Громов, Иван Евдокимович
| Иван Евдокимович Громов (Амосов) | |
| Иван Евдокимович Амосов | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Партия: | |
| Основные идеи: | |
| Род деятельности: |
революционер, партизанский командир, советский деятель |
| Супруга: |
Громова Евдокия Степановна |
| Дети: |
Василий, Геннадий, Михаил, Федор, Анна, Раиса |
Иван Евдокимович Громов (Амосов) (не путать с Игнатиемм Владимировичем Громовым (Мамоновым)!) — борец за установление власти Советов в Сибири, один из руководителей алтайских красных партизан, советский политический деятель.
Биография
Родился в Санкт-Петербурге в семье рабочего, выходца из крестьян Вятской губернии. Получил начальное образование. В поисках заработка скитался по Вятской, Ивановской и Казанской губерниям. В 1906 году призван в царскую армию, отличился в стрельбе После демобилизации не нашел работы и вернулся в армию на сверхсрочную службу, был определен в школу подпрапорщиков. Участвовал в Первой Мировой войне. В 1917 г. вступил в РСДРП. Член Полкового комитета, организатор Красной Гвардии. Участвовал в подавлении юнкерского восстания в Москве. Участвовал в установлении Советской власти в Вятке.
По направлению ЦК РСДРП(б) едет в Сибирь, в распоряжение Омского губкома. Встретил в Омске переворот белочехов. Скрываясь от репрессий, поселился в с. Б-Котай Троицкой волости Барнаульского уезда, нанялся строить мельницу для местного крестьянского общества. Вёл агитацию среди крестьян в пользу подготовки восстания против Колчака, собирал оружие, укрывал дезертиров из армии Колчака. Летом 1919 г. установил связь с отрядами Рогова и Мамонтова. К концу лета отряд Громова насчитывал более 60 человек, имел 16 винтовок, 24 револьвера разных систем, 5 ручных гранат, 4 шашки, 3 фунта пороху.
20 августа 1919 г. сформированный Громовым отряд поднял восстание в с. Колтай, которое вскоре перекинулось на окружающие деревни. К началу сентября под командованием Громова было уже несколько отрядов с общей численностью более 600 человек, в результате проведённой на территории 8 волостей мобилизации в отряды Громова в сентябре влилось до 8 тысяч человек. В отличие от действовавших по соседству формирований Рогова, в отрядах Громова соблюдалась строгая дисциплина. Этот факт способствовал отходу от Рогова отрядов во главе с большевиками Анатолием, Решетниковым и Крыловым, их соединению с отрядами Громова в 1-ю Чумышскую Советскую партизанскую дивизию.
После окончания Гражданской войны работал председателем Каменского уездного революционного комитета, заместителем заведующего губернского земельного управления, председателем губернского союза сельхозкооперации, управляющим Сибирским обществом сельхозкредита. В 1926—1928 гг. — председатель президиума Барнаульского городского совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов. Избирался членом ВЦИК и ЦИК СССР.
С 1929 г. проживал в Алма-Ате, где его избрали председателем пригородного колхоза «Луч Востока»[1]. Это хозяйство он возглавлял до самой смерти в конце декабря 1951 г.
Источники
- ↑ [www.vernoye-almaty.kz/a-z/b3.shtml БАЛТИЙСКИЙ МОРЯК В МАЛОЙ СТАНИЦЕ]
- Барнаул: Энциклопедия / Под редакцией [www.humanities.edu.ru/db/msg/60236 Скубневского В.А.]. — Барнаул: Изд-во Алт. гос. ун-та, 2000. — ISBN 5-7904-0140-6.
- C. Обмыш-Кузнецов. «Сколько же было Громовых?» // «Сибирские огни», 1979 г., № 12.
