Громыко, Алексей Анатольевич
Поделись знанием:
– Директором комиссии военных уставов мой хороший приятель – господин Магницкий, – сказал он, договаривая каждый слог и каждое слово, – и ежели вы того пожелаете, я могу свести вас с ним. (Он помолчал на точке.) Я надеюсь, что вы найдете в нем сочувствие и желание содействовать всему разумному.
Около Сперанского тотчас же составился кружок и тот старик, который говорил о своем чиновнике, Пряничникове, тоже с вопросом обратился к Сперанскому.
Князь Андрей, не вступая в разговор, наблюдал все движения Сперанского, этого человека, недавно ничтожного семинариста и теперь в руках своих, – этих белых, пухлых руках, имевшего судьбу России, как думал Болконский. Князя Андрея поразило необычайное, презрительное спокойствие, с которым Сперанский отвечал старику. Он, казалось, с неизмеримой высоты обращал к нему свое снисходительное слово. Когда старик стал говорить слишком громко, Сперанский улыбнулся и сказал, что он не может судить о выгоде или невыгоде того, что угодно было государю.
Поговорив несколько времени в общем кругу, Сперанский встал и, подойдя к князю Андрею, отозвал его с собой на другой конец комнаты. Видно было, что он считал нужным заняться Болконским.
– Я не успел поговорить с вами, князь, среди того одушевленного разговора, в который был вовлечен этим почтенным старцем, – сказал он, кротко презрительно улыбаясь и этой улыбкой как бы признавая, что он вместе с князем Андреем понимает ничтожность тех людей, с которыми он только что говорил. Это обращение польстило князю Андрею. – Я вас знаю давно: во первых, по делу вашему о ваших крестьянах, это наш первый пример, которому так желательно бы было больше последователей; а во вторых, потому что вы один из тех камергеров, которые не сочли себя обиженными новым указом о придворных чинах, вызывающим такие толки и пересуды.
– Да, – сказал князь Андрей, – отец не хотел, чтобы я пользовался этим правом; я начал службу с нижних чинов.
– Ваш батюшка, человек старого века, очевидно стоит выше наших современников, которые так осуждают эту меру, восстановляющую только естественную справедливость.
– Я думаю однако, что есть основание и в этих осуждениях… – сказал князь Андрей, стараясь бороться с влиянием Сперанского, которое он начинал чувствовать. Ему неприятно было во всем соглашаться с ним: он хотел противоречить. Князь Андрей, обыкновенно говоривший легко и хорошо, чувствовал теперь затруднение выражаться, говоря с Сперанским. Его слишком занимали наблюдения над личностью знаменитого человека.
– Основание для личного честолюбия может быть, – тихо вставил свое слово Сперанский.
– Отчасти и для государства, – сказал князь Андрей.
– Как вы разумеете?… – сказал Сперанский, тихо опустив глаза.
– Я почитатель Montesquieu, – сказал князь Андрей. – И его мысль о том, что le рrincipe des monarchies est l'honneur, me parait incontestable. Certains droits еt privileges de la noblesse me paraissent etre des moyens de soutenir ce sentiment. [основа монархий есть честь, мне кажется несомненной. Некоторые права и привилегии дворянства мне кажутся средствами для поддержания этого чувства.]
Улыбка исчезла на белом лице Сперанского и физиономия его много выиграла от этого. Вероятно мысль князя Андрея показалась ему занимательною.
– Si vous envisagez la question sous ce point de vue, [Если вы так смотрите на предмет,] – начал он, с очевидным затруднением выговаривая по французски и говоря еще медленнее, чем по русски, но совершенно спокойно. Он сказал, что честь, l'honneur, не может поддерживаться преимуществами вредными для хода службы, что честь, l'honneur, есть или: отрицательное понятие неделанья предосудительных поступков, или известный источник соревнования для получения одобрения и наград, выражающих его.
Доводы его были сжаты, просты и ясны.
Институт, поддерживающий эту честь, источник соревнования, есть институт, подобный Legion d'honneur [Ордену почетного легиона] великого императора Наполеона, не вредящий, а содействующий успеху службы, а не сословное или придворное преимущество.
– Я не спорю, но нельзя отрицать, что придворное преимущество достигло той же цели, – сказал князь Андрей: – всякий придворный считает себя обязанным достойно нести свое положение.
– Но вы им не хотели воспользоваться, князь, – сказал Сперанский, улыбкой показывая, что он, неловкий для своего собеседника спор, желает прекратить любезностью. – Ежели вы мне сделаете честь пожаловать ко мне в среду, – прибавил он, – то я, переговорив с Магницким, сообщу вам то, что может вас интересовать, и кроме того буду иметь удовольствие подробнее побеседовать с вами. – Он, закрыв глаза, поклонился, и a la francaise, [на французский манер,] не прощаясь, стараясь быть незамеченным, вышел из залы.
Первое время своего пребыванья в Петербурге, князь Андрей почувствовал весь свой склад мыслей, выработавшийся в его уединенной жизни, совершенно затемненным теми мелкими заботами, которые охватили его в Петербурге.
С вечера, возвращаясь домой, он в памятной книжке записывал 4 или 5 необходимых визитов или rendez vous [свиданий] в назначенные часы. Механизм жизни, распоряжение дня такое, чтобы везде поспеть во время, отнимали большую долю самой энергии жизни. Он ничего не делал, ни о чем даже не думал и не успевал думать, а только говорил и с успехом говорил то, что он успел прежде обдумать в деревне.
Он иногда замечал с неудовольствием, что ему случалось в один и тот же день, в разных обществах, повторять одно и то же. Но он был так занят целые дни, что не успевал подумать о том, что он ничего не думал.
