Группа Филимона Бодиу
| Группа Филимона Бодиу | |
| рум. Grupul al lui Filimon Bodiu | |
| Идеология: | |
|---|---|
| Этническая принадлежность: | |
| Религиозная принадлежность: | |
| Лидеры: | |
| Штаб-квартира: | |
| Активна в: | |
| Дата формирования: | |
| Дата роспуска: | |
| Противники: | |
| Крупные акции: |
агитация, террор |
Группа Филимона Бодиу (рум. Grupul al lui Filimon Bodiu) — молдавская антисоветская подпольная организация 1945—1950 годов. Состояла из крестьян-антикоммунистов. Члены группы вели активную антисоветскую агитацию, совершали нападения и убийства советских функционеров, колхозных активистов и милиционеров. Ликвидирована органами МГБ после пятилетней деятельности. Некоторые члены группы реабилитированы в независимой Молдавии.
Содержание
Создание
В 1944 году Бессарабия была вновь включена в состав Советского Союза в качестве Молдавской ССР. Интенсивная советизация, коллективизация, насаждение государственного атеизма вызывали широкое недовольство, особенно в крестьянской среде. Возникали подпольные группы сопротивления.
Одной из первых таких групп стала организация, созданная убеждённым антикоммунистом, крестьянином Оргеевского уезда Филимоном Бодиу. Членский состав был немногочислен — 8-10 человек, включая самого Бодиу, его жену Олимпиаду, сына-подростка Иона и дочь-подростка Юлию. Однако организация действовала на значительных территориях Оргеевского и Бельцкого уездов. Это объяснялось поддержкой, которую оказывали группе десятки крестьянских семей[1]. Основная подпольная база Бодиу находилась на окраине одного из сёл Кишкаренского района. Временные укрытия ему предоставлялись в пятнадцати деревнях.
Агитация и террор
Группа Филимон Бодиу не имела чёткой организационной структуры, ни даже названия. Членский состав не фиксировался. Основным методом борьбы являлась антисоветская, в частности, антиколхозная агитация. Основными пропагандистами выступали сам Бодиу с женой и сельская учительница Екатерина Видрашку. Среди членов группы был Штефан Волонтир, секретарь сельсовета родной деревни Бодиу. С его помощью Филимон и Олимпиада Бодиу получили документы на фамилию Гросу. Филимон использовал имена Андрей и Димитрий, Олимпиада — имя Люба.
Обычно агитация велась посредством личных встреч и непосредственных собеседований с крестьянами. Зачитывались специально написанные обращения. Таким воздействием удавалось срывать запланированные организации колхозов и комсомольских ячеек, закрытия церквей, уничтожения православных крестов, другие мероприятия советской власти. Крестьянская молодёжь, в том числе девушки, вступавшие в комсомол или снимавшие кресты, подвергались жёстким физическим наказаниям.
В своих агитационных выступлениях Бодиу хвалил порядки королевской Румынии. Он был панрумынистом и унионистом, общался исключительно на румынском языке. Он также предсказывал войну между СССР и США, в которой Советский Союз потерпит поражение.
Группа Филимона Бодиу практиковала угрозы и насилие в отношении партийного и советского актива. Известны случаи, когда предупредительными выстрелами в стену Бодиу заставлял уполномоченных по хлебозаготовкам прекратить реквизиции зерна у крестьян. Аналогичными методами Бодиу добивался прекращения антирелигиозной пропаганды в школах.
Вся семья Бодиу постоянно была при оружии (автоматы у родителей, обрез у сына, пистолет у дочери).
Подпольные агитаторы-филимоновцы носили при себе стволы и при необходимости пускали в ход[2].
В 1947—1950 группой Бодиу были совершены несколько убийств. Жертвами стали начальник сельской милиции Лука Барбарош, милиционеры Ион Богонос и Василе Георгитэ, председатель сельсовета Ефим Буруянэ, председатель колхоза Думитру Косован, колхозный активист Леонтий Касьян, советский активист Василе Гаврилицэ. Филимону Бодиу приписываются также убийства секретаря сельсовета Сары Бурд и одного из членов группы Александру Аппарату.
Совершаемые убийства Филимон Бодиу считал не терактами, а исполнением приговоров своего суда в назидание обществу:
Я не убиваю людей, я преподаю им уроки.
Филимон Бодиу[3]
За голову Филимона Бодиу была объявлена денежная награда: 25 тысяч рублей за живого, 15 тысяч за мёртвого[4]. В рапорте министра внутренних дел Молдавской ССР генерал-лейтенанта Тутушкина министру внутренних дел СССР генерал-полковнику Круглову Филимон Бодиу характеризовался как «бандит и террорист, совершивший много убийств и разбойных нападений»[5] Исследователи отмечают, однако, что крестьянская среда воспринимала деятельность группы Бодиу как политическую, а не уголовную — в противном случае поддержка была бы исключена, и организация не смогла бы продержаться в течение пяти лет[6].