Напишите отзыв о статье "Громов, Иван Евдокимович"
Отрывок, характеризующий Громов, Иван Евдокимович
Для человеческого ума непонятна абсолютная непрерывность движения. Человеку становятся понятны законы какого бы то ни было движения только тогда, когда он рассматривает произвольно взятые единицы этого движения. Но вместе с тем из этого то произвольного деления непрерывного движения на прерывные единицы проистекает большая часть человеческих заблуждений.
Известен так называемый софизм древних, состоящий в том, что Ахиллес никогда не догонит впереди идущую черепаху, несмотря на то, что Ахиллес идет в десять раз скорее черепахи: как только Ахиллес пройдет пространство, отделяющее его от черепахи, черепаха пройдет впереди его одну десятую этого пространства; Ахиллес пройдет эту десятую, черепаха пройдет одну сотую и т. д. до бесконечности. Задача эта представлялась древним неразрешимою. Бессмысленность решения (что Ахиллес никогда не догонит черепаху) вытекала из того только, что произвольно были допущены прерывные единицы движения, тогда как движение и Ахиллеса и черепахи совершалось непрерывно.
Принимая все более и более мелкие единицы движения, мы только приближаемся к решению вопроса, но никогда не достигаем его. Только допустив бесконечно малую величину и восходящую от нее прогрессию до одной десятой и взяв сумму этой геометрической прогрессии, мы достигаем решения вопроса. Новая отрасль математики, достигнув искусства обращаться с бесконечно малыми величинами, и в других более сложных вопросах движения дает теперь ответы на вопросы, казавшиеся неразрешимыми.
Эта новая, неизвестная древним, отрасль математики, при рассмотрении вопросов движения, допуская бесконечно малые величины, то есть такие, при которых восстановляется главное условие движения (абсолютная непрерывность), тем самым исправляет ту неизбежную ошибку, которую ум человеческий не может не делать, рассматривая вместо непрерывного движения отдельные единицы движения.
В отыскании законов исторического движения происходит совершенно то же.
Движение человечества, вытекая из бесчисленного количества людских произволов, совершается непрерывно.
Постижение законов этого движения есть цель истории. Но для того, чтобы постигнуть законы непрерывного движения суммы всех произволов людей, ум человеческий допускает произвольные, прерывные единицы. Первый прием истории состоит в том, чтобы, взяв произвольный ряд непрерывных событий, рассматривать его отдельно от других, тогда как нет и не может быть начала никакого события, а всегда одно событие непрерывно вытекает из другого. Второй прием состоит в том, чтобы рассматривать действие одного человека, царя, полководца, как сумму произволов людей, тогда как сумма произволов людских никогда не выражается в деятельности одного исторического лица.
Историческая наука в движении своем постоянно принимает все меньшие и меньшие единицы для рассмотрения и этим путем стремится приблизиться к истине. Но как ни мелки единицы, которые принимает история, мы чувствуем, что допущение единицы, отделенной от другой, допущение начала какого нибудь явления и допущение того, что произволы всех людей выражаются в действиях одного исторического лица, ложны сами в себе.
Всякий вывод истории, без малейшего усилия со стороны критики, распадается, как прах, ничего не оставляя за собой, только вследствие того, что критика избирает за предмет наблюдения большую или меньшую прерывную единицу; на что она всегда имеет право, так как взятая историческая единица всегда произвольна.
Только допустив бесконечно малую единицу для наблюдения – дифференциал истории, то есть однородные влечения людей, и достигнув искусства интегрировать (брать суммы этих бесконечно малых), мы можем надеяться на постигновение законов истории.
Первые пятнадцать лет XIX столетия в Европе представляют необыкновенное движение миллионов людей. Люди оставляют свои обычные занятия, стремятся с одной стороны Европы в другую, грабят, убивают один другого, торжествуют и отчаиваются, и весь ход жизни на несколько лет изменяется и представляет усиленное движение, которое сначала идет возрастая, потом ослабевая. Какая причина этого движения или по каким законам происходило оно? – спрашивает ум человеческий.