Сперанский, как в первое свидание с ним у Кочубея, так и потом в середу дома, где Сперанский с глазу на глаз, приняв Болконского, долго и доверчиво говорил с ним, сделал сильное впечатление на князя Андрея.
Князь Андрей такое огромное количество людей считал презренными и ничтожными существами, так ему хотелось найти в другом живой идеал того совершенства, к которому он стремился, что он легко поверил, что в Сперанском он нашел этот идеал вполне разумного и добродетельного человека. Ежели бы Сперанский был из того же общества, из которого был князь Андрей, того же воспитания и нравственных привычек, то Болконский скоро бы нашел его слабые, человеческие, не геройские стороны, но теперь этот странный для него логический склад ума тем более внушал ему уважения, что он не вполне понимал его. Кроме того, Сперанский, потому ли что он оценил способности князя Андрея, или потому что нашел нужным приобресть его себе, Сперанский кокетничал перед князем Андреем своим беспристрастным, спокойным разумом и льстил князю Андрею той тонкой лестью, соединенной с самонадеянностью, которая состоит в молчаливом признавании своего собеседника с собою вместе единственным человеком, способным понимать всю глупость всех остальных, и разумность и глубину своих мыслей.
Во время длинного их разговора в середу вечером, Сперанский не раз говорил: «У нас смотрят на всё, что выходит из общего уровня закоренелой привычки…» или с улыбкой: «Но мы хотим, чтоб и волки были сыты и овцы целы…» или: «Они этого не могут понять…» и всё с таким выраженьем, которое говорило: «Мы: вы да я, мы понимаем, что они и кто мы ».
Этот первый, длинный разговор с Сперанским только усилил в князе Андрее то чувство, с которым он в первый раз увидал Сперанского. Он видел в нем разумного, строго мыслящего, огромного ума человека, энергией и упорством достигшего власти и употребляющего ее только для блага России. Сперанский в глазах князя Андрея был именно тот человек, разумно объясняющий все явления жизни, признающий действительным только то, что разумно, и ко всему умеющий прилагать мерило разумности, которым он сам так хотел быть. Всё представлялось так просто, ясно в изложении Сперанского, что князь Андрей невольно соглашался с ним во всем. Ежели он возражал и спорил, то только потому, что хотел нарочно быть самостоятельным и не совсем подчиняться мнениям Сперанского. Всё было так, всё было хорошо, но одно смущало князя Андрея: это был холодный, зеркальный, не пропускающий к себе в душу взгляд Сперанского, и его белая, нежная рука, на которую невольно смотрел князь Андрей, как смотрят обыкновенно на руки людей, имеющих власть. Зеркальный взгляд и нежная рука эта почему то раздражали князя Андрея. Неприятно поражало князя Андрея еще слишком большое презрение к людям, которое он замечал в Сперанском, и разнообразность приемов в доказательствах, которые он приводил в подтверждение своих мнений. Он употреблял все возможные орудия мысли, исключая сравнения, и слишком смело, как казалось князю Андрею, переходил от одного к другому. То он становился на почву практического деятеля и осуждал мечтателей, то на почву сатирика и иронически подсмеивался над противниками, то становился строго логичным, то вдруг поднимался в область метафизики. (Это последнее орудие доказательств он особенно часто употреблял.) Он переносил вопрос на метафизические высоты, переходил в определения пространства, времени, мысли и, вынося оттуда опровержения, опять спускался на почву спора.
Вообще главная черта ума Сперанского, поразившая князя Андрея, была несомненная, непоколебимая вера в силу и законность ума. Видно было, что никогда Сперанскому не могла притти в голову та обыкновенная для князя Андрея мысль, что нельзя всё таки выразить всего того, что думаешь, и никогда не приходило сомнение в том, что не вздор ли всё то, что я думаю и всё то, во что я верю? И этот то особенный склад ума Сперанского более всего привлекал к себе князя Андрея.
Первое время своего знакомства с Сперанским князь Андрей питал к нему страстное чувство восхищения, похожее на то, которое он когда то испытывал к Бонапарте. То обстоятельство, что Сперанский был сын священника, которого можно было глупым людям, как это и делали многие, пошло презирать в качестве кутейника и поповича, заставляло князя Андрея особенно бережно обходиться с своим чувством к Сперанскому, и бессознательно усиливать его в самом себе.
В тот первый вечер, который Болконский провел у него, разговорившись о комиссии составления законов, Сперанский с иронией рассказывал князю Андрею о том, что комиссия законов существует 150 лет, стоит миллионы и ничего не сделала, что Розенкампф наклеил ярлычки на все статьи сравнительного законодательства. – И вот и всё, за что государство заплатило миллионы! – сказал он.
– Мы хотим дать новую судебную власть Сенату, а у нас нет законов. Поэтому то таким людям, как вы, князь, грех не служить теперь.
Князь Андрей сказал, что для этого нужно юридическое образование, которого он не имеет.
– Да его никто не имеет, так что же вы хотите? Это circulus viciosus, [заколдованный круг,] из которого надо выйти усилием.
Через неделю князь Андрей был членом комиссии составления воинского устава, и, чего он никак не ожидал, начальником отделения комиссии составления вагонов. По просьбе Сперанского он взял первую часть составляемого гражданского уложения и, с помощью Code Napoleon и Justiniani, [Кодекса Наполеона и Юстиниана,] работал над составлением отдела: Права лиц.
