Грунин, Тимофей Иванович

Тимофей Иванович Грунин
Дата рождения:	2 февраля 1898(1898-02-02)
Место рождения:	с. Мокшан, Пензенская губерния, Российская империя
Дата смерти:	19 августа 1970(1970-08-19) (72 года)
Место смерти:	Москва, СССР
Страна:	СССР СССР
Научная сфера:	востоковедение
Место работы:	Военная академия имени М. В. Фрунзе
Учёная степень:	кандидат филологических наук
Учёное звание:	доцент

Тимофе́й Ива́нович Грунин (2 февраля 1898, с. Мокшан, Пензенская губерния, Российская империя — 19 августа 1970, Москва, СССР) — советский учёный-арабист, иранист, лингвист-тюрколог. Кандидат филологических наук (1944). Доцент (1951).

Биография

Происходил из семьи крестьян. По окончании начального училища, работал в земской аптеке, являлся заведующим фармацевтическими учреждениями. В июне 1923 в качестве «активного профработника» был командирован Пензенским губпрофсоветом в Московский институт востоковедения, где был зачислен на турецкое отделение Ближневосточного факультета, где учился до 1927 года. С ноября 1927 года до осени 1930 преподавал турецкий язык в Киеве на курсах востоковедения, являлся действительным членом Всеукраинской ассоциации востоковедения (ВУАВ). Ученик известного украинского востоковеда А. Е. Крымского. С марта 1931 являлся научным сотрудником кафедры арабско-иранской и тюркской филологии Украинской академии наук (УАН), после упразднения кафедры с января 1934 года был переведен в Институт языкознания в Киеве; в то же самое время в библиотеке Украинской академии наук заведовал отделом народов СССР и Востока. Приняв приглашение КНА Туркменской ССР с начала 1936 уехал в Ашхабад, где работал старшим научным сотрудником Туркменского НИИ языка и литературы до ликвидации КНА, последовавшей в сентябре 1937 года. После этого устроился в Институт языка и литературы (ИЯЛ). В период не ранее апреля 1938 и не позднее 1941 года был арестован по политическому поводу. В 1938—1941 годах преподавал турецкий язык на Специальном факультете Военной академии РККА имени М. В. Фрунзе.

В 1967 году опубликовал труд «Документы на половецком языке XVI века», в котором приводит ценные научные сведения о разговорной речи половцев.

Сочинения

• Тюркские языки: элементарная грамматика и новый алфавит. — Киев, 1930 (на украинском языке);
• Половецкоязычные документы Киевского Центрального архива древних актов. — М., 1944;
• Учебное пособие по турецкому языку. — М., 1949 (совместно с Е. Травкиным);
• Учебное пособие по турецкому языку: Для 3-го года обучения. — М., 1952 (совместно с Ф. П. Гайдаровым и В. А. Шаниным);
• Памятники половецкого языка XVI в. // Академику В. А. Гордлевскому к его 75-летию: Сборник статей. — М., 1953. С. 90-97;
• Учебное пособие по турецкому языку: Для 2-го года обучения. — М., 1954;
• Имя прилагательное в тюркских языках: (На материалах турецкого языка) // Вопросы языкознания. 1955. № 4. С. 55-64;
• Сборник тематических текстов на турецком языке для старших курсов. — М., 1958 (совместно с П. С. Аровиной);
• Документы на половецком языке XVI в.: (Судебные акты Каменец-Подольской армянской общины). — М., 1967 (транскрипция, перевод, предисловие, комментарии).

Литература

• Милибанд С. Д. Востоковеды России: Биобиблиографический словарь. — М., 2008. — Т. I. — С. 375.
•  (казах.) Айдаров Г., Курышжанов А., Томанов М. «Көне түркi жазба ескерткiштерiнiң тiлi». — Алма-ата: Мектеп, 1971.

Ссылки

• [memory.pvost.org/pages/ds_grunin.html Грунин Тимофей Иванович] // Люди и судьбы. Биобиблиографический словарь востоковедов — жертв политического террора в советский период (1917—1991). — СПб.: Петербургское Востоковедение. Я. В. Васильков, М. Ю. Сорокина. 2003.
• [www.madenimura.kz/ru/culture-legacy/books/book/kazahstan-nacionalnaa-enciklopedia-2-tom?category=all&page=122 Грунин Тимофей Иванович] // «Казахстан. Национальная энциклопедия», 2 том, — Алма-Ата: Қазақ энциклопедиясы, 2005, С. 123, ISBN 9965-9746-3-2.

