. С 1995 года менеджер, а затем генеральный директор спортивного магазина "Высшая Лига" в Москве.
Напишите отзыв о статье "Громов, Виктор Николаевич"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 [www.tennis-russia.ru/encyclopedia/g/291 Энциклопедия «Российский теннис»: Громов Виктор Николаевич]. Федерация тенниса России. Проверено 26 апреля 2011. [www.webcitation.org/69W44VmIl Архивировано из первоисточника 29 июля 2012].
- ↑ В.Н. Громов,. [www.racketlon.ru/product_1296.html Современные теннисные ракетки и струны](недоступная ссылка — история). Проверено 26 апреля 2011. [web.archive.org/20120204155901/www.racketlon.ru/product_1296.html Архивировано из первоисточника 4 февраля 2012].
- ↑ В.Н. Громов,. [lib.sportedu.ru/mirrors/Www.tennis-russia.ru/mb/n1-2000/76-77.htm Секреты теннисной ракетки]. Матчбол Теннис, №1, 2000. Проверено 26 апреля 2011. [www.webcitation.org/69W8fkCHg Архивировано из первоисточника 29 июля 2012].
- ↑ В.Н. Громов,. [tennis-kharkov.narod.ru/2001/arif.htm Арифметика струны]. "Теннис+", №9(50), 1996. Проверено 26 апреля 2011. [www.webcitation.org/69W8gWJtv Архивировано из первоисточника 29 июля 2012].
- ↑ В.Н. Громов,. [lib.sportedu.ru/mirrors/Www.tennis-russia.ru/tp/n2-2000/raket.html "Пушинки" из титана, или седьмая великая революция]. "Теннис+", №2, 2000. Проверено 5 мая 2011. [www.webcitation.org/69W8hHakC Архивировано из первоисточника 29 июля 2012].
Ссылки
- [profguide.ru/article/art-id-837.html Стрингер (в ракеточном спорте)], profguide.ru
Отрывок, характеризующий Громов, Виктор Николаевич
Последние дни князя Андрея связали Наташу с княжной Марьей. Новое несчастье еще более сблизило их. Княжна Марья отложила свой отъезд и последние три недели, как за больным ребенком, ухаживала за Наташей. Последние недели, проведенные Наташей в комнате матери, надорвали ее физические силы.Однажды княжна Марья, в середине дня, заметив, что Наташа дрожит в лихорадочном ознобе, увела ее к себе и уложила на своей постели. Наташа легла, но когда княжна Марья, опустив сторы, хотела выйти, Наташа подозвала ее к себе.
– Мне не хочется спать. Мари, посиди со мной.
– Ты устала – постарайся заснуть.
– Нет, нет. Зачем ты увела меня? Она спросит.
– Ей гораздо лучше. Она нынче так хорошо говорила, – сказала княжна Марья.
Наташа лежала в постели и в полутьме комнаты рассматривала лицо княжны Марьи.
«Похожа она на него? – думала Наташа. – Да, похожа и не похожа. Но она особенная, чужая, совсем новая, неизвестная. И она любит меня. Что у ней на душе? Все доброе. Но как? Как она думает? Как она на меня смотрит? Да, она прекрасная».
– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