Года два тому назад, в 1808 году, вернувшись в Петербург из своей поездки по имениям, Пьер невольно стал во главе петербургского масонства. Он устроивал столовые и надгробные ложи, вербовал новых членов, заботился о соединении различных лож и о приобретении подлинных актов. Он давал свои деньги на устройство храмин и пополнял, на сколько мог, сборы милостыни, на которые большинство членов были скупы и неаккуратны. Он почти один на свои средства поддерживал дом бедных, устроенный орденом в Петербурге. Жизнь его между тем шла по прежнему, с теми же увлечениями и распущенностью. Он любил хорошо пообедать и выпить, и, хотя и считал это безнравственным и унизительным, не мог воздержаться от увеселений холостых обществ, в которых он участвовал.
В чаду своих занятий и увлечений Пьер однако, по прошествии года, начал чувствовать, как та почва масонства, на которой он стоял, тем более уходила из под его ног, чем тверже он старался стать на ней. Вместе с тем он чувствовал, что чем глубже уходила под его ногами почва, на которой он стоял, тем невольнее он был связан с ней. Когда он приступил к масонству, он испытывал чувство человека, доверчиво становящего ногу на ровную поверхность болота. Поставив ногу, он провалился. Чтобы вполне увериться в твердости почвы, на которой он стоял, он поставил другую ногу и провалился еще больше, завяз и уже невольно ходил по колено в болоте.
Иосифа Алексеевича не было в Петербурге. (Он в последнее время отстранился от дел петербургских лож и безвыездно жил в Москве.) Все братья, члены лож, были Пьеру знакомые в жизни люди и ему трудно было видеть в них только братьев по каменьщичеству, а не князя Б., не Ивана Васильевича Д., которых он знал в жизни большею частию как слабых и ничтожных людей. Из под масонских фартуков и знаков он видел на них мундиры и кресты, которых они добивались в жизни. Часто, собирая милостыню и сочтя 20–30 рублей, записанных на приход, и большею частию в долг с десяти членов, из которых половина были так же богаты, как и он, Пьер вспоминал масонскую клятву о том, что каждый брат обещает отдать всё свое имущество для ближнего; и в душе его поднимались сомнения, на которых он старался не останавливаться.
Всех братьев, которых он знал, он подразделял на четыре разряда. К первому разряду он причислял братьев, не принимающих деятельного участия ни в делах лож, ни в делах человеческих, но занятых исключительно таинствами науки ордена, занятых вопросами о тройственном наименовании Бога, или о трех началах вещей, сере, меркурии и соли, или о значении квадрата и всех фигур храма Соломонова. Пьер уважал этот разряд братьев масонов, к которому принадлежали преимущественно старые братья, и сам Иосиф Алексеевич, по мнению Пьера, но не разделял их интересов. Сердце его не лежало к мистической стороне масонства.
| Алексей Анатольевич Громыко | |
 | |
| Место рождения: | |
|---|---|
| Научная сфера: | |
| Место работы: | |
| Учёная степень: | |
| Учёное звание: | |
| Альма-матер: | |
| Известен как: |
специалист в области британских исследований, европейской интеграции, международных отношений |
Алексе́й Анато́льевич Громы́ко (род. 20 апреля 1969, Москва) — российский историк и политолог, доктор политических наук. Директор Института Европы РАН, член-корреспондент РАН (2016). Заведующий кафедрой международных отношений Института международных отношений и мировой истории Нижегородского государственного университета им Н. И. Лобачевского с 1 сентября 2016 года.
Содержание
Биография
Образование
- Окончил исторический факультет МГУ с отличием.
- 1997 год — защитил кандидатскую диссертацию на тему «Неоконсерватизм и новый лейборизм: политическая борьба в современной Великобритании» (Институт сравнительной политологии РАН).
- 2005 год — защитил докторскую диссертацию на тему «Модернизация партийно-политической системы Великобритании (1970-е — 2005 гг.)». Доктор политических наук[1].
Карьера
С 2000 года по 2014 год — руководитель Центра британских исследований Института Европы РАН.
Руководитель европейских программ Фонда «Русский мир».
Президент Ассоциации европейских исследований России (АЕВИС).
Преподаёт в МГИМО. Читает на кафедре истории внешней политики стран Европы и Америки спецкурс «Партийно-политическая система Великобритании в XX веке».
Старший ассоциированный член колледжа Святого Антония Оксфордского университета, член Учёного совета Института Европы, редколлегии журнала «Современная Европа» и диссертационного совета Дипломатической академии МИД России.
Соучредитель российского движения «За укрепление демократического мирового правопорядка и в поддержку ООН».
Национальный координатор от Российской Федерации в Комитете по науке Совета Россия — НАТО.
С 1 декабря 2014 года — директор Института Европы РАН[2].
Награды и звания
- Лауреат премии Фонда Веббов (Раскин Колледж, Оксфордский университет)
- Лауреат премии Фонда содействия отечественной науке за 2004 и 2006 годы.
- Почётный член Академического форума Варненского свободного университета им. Черноризца Храбра (Болгария).
- Почётный доктор Пловдивского университета им. Паисия Хилендарского (Болгария).
- Профессор РАН (2015)[3]
Семья
- Дед — Андрей Андреевич Громыко, министр иностранных дел СССР в 1957—1985 годах[4].
- Отец — Анатолий Андреевич Громыко, член-корреспондент РАН.
- Мать — Валентина Олеговна Громыко.
Труды
- Индивидуальные монографии
- Политический реформизм в Великобритании. 1970-90-е годы. М..: XXI Век — Согласие, 2001.
- Политическая модернизация Великобритании: от вестминстерской к плюральной модели демократии. М.: Доклады Института Европы РАН, N 158, 2005.
- Модернизация партийной системы Великобритании. М.: Весь мир, 2007.
- Образы России и Великобритании: реальность и предрассудки М.: «Русский сувенир», 2008.