Отрывок, характеризующий Грунин, Тимофей Иванович

– Женись, женись, голубчик… Родство хорошее!… Умные люди, а? Богатые, а? Да. Хороша мачеха у Николушки будет! Напиши ты ему, что пускай женится хоть завтра. Мачеха Николушки будет – она, а я на Бурьенке женюсь!… Ха, ха, ха, и ему чтоб без мачехи не быть! Только одно, в моем доме больше баб не нужно; пускай женится, сам по себе живет. Может, и ты к нему переедешь? – обратился он к княжне Марье: – с Богом, по морозцу, по морозцу… по морозцу!…
После этой вспышки, князь не говорил больше ни разу об этом деле. Но сдержанная досада за малодушие сына выразилась в отношениях отца с дочерью. К прежним предлогам насмешек прибавился еще новый – разговор о мачехе и любезности к m lle Bourienne.
– Отчего же мне на ней не жениться? – говорил он дочери. – Славная княгиня будет! – И в последнее время, к недоуменью и удивлению своему, княжна Марья стала замечать, что отец ее действительно начинал больше и больше приближать к себе француженку. Княжна Марья написала князю Андрею о том, как отец принял его письмо; но утешала брата, подавая надежду примирить отца с этою мыслью.
Николушка и его воспитание, Andre и религия были утешениями и радостями княжны Марьи; но кроме того, так как каждому человеку нужны свои личные надежды, у княжны Марьи была в самой глубокой тайне ее души скрытая мечта и надежда, доставлявшая ей главное утешение в ее жизни. Утешительную эту мечту и надежду дали ей божьи люди – юродивые и странники, посещавшие ее тайно от князя. Чем больше жила княжна Марья, чем больше испытывала она жизнь и наблюдала ее, тем более удивляла ее близорукость людей, ищущих здесь на земле наслаждений и счастия; трудящихся, страдающих, борющихся и делающих зло друг другу, для достижения этого невозможного, призрачного и порочного счастия. «Князь Андрей любил жену, она умерла, ему мало этого, он хочет связать свое счастие с другой женщиной. Отец не хочет этого, потому что желает для Андрея более знатного и богатого супружества. И все они борются и страдают, и мучают, и портят свою душу, свою вечную душу, для достижения благ, которым срок есть мгновенье. Мало того, что мы сами знаем это, – Христос, сын Бога сошел на землю и сказал нам, что эта жизнь есть мгновенная жизнь, испытание, а мы всё держимся за нее и думаем в ней найти счастье. Как никто не понял этого? – думала княжна Марья. Никто кроме этих презренных божьих людей, которые с сумками за плечами приходят ко мне с заднего крыльца, боясь попасться на глаза князю, и не для того, чтобы не пострадать от него, а для того, чтобы его не ввести в грех. Оставить семью, родину, все заботы о мирских благах для того, чтобы не прилепляясь ни к чему, ходить в посконном рубище, под чужим именем с места на место, не делая вреда людям, и молясь за них, молясь и за тех, которые гонят, и за тех, которые покровительствуют: выше этой истины и жизни нет истины и жизни!»
Была одна странница, Федосьюшка, 50 ти летняя, маленькая, тихенькая, рябая женщина, ходившая уже более 30 ти лет босиком и в веригах. Ее особенно любила княжна Марья. Однажды, когда в темной комнате, при свете одной лампадки, Федосьюшка рассказывала о своей жизни, – княжне Марье вдруг с такой силой пришла мысль о том, что Федосьюшка одна нашла верный путь жизни, что она решилась сама пойти странствовать. Когда Федосьюшка пошла спать, княжна Марья долго думала над этим и наконец решила, что как ни странно это было – ей надо было итти странствовать. Она поверила свое намерение только одному духовнику монаху, отцу Акинфию, и духовник одобрил ее намерение. Под предлогом подарка странницам, княжна Марья припасла себе полное одеяние странницы: рубашку, лапти, кафтан и черный платок. Часто подходя к заветному комоду, княжна Марья останавливалась в нерешительности о том, не наступило ли уже время для приведения в исполнение ее намерения.
Часто слушая рассказы странниц, она возбуждалась их простыми, для них механическими, а для нее полными глубокого смысла речами, так что она была несколько раз готова бросить всё и бежать из дому. В воображении своем она уже видела себя с Федосьюшкой в грубом рубище, шагающей с палочкой и котомочкой по пыльной дороге, направляя свое странствие без зависти, без любви человеческой, без желаний от угодников к угодникам, и в конце концов, туда, где нет ни печали, ни воздыхания, а вечная радость и блаженство.