Громозека (фильм)
| Громозека | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер |
Евгений Гиндилис |
| Автор сценария |
Владимир Котт |
| В главных ролях |
Николай Добрынин |
| Оператор |
Григорий Володин |
| Композитор |
Антон Силаев |
| Кинокомпания | |
| Длительность |
104 мин |
| Бюджет |
1,2 млн $ |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
«Громозека» — российская психологическая драма 2010 года режиссёра Владимира Котта о трёх друзьях — бывших одноклассниках, когда-то вместе игравших в школьном ВИА «Громозека» (название было составлено из фамилий участников: Громов, Мозеров и Каминский).
Фильм вошёл в основную конкурсную программу Международного Роттердамского кинофестиваля и XXII открытого российского кинофестиваля «Кинотавр», состоявшегося в июне 2011 года.
Содержание
Сюжет
Трое старых друзей встречаются в бане и на дежурный вопрос, как дела, отвечают друг другу «нормально». Однако у всех из них в жизни наступила тяжёлая полоса. Хирург Каминский проводит неудачную операцию по удалению аппендицита: у него на столе умирает мальчик. К тому же Каминский никак не может сказать своей жене, что у него давно есть любовница, его медсестра Саша. Саша же принимает решительные меры, приходит на приём к жене Каминского (которая работает окулистом) и говорит ей о том, что они с Эдуардом хотят быть вместе и у них будет ребёнок. Жена уходит от Каминского, но он тяжело переживает этот разрыв.
У милиционера Громова тоже не всё в порядке в семье: сын занимается неизвестно чем, а жена, воспитательница детского сада, избегает его, к тому же к ней иногда приезжает какой-то мужчина. Из-за сокращения Громова переводят из отделения милиции охранником на мясокомбинат, хотя сам он мечтает об оперативной работе и поимке опасного убийцы.
Таксист Мозеров, вдовец, взрослая дочь которого живёт отдельно, внезапно узнаёт, что она снимается в порнофильмах. Он договаривается с местным криминальным авторитетом, чтобы дочь изуродовали, не причиняя ей сильной боли. Однако исполнитель задания (им оказывается сын Громова) отказывается делать это. Тогда сам Мозеров выливает на ноги дочери кипяток.
Провожая дочь в больницу, Мозеров мирится с ней. Громов приходит домой раньше времени и застаёт в подъезде любовника жены. В результате погони любовник умирает от приступа, и Громов с сыном вызывают «скорую» и возвращаются домой. Каминский из-за постоянного кашля делает себе флюорографию и видит у себя опухоль лёгкого, жить ему осталось около месяца. Он остаётся в хосписе и пытается покончить с собой.
В последней сцене герои (возможно, в сознании Каминского) воссоединяются как участники ВИА, исполняющие песню «Птица счастья завтрашнего дня». Каминский смотрит в зал, который совершенно пуст, там сидит только мальчик, которому он делал операцию.
В ролях
- Николай Добрынин — Эдуард Петрович Каминский, хирург
- Борис Каморзин — Василий Петрович Громов, капитан милиции
- Леонид Громов — Мозеров, таксист
- Евгения Добровольская — Лариса Громова
- Ольга Онищенко — Елена Каминская
- Дарья Семёнова — Саша Палей, коллега Каминского
- Полина Филоненко — Лиза, дочь Мозерова
- Александр Пальчиков — Гоша, сын Громова
- Тимофей Трибунцев — Мишка-Архангел
- Владимир Торсуев — любовник Ларисы
- Юрий Торсуев — эпизод
- Татьяна Мухина — мама мальчика
- Всеволод Спасибо — мальчик с аппендицитом
- Валерия Гай Германика — девка в такси
- Александр Голубков — парень в такси
- Алексей Ярмилко — обувных дел мастер
- Дмитрий Иосифов — доктор в хосписе
- Дмитрий Горевой — гот
- Донатас Грудович — гот
- Наталья Тетенова — Светлана, проститутка
- Яна Поплавская — аптекарша
- Галина Чурилина — эпизод
- Луиза Габриэла Бровина — Софья
- Ольга Прохватыло — работница мясного цеха
Съёмочная группа
- Режиссёр: Владимир Котт
- Сценарий: Владимир Котт
- Продюсер: Евгений Гиндилис
- Оператор-постановщик: Григорий Володин, Руслан Герасименков
- Художник-постановщик: Игорь Коцарев
- Художник по костюмам: Наталья Харитонова
- Композитор: Антон Силаев
- Звукорежиссёр: Евгений Горяинов
Режиссёр о фильме
Мы в юности много мечтаем, но проходит время, и мы спокойно предаем свои мечты. Мы их забываем, или хотим забыть, как забываем и своё счастливое детство — искреннее, честное и радостное. Мы становимся толстокожими и нечувствительными к чужой боли, и прячем свою боль от самым близких людей, не надеясь, что нам могут помочь. Как дела? — спрашивают нас, а мы отвечаем легко и привычно — нормально… И мы никому не скажем, что на самом деле творится у нас в душе, и в нашей жизни. На все один ответ «Нормально». Мы просто привыкаем к одиночеству. Или уже привыкли. Мы думаем одно, говорим другое, а делаем третье… и самое удивительное, что нам это нравится…
— Владимир Котт[1]
Интересные факты
- В эпизодических ролях в картине появились актёры, в своё время сыгравшие главные роли в известных советских детских фильмах: братья Торсуевы («Приключения Электроника»), Дмитрий Иосифов («Приключения Буратино») и Яна Поплавская («Про Красную Шапочку»).[2]
Напишите отзыв о статье "Громозека (фильм)"
Примечания
Ссылки
- [2011.russiancinema.ru/index.php?e_dept_id=2&e_movie_id=20824 «Громозека»] на сайте «Энциклопедия отечественного кино»
- [www.youtube.com/watch?v=d46T-i0JlE0 Сюжет в программе «Магия кино»]
- [www.tvindie.ru/movie/ready/18/ Страница фильма на сайте студии]
Отрывок, характеризующий Громозека (фильм)
Он помолчал.– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.
Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.
Они обе видели, как он глубже и глубже, медленно и спокойно, опускался от них куда то туда, и обе знали, что это так должно быть и что это хорошо.
Его исповедовали, причастили; все приходили к нему прощаться. Когда ему привели сына, он приложил к нему свои губы и отвернулся, не потому, чтобы ему было тяжело или жалко (княжна Марья и Наташа понимали это), но только потому, что он полагал, что это все, что от него требовали; но когда ему сказали, чтобы он благословил его, он исполнил требуемое и оглянулся, как будто спрашивая, не нужно ли еще что нибудь сделать.
Когда происходили последние содрогания тела, оставляемого духом, княжна Марья и Наташа были тут.
– Кончилось?! – сказала княжна Марья, после того как тело его уже несколько минут неподвижно, холодея, лежало перед ними. Наташа подошла, взглянула в мертвые глаза и поспешила закрыть их. Она закрыла их и не поцеловала их, а приложилась к тому, что было ближайшим воспоминанием о нем.
«Куда он ушел? Где он теперь?..»
Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.
Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.
Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.