- Главы в коллективных монографиях
- Глобализация в британской концепции «третьего пути». Глава 2. В: Государство и общество в условиях глобализации: взгляд слева. Отв. ред. А. А. Галкин. М.: ИСП РАН, 2003.
- Левоцентризм: проблемы и перспективы. // Альманах Форум 2000. На рубеже веков. М.: Весь мир, 2000.
- Опыт Великобритании. Глава 2. В: Опыт ведущих западноевропейских стран в сфере поиска оптимальных взаимоотношений государства с частным бизнесом. М.: Доклады Института Европы РАН, № 137, 2004.
- «Третий путь»: что дальше? От концепции соучастия до «нового прогрессивизма». В: Вызовы XXI века. Глобализация и проблемы идентичности в многообразном мире. Отв. ред. Т. Т. Тимофеев. М.: Огни, 2005.
- Великобритания. Эпоха реформ. М.: Весь мир, 2007. (Гл. ред. и соавтор).
- Англо-саксонская модель. Глава в монографии: «Социальная Европа XXI века» серии «Старый свет — новые времена». М.: Весь мир, 2011
- Цивилизации как объект исследования и российская идентичность. Глава в монографии «Россия в многообразии цивилизаций» серии «Старый свет — новые времена». М: Весь Мир, 2011
- Иммиграция, мультикультурализм и исламский экстремизм в Европе. Глава 15 часть IV в монографии «„Безопасность Европы“ серии Старый свет — новые времена». М: Весь Мир, 2011
- Проект общеевропейской безопасности: трудный путь становления. Главы 29, 30, Часть VIII в монографии «Безопасность Европы» серии Старый свет — новые времена". М: Весь Мир, 2011
- Статьи в академических и научно-публицистических изданиях
- Британские лейбористы на пороге власти. В: Проблемы социал-демократии на пороге XXI века. М.: ИСП РАН, 1996.
- Победы и поражения современной социал-демократии. // Полис, № 3, 2000.
- 100-летие британских лейбористов. // Современная Европа, № 4, 2000.
- Великобритания: Евроамерика западного мира. В: Современная Великобритания: проблемы и перспективы. Доклады Института Европы № 83. Отв. ред. В. Н. Шенаев. М.: «Флинта», 2001.
- Выборы 2001 г. в Великобритании: общее и частное. В: Великобритания после всеобщих выборов 2001 г.: результаты и тенденции. Доклады Института Европы № 91. Отв. ред. В. Н. Шенаев. М.: 2002.
- Усмирение терроризма: опыт Северной Ирландии. В: Терроризм и политический экстремизм: вызовы и поиски адекватных ответов. М.: Институт политического и военного анализа, 2002.
- Конец идеологии или контуры новой «большой идеи». В: Политическая мысль Великобритании: некоторые итоги и перспективы. Доклады Институт Европы № 101. Отв. ред. Ал. А. Громыко. М.: 2002.
- Британия на внутрицивилизационном надломе. В: Россия и Британия в процессах европейской интеграции. Доклады Института Европы № 114. Отв.ред. Ал. А. Громыко. М.: 2003.
- Труд и власть. Британия в сравнительном контексте. // Современная Европа, № 4. М., 2002.
- Англия на постимперском пространстве: Уроки для России и Европы. Доклады Института Европы № 126. Отв. ред. Ал. А. Громыко. М.: Огни, 2003.
- Британия восстанавливает свои позиции. Беседа Лорда Хауэлла и Ал. А. Громыко // Современная Европа, № 2, 2003.
- Британская ситуация. В: Европа: партии и выборы. Доклады Институт Европы № 125. М.: Огни, 2003.
- Британские парадоксы. В: Европейский парламент. Проблемы и перспективы. Отв. ред. В. Я. Швейцер. М.: Огни, 2004.
- Грозит ли Британии политическая апатия? В: Избирательный процесс в России: национальные особенности и европейский опыт. Доклады Института Европы, № 132. М.: Огни, 2004.
- Мал золотник, да дорог. Малые партии в современной Великобритании. // Современная Европа, № 2, 2005.
- Внешняя политика Великобритании: от империи к «осевой державе». // Космополис, № 1 (11), весна 2005.
- Эволюция партийно-политической системы Северной Ирландии в процессе мирного урегулирования. В: Учёные записки — 2005. Дипломатическая академия МИД России. М.: Научная книга, 2005.
- Проблемы перехода Британии от вестминстерской к плюральной модели демократии. // Журнал Выборы, № 4, 2005.
- Всеобщие выборы в Великобритании 2005 года: итоги и последствия. // Сравнительное конституционное обозрение, № 3, 2005.
- Малые партии в Великобритании: левый фланг. В: Европейские левые на рубеже тысячелетий. Отв. ред. В. Я. Швейцер. М.: Изд. Огни ТД, 2005.
- Великобритания: после захода солнца. // Россия в глобальной политике, № 6, 2005.
- Великобритания между Европой и Америкой. В: Россия и Нато в новом контексте международной безопасности. Отв. ред. Д. А. Данилов. М.: Огни ТД, 2005.
- «Третий путь» — что дальше? // журнал Современная Европа, 2, ИЕ РАН., М., 2006.
- Европа — Америка — Россия: к вопросу о сравнении интересов // Альманах: Вызовы XXI века., вып.2., «Общественные процессы и цивилизации»., гл. ред. Т. Т. Тимофеев., ИЕ РАН / Институт экономики., М., 2006.
- Российско-британские отношения во второй половине XX века // В: Россия и Британия. Вып. 4. «Связи и взаимные представления XIX—XX века.», отв.ред. А. Б. Давидсон., Институт всеобщей истории РАН., М., 2006.
- Эволюция партийно-политической системы Северной Ирландии в процессе мирного урегулирования // Учёные записки, под ред. Е. П. Бажанова. Институт актуальных международных проблем Дип. академии МИД России. Научная книга., М., 2006.
- Метаморфозы американского неоконсерватизма: идеология на излёте // Обозреватель-Observer, № 8, 2007.
- Тони Блэр Лимитед // Россия в глобальной политике, март-апрель 2007.
- Цивилизационные ориентиры во взаимоотношениях России, ЕС и США // Свободная мысль, № 8, 2007.
- «Медленная история» или смена оптик. Доклады Института Европы РАН, № 214, 2008. М.: «Русский сувенир», 2008.
- Государственная служба Великобритании // Россия и Европейский опыт госслужбы // Доклады Института Европы РАН, № 212, 2008. М.: «Русский сувенир», 2008.
- Метаморфозы либерализма и консерватизма в Великобритании XX века // Материалы круглого стола «Европейские правые: прошлое, настоящее, будущее». Часть I // Доклады Института Европы РАН, № 210, 2008. М.: «Русский сувенир», 2008.
- Британцы о прошлом и будущем постсоветской России // Дипломатический ежегодник 2007. Сборник статей. М.: Научная книга, 2008. С. 77-95.
- Ящик Пандоры vs Волшебная лампа Аладдина // Международная жизнь № 5, 2008. М.:
- Лейбористы на перепутье: уроки второй половины 1920-х годов // Современная Европа, № 4, 2008 г.
- Большая идея российской внешней политики // Свободная мысль № 7, 2009. М.
- Разразился не только финансовый, не только структурный, но системный кризис // Кризис как катарсис // Материалы круглого стола ИЕ РАН // Международная жизнь, М., 2008 г. № 12.
- Угрозы, вызовы, архитектура европейской безопасности // Международная жизнь, М., 2009 г. № 4.
- Лучше десять дней переговоров, чем один день войны // Воспоминания об Андрее Андреевиче Громыко, М.: Издательство «Весь Мир», 2009. Составитель.
- Россия и Европа: невоенные аспекты безопасности // Доклады Института Европы РАН, № 232, 2009. М.: «Русский сувенир», 2009. Редактор.
- Цивилизация между традицией и новацией // Цивилизации в Европе и мире: преемственность и новизна // Доклады Института Европы РАН, № 234, 2009. М.: «Русский сувенир», 2009.
- Образы России в Великобритании: предрассудки и реальность // Дипломатический ежегодник 2008. Сборник статей // Коллектив авторов. М.: Издательство «Восток — Запад», 2009.
- Андрей Громыко и его время // Политический класс, июнь 2009 № 7(55). М.
- Формула партнёрства // Стратегия России, № 3, март 2009 г.
- Пределы интеграции // Стратегия России, № 5, май 2009 г.
- Цивилизация и Россия. Споры продолжаются // Стратегия России, № 7, июль 2009
- Проблемы иммиграции, мультикультурализма и исламского экстремизма в Европе // Проблемы экстремизма в Европе: причины и следствие // Доклады Института Европы РАН, № 239, 2009. М.: «Русский сувенир», 2009. В печати.
- Великобритания в 1930-е годы: внешняя политика национального эгоизма // К 70-летию начала Второго мировой войны // Доклады Института Европы РАН, № 236, 2009. М.: «Русский сувенир», 2009
- Европа после кризиса // Материалы конференции // Доклады Института Европы, № 240, 2009. М. Редактор.
- «Политические циклы Великобритании на фоне мирового экономического кризиса» //Великобритания перед всеобщими выборами / Доклады Института Европы РАН, № 250, 2010, М.: «Русский сувенир».
- «Межкультурные интеграционные модели» // Межцивилизационные отношения и кризисные процессы / Доклады Института Европы РАН, № 253, 2010. М.: «Русский сувенир».
- «Всеобщие выборы — 2010: нестандартность, беспрецедентность, необычность» // Великобритания — 2010: новая политическая ситуация / Доклады Института Европы, № 255, 2010, М.: «Русский сувенир».
- «Великобритания: социальная модель развития» // Социальная Европа в XXI веке. Европейский опыт. Часть II. / Доклады Института Европы РАН, № 247, 2010, М.: «Русский сувенир»
- «Евросоюз — затухающий центр силы?» //Доклады ИЕ РАН № 260, 2010, М.: «Русский сувенир»
- «Устоит ли новый Вавилон? проблемы межцивилизационной интеграции Европы» // «Современная Европа» М.: январь, 2010, № 1.
- «„Две головы лучше, чем одна“ — неожиданный исход всеобщих выборов в Великобритании» // «Современная Европа», М.: октябрь-декабрь 2010, № 4.
- «Судьбы левой идеи: угасание или триумф?» // Материалы международной практической конференции 19 апреля 2010 г. «Кризис европейской социал-демократии: причины, формы проявления, пути преодоления» / М., Ключ — С, 2010.
- «Громыко: человек, дипломат, политик» // Материалы конференции, посвящённой 100-летию Андрея Андреевича Громыко. Дипломатическая академия. Редактор и соавтор // М: Восток — Запад, 2010
- Громыко Ал. А., Бударгин А. В. «Ольстер: от национализма этноконфессиональному к гражданскому» // Этноконфессиональные конфликты в Европе и на постсоветском пространстве / Книга по материалам научно-практической конференции 11 декабря 2008 г. в ИЕ РАН // М.: Соверо-принт, 2010
- «На перекрёстке истории» // Свободная мысль. 2010, № 12
- «Конкурентные преимущества» // Стратегия России, № 1, январь 2010
- Громыко Ал. А. Предисловие к книге «Падение Берлинской стены». Из записок советника — посланника посольства СССР в Берлине // серия "Актуальная история / Игорь Максимычев. — М.: Вече , 2011
- Громыко Ал. А. «Новая архитектура безопасности для Европы: пути решения проблемы» // Отечественная дипломатия в годы Второй мировой войны (к 65-летию Великой Победы) // Материалы научно- практической конфренции // Дипломатическая академия МИД России. М.: Научная книга, 2011
- Громыко Ал. А. «Европейская интеграция — такая молодая и такая давняя тема» журнал «Современная Европа» № 2, апрель-июнь 2011, рецензия на учебник «Европейская интеграция» под ред. Буториной. — М.: Изд. «Деловая литература», 2011.
- «На перекрёстке истории» // «Свободная мысль», № 12, 2010
- Dr. Alexey Gromyko « From Britain with coution», FERST magazine London-Washington, Special Issue, september 2011 (англ.)
Напишите отзыв о статье "Громыко, Алексей Анатольевич"
Примечания
- ↑ [www.dissercat.com/content/modernizatsiya-partiino-politicheskoi-sistemy-velikobritanii-1970-e-2005-gg Диссертация на сайте disserCat — электронная библиотека диссертаций]
- ↑ [www.ieras.ru/gromyko.htm Биография на сайте Института Европы РАН]
- ↑ [www.ras.ru/presidium/documents/directions.aspx?ID=9203f241-0c07-4027-b07a-79120b504c2b Постановление Президиума РАН О присвоении звания «Профессор РАН» № 276 от 22.12.2015]
- ↑ [books.google.ru/books?id=sXJEF6HHyH0C&pg=PA102&lpg=PA102&dq=Игорь+Анатольевич+Громыко+внук&source=bl&ots=VZWGuV6mjS&sig=EYgPu4N4e9urkqLWXRErlxarW0Q&hl= Николай Зенькович Самые секретные родственники]
Ссылки
- [www.vesmirbooks.ru/authors/gromyko/ Биография и список опубликованных издательством книг на сайте издательства «Весь мир»]
- [www.ieras.ru/gromyko.htm Биография и библиография на сайте Института Европы РАН]
- [www.gromyko.ru/Russian/AboutUs/alex.htm Биография и библиография на сайте gromyko.ru]
- [kudryats.journalisti.ru/?p=18496 Алексей Анатольевич Громыко: «В настоящее время интерес к русскому языку, в том числе в Германии, самый высокий!»]
Отрывок, характеризующий Громыко, Алексей Анатольевич
Кочубей сказал несколько слов о приеме, сделанном Болконскому Аракчеевым. Сперанский больше улыбнулся.– Директором комиссии военных уставов мой хороший приятель – господин Магницкий, – сказал он, договаривая каждый слог и каждое слово, – и ежели вы того пожелаете, я могу свести вас с ним. (Он помолчал на точке.) Я надеюсь, что вы найдете в нем сочувствие и желание содействовать всему разумному.
Около Сперанского тотчас же составился кружок и тот старик, который говорил о своем чиновнике, Пряничникове, тоже с вопросом обратился к Сперанскому.
Князь Андрей, не вступая в разговор, наблюдал все движения Сперанского, этого человека, недавно ничтожного семинариста и теперь в руках своих, – этих белых, пухлых руках, имевшего судьбу России, как думал Болконский. Князя Андрея поразило необычайное, презрительное спокойствие, с которым Сперанский отвечал старику. Он, казалось, с неизмеримой высоты обращал к нему свое снисходительное слово. Когда старик стал говорить слишком громко, Сперанский улыбнулся и сказал, что он не может судить о выгоде или невыгоде того, что угодно было государю.
Поговорив несколько времени в общем кругу, Сперанский встал и, подойдя к князю Андрею, отозвал его с собой на другой конец комнаты. Видно было, что он считал нужным заняться Болконским.
– Я не успел поговорить с вами, князь, среди того одушевленного разговора, в который был вовлечен этим почтенным старцем, – сказал он, кротко презрительно улыбаясь и этой улыбкой как бы признавая, что он вместе с князем Андреем понимает ничтожность тех людей, с которыми он только что говорил. Это обращение польстило князю Андрею. – Я вас знаю давно: во первых, по делу вашему о ваших крестьянах, это наш первый пример, которому так желательно бы было больше последователей; а во вторых, потому что вы один из тех камергеров, которые не сочли себя обиженными новым указом о придворных чинах, вызывающим такие толки и пересуды.
– Да, – сказал князь Андрей, – отец не хотел, чтобы я пользовался этим правом; я начал службу с нижних чинов.
– Ваш батюшка, человек старого века, очевидно стоит выше наших современников, которые так осуждают эту меру, восстановляющую только естественную справедливость.
– Я думаю однако, что есть основание и в этих осуждениях… – сказал князь Андрей, стараясь бороться с влиянием Сперанского, которое он начинал чувствовать. Ему неприятно было во всем соглашаться с ним: он хотел противоречить. Князь Андрей, обыкновенно говоривший легко и хорошо, чувствовал теперь затруднение выражаться, говоря с Сперанским. Его слишком занимали наблюдения над личностью знаменитого человека.
– Основание для личного честолюбия может быть, – тихо вставил свое слово Сперанский.
– Отчасти и для государства, – сказал князь Андрей.
– Как вы разумеете?… – сказал Сперанский, тихо опустив глаза.
– Я почитатель Montesquieu, – сказал князь Андрей. – И его мысль о том, что le рrincipe des monarchies est l'honneur, me parait incontestable. Certains droits еt privileges de la noblesse me paraissent etre des moyens de soutenir ce sentiment. [основа монархий есть честь, мне кажется несомненной. Некоторые права и привилегии дворянства мне кажутся средствами для поддержания этого чувства.]
Улыбка исчезла на белом лице Сперанского и физиономия его много выиграла от этого. Вероятно мысль князя Андрея показалась ему занимательною.
– Si vous envisagez la question sous ce point de vue, [Если вы так смотрите на предмет,] – начал он, с очевидным затруднением выговаривая по французски и говоря еще медленнее, чем по русски, но совершенно спокойно. Он сказал, что честь, l'honneur, не может поддерживаться преимуществами вредными для хода службы, что честь, l'honneur, есть или: отрицательное понятие неделанья предосудительных поступков, или известный источник соревнования для получения одобрения и наград, выражающих его.
Доводы его были сжаты, просты и ясны.
Институт, поддерживающий эту честь, источник соревнования, есть институт, подобный Legion d'honneur [Ордену почетного легиона] великого императора Наполеона, не вредящий, а содействующий успеху службы, а не сословное или придворное преимущество.
– Я не спорю, но нельзя отрицать, что придворное преимущество достигло той же цели, – сказал князь Андрей: – всякий придворный считает себя обязанным достойно нести свое положение.
– Но вы им не хотели воспользоваться, князь, – сказал Сперанский, улыбкой показывая, что он, неловкий для своего собеседника спор, желает прекратить любезностью. – Ежели вы мне сделаете честь пожаловать ко мне в среду, – прибавил он, – то я, переговорив с Магницким, сообщу вам то, что может вас интересовать, и кроме того буду иметь удовольствие подробнее побеседовать с вами. – Он, закрыв глаза, поклонился, и a la francaise, [на французский манер,] не прощаясь, стараясь быть незамеченным, вышел из залы.
Первое время своего пребыванья в Петербурге, князь Андрей почувствовал весь свой склад мыслей, выработавшийся в его уединенной жизни, совершенно затемненным теми мелкими заботами, которые охватили его в Петербурге.
С вечера, возвращаясь домой, он в памятной книжке записывал 4 или 5 необходимых визитов или rendez vous [свиданий] в назначенные часы. Механизм жизни, распоряжение дня такое, чтобы везде поспеть во время, отнимали большую долю самой энергии жизни. Он ничего не делал, ни о чем даже не думал и не успевал думать, а только говорил и с успехом говорил то, что он успел прежде обдумать в деревне.
Он иногда замечал с неудовольствием, что ему случалось в один и тот же день, в разных обществах, повторять одно и то же. Но он был так занят целые дни, что не успевал подумать о том, что он ничего не думал.
Сперанский, как в первое свидание с ним у Кочубея, так и потом в середу дома, где Сперанский с глазу на глаз, приняв Болконского, долго и доверчиво говорил с ним, сделал сильное впечатление на князя Андрея.
Князь Андрей такое огромное количество людей считал презренными и ничтожными существами, так ему хотелось найти в другом живой идеал того совершенства, к которому он стремился, что он легко поверил, что в Сперанском он нашел этот идеал вполне разумного и добродетельного человека. Ежели бы Сперанский был из того же общества, из которого был князь Андрей, того же воспитания и нравственных привычек, то Болконский скоро бы нашел его слабые, человеческие, не геройские стороны, но теперь этот странный для него логический склад ума тем более внушал ему уважения, что он не вполне понимал его. Кроме того, Сперанский, потому ли что он оценил способности князя Андрея, или потому что нашел нужным приобресть его себе, Сперанский кокетничал перед князем Андреем своим беспристрастным, спокойным разумом и льстил князю Андрею той тонкой лестью, соединенной с самонадеянностью, которая состоит в молчаливом признавании своего собеседника с собою вместе единственным человеком, способным понимать всю глупость всех остальных, и разумность и глубину своих мыслей.
Во время длинного их разговора в середу вечером, Сперанский не раз говорил: «У нас смотрят на всё, что выходит из общего уровня закоренелой привычки…» или с улыбкой: «Но мы хотим, чтоб и волки были сыты и овцы целы…» или: «Они этого не могут понять…» и всё с таким выраженьем, которое говорило: «Мы: вы да я, мы понимаем, что они и кто мы ».
Этот первый, длинный разговор с Сперанским только усилил в князе Андрее то чувство, с которым он в первый раз увидал Сперанского. Он видел в нем разумного, строго мыслящего, огромного ума человека, энергией и упорством достигшего власти и употребляющего ее только для блага России. Сперанский в глазах князя Андрея был именно тот человек, разумно объясняющий все явления жизни, признающий действительным только то, что разумно, и ко всему умеющий прилагать мерило разумности, которым он сам так хотел быть. Всё представлялось так просто, ясно в изложении Сперанского, что князь Андрей невольно соглашался с ним во всем. Ежели он возражал и спорил, то только потому, что хотел нарочно быть самостоятельным и не совсем подчиняться мнениям Сперанского. Всё было так, всё было хорошо, но одно смущало князя Андрея: это был холодный, зеркальный, не пропускающий к себе в душу взгляд Сперанского, и его белая, нежная рука, на которую невольно смотрел князь Андрей, как смотрят обыкновенно на руки людей, имеющих власть. Зеркальный взгляд и нежная рука эта почему то раздражали князя Андрея. Неприятно поражало князя Андрея еще слишком большое презрение к людям, которое он замечал в Сперанском, и разнообразность приемов в доказательствах, которые он приводил в подтверждение своих мнений. Он употреблял все возможные орудия мысли, исключая сравнения, и слишком смело, как казалось князю Андрею, переходил от одного к другому. То он становился на почву практического деятеля и осуждал мечтателей, то на почву сатирика и иронически подсмеивался над противниками, то становился строго логичным, то вдруг поднимался в область метафизики. (Это последнее орудие доказательств он особенно часто употреблял.) Он переносил вопрос на метафизические высоты, переходил в определения пространства, времени, мысли и, вынося оттуда опровержения, опять спускался на почву спора.
Вообще главная черта ума Сперанского, поразившая князя Андрея, была несомненная, непоколебимая вера в силу и законность ума. Видно было, что никогда Сперанскому не могла притти в голову та обыкновенная для князя Андрея мысль, что нельзя всё таки выразить всего того, что думаешь, и никогда не приходило сомнение в том, что не вздор ли всё то, что я думаю и всё то, во что я верю? И этот то особенный склад ума Сперанского более всего привлекал к себе князя Андрея.
Первое время своего знакомства с Сперанским князь Андрей питал к нему страстное чувство восхищения, похожее на то, которое он когда то испытывал к Бонапарте. То обстоятельство, что Сперанский был сын священника, которого можно было глупым людям, как это и делали многие, пошло презирать в качестве кутейника и поповича, заставляло князя Андрея особенно бережно обходиться с своим чувством к Сперанскому, и бессознательно усиливать его в самом себе.
В тот первый вечер, который Болконский провел у него, разговорившись о комиссии составления законов, Сперанский с иронией рассказывал князю Андрею о том, что комиссия законов существует 150 лет, стоит миллионы и ничего не сделала, что Розенкампф наклеил ярлычки на все статьи сравнительного законодательства. – И вот и всё, за что государство заплатило миллионы! – сказал он.
– Мы хотим дать новую судебную власть Сенату, а у нас нет законов. Поэтому то таким людям, как вы, князь, грех не служить теперь.
Князь Андрей сказал, что для этого нужно юридическое образование, которого он не имеет.
– Да его никто не имеет, так что же вы хотите? Это circulus viciosus, [заколдованный круг,] из которого надо выйти усилием.
Через неделю князь Андрей был членом комиссии составления воинского устава, и, чего он никак не ожидал, начальником отделения комиссии составления вагонов. По просьбе Сперанского он взял первую часть составляемого гражданского уложения и, с помощью Code Napoleon и Justiniani, [Кодекса Наполеона и Юстиниана,] работал над составлением отдела: Права лиц.
Года два тому назад, в 1808 году, вернувшись в Петербург из своей поездки по имениям, Пьер невольно стал во главе петербургского масонства. Он устроивал столовые и надгробные ложи, вербовал новых членов, заботился о соединении различных лож и о приобретении подлинных актов. Он давал свои деньги на устройство храмин и пополнял, на сколько мог, сборы милостыни, на которые большинство членов были скупы и неаккуратны. Он почти один на свои средства поддерживал дом бедных, устроенный орденом в Петербурге. Жизнь его между тем шла по прежнему, с теми же увлечениями и распущенностью. Он любил хорошо пообедать и выпить, и, хотя и считал это безнравственным и унизительным, не мог воздержаться от увеселений холостых обществ, в которых он участвовал.
В чаду своих занятий и увлечений Пьер однако, по прошествии года, начал чувствовать, как та почва масонства, на которой он стоял, тем более уходила из под его ног, чем тверже он старался стать на ней. Вместе с тем он чувствовал, что чем глубже уходила под его ногами почва, на которой он стоял, тем невольнее он был связан с ней. Когда он приступил к масонству, он испытывал чувство человека, доверчиво становящего ногу на ровную поверхность болота. Поставив ногу, он провалился. Чтобы вполне увериться в твердости почвы, на которой он стоял, он поставил другую ногу и провалился еще больше, завяз и уже невольно ходил по колено в болоте.
Иосифа Алексеевича не было в Петербурге. (Он в последнее время отстранился от дел петербургских лож и безвыездно жил в Москве.) Все братья, члены лож, были Пьеру знакомые в жизни люди и ему трудно было видеть в них только братьев по каменьщичеству, а не князя Б., не Ивана Васильевича Д., которых он знал в жизни большею частию как слабых и ничтожных людей. Из под масонских фартуков и знаков он видел на них мундиры и кресты, которых они добивались в жизни. Часто, собирая милостыню и сочтя 20–30 рублей, записанных на приход, и большею частию в долг с десяти членов, из которых половина были так же богаты, как и он, Пьер вспоминал масонскую клятву о том, что каждый брат обещает отдать всё свое имущество для ближнего; и в душе его поднимались сомнения, на которых он старался не останавливаться.
Всех братьев, которых он знал, он подразделял на четыре разряда. К первому разряду он причислял братьев, не принимающих деятельного участия ни в делах лож, ни в делах человеческих, но занятых исключительно таинствами науки ордена, занятых вопросами о тройственном наименовании Бога, или о трех началах вещей, сере, меркурии и соли, или о значении квадрата и всех фигур храма Соломонова. Пьер уважал этот разряд братьев масонов, к которому принадлежали преимущественно старые братья, и сам Иосиф Алексеевич, по мнению Пьера, но не разделял их интересов. Сердце его не лежало к мистической стороне масонства.
Категории:
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Москве
- Учёные по алфавиту
- Политологи по алфавиту
- Политологи России
- Политологи XX века
- Политологи XXI века
- Историки по алфавиту
- Историки России
- Историки XX века
- Историки XXI века
- Доктора политических наук
- Члены-корреспонденты РАН
- Выпускники исторического факультета МГУ
- Преподаватели МГИМО
- Сотрудники Института Европы РАН
- Профессора РАН
- Преподаватели ННГУ