Последний бой
Несколько членов группы были арестованы МГБ, но самого Филимона Бодиу долго не удавалось обнаружить. Он регулярно появлялся в присутственных местах, представлялся, угрожал оружием, направлял письма за своей подписью — но обладал способностью быстро уходить от преследования. Выйти на след Бодиу удалось только путём вербовки некоторых его бывших сторонников.
16 ноября 1950 дом в селе Мындрешть, где скрывались Филимон, Олимпиада и Ион Бодиу был окружён МГБ и милицией. Филимон и Ион были убиты в перестрелке, Олимпиада тяжело ранена, Юлия сумела бежать. Вместе с арестованной Олимпиадой Бодиу были осуждены Екатерина Видрашку и ещё пятнадцать крестьян[7]. Последний процесс по делу группы Бодиу состоялся в 1954 году.
В общей сложности были осуждены 32 человека. Онисим Рошка, присутствовавший при убийстве Леонтия Касьяна, получил смертный приговор, 31 подсудимый (в основном не члены организации, а связанные с ними крестьяне) — различные сроки в ГУЛАГе. 16 человек, в том числе Олимпиада Бодиу, Екатерина Видрашку, Штефан Волонтир, были приговорены к 25 годам заключения.
В 1956 году сроки членам группы Бодиу были сокращены до 10 лет. Олимпиада Бодиу вернулась в Молдавию в 1965. Дом семьи Бодиу был разрушен, поэтому она жила у сестры. Скончалась в 1971. Юлия Бодиу скрывалась у сочувствующих крестьян.
Частичная реабилитация
В 1995-1996 годах Высшая судебная палата Молдавии реабилитировала нескольких членов группы Филимона Бодиу, в том числе Штефана Волонтира. Однако примерно половине организации, включая Филимона и Олимпиаду Бодиу, в реабилитации было отказано.
См. также
Напишите отзыв о статье "Группа Филимона Бодиу"
Примечания
- ↑ [eroiineamului.wordpress.com/2009/01/06/grupul-antisovietic-filimon-bodiu/ Grupul antisovietic al lui Filimon Bodiu]
- ↑ [vkrizis.ru/analiz/dvadcat-let-vmeste-i-porozn-tam-blizko-na-dnestre/ Двадцать лет вместе и порознь: там, близко, на Днестре…]
- ↑ [adevarul.ro/moldova/politica/grupul-rezistenta-anticomunista-condus-filimon-bodiu-iii-1_510961164b62ed5875bb1a1d/index.html Grupul de rezistenţă anticomunistă condus de Filimon Bodiu (III)]
- ↑ [www.pntcdbrasov.ro/content/arhivele-comunismului-grupul-de-rezisten%C5%A3%C4%83-antisovietic%C4%83-condus-de-filimon-bodiu ARHIVELE COMUNISMULUI Grupul de rezistenţă antisovietică condus de Filimon Bodiu]
- ↑ [adevarul.ro/moldova/social/arhivele-comunismului-grupul-rezistenta-antisovietica-condus-filimon-bodiu-i-1_50e531b5596d72009166da73/index.html ARHIVELE COMUNISMULUI Grupul de rezistenţă antisovietică condus de Filimon Bodiu (I)]
- ↑ [www.bestseller.md/rezistenta-antisovietica-in-basarabia-1944-1950-de-elena-postica.html Elena Postică. Rezistenţa antisovietică în Basarabia, 1944—1950]
- ↑ [adevarul.ro/moldova/politica/grupul-rezistenta-antisovietica-condus-filimon-bodiuii-1_50f70c81dc344dc20242ebd0/index.html Grupul de rezistenţă antisovietică condus de Filimon Bodiu (II)]
Отрывок, характеризующий Группа Филимона Бодиу
В Лысых Горах, имении князя Николая Андреевича Болконского, ожидали с каждым днем приезда молодого князя Андрея с княгиней; но ожидание не нарушало стройного порядка, по которому шла жизнь в доме старого князя. Генерал аншеф князь Николай Андреевич, по прозванию в обществе le roi de Prusse, [король прусский,] с того времени, как при Павле был сослан в деревню, жил безвыездно в своих Лысых Горах с дочерью, княжною Марьей, и при ней компаньонкой, m lle Bourienne. [мадмуазель Бурьен.] И в новое царствование, хотя ему и был разрешен въезд в столицы, он также продолжал безвыездно жить в деревне, говоря, что ежели кому его нужно, то тот и от Москвы полтораста верст доедет до Лысых Гор, а что ему никого и ничего не нужно. Он говорил, что есть только два источника людских пороков: праздность и суеверие, и что есть только две добродетели: деятельность и ум. Он сам занимался воспитанием своей дочери и, чтобы развивать в ней обе главные добродетели, до двадцати лет давал ей уроки алгебры и геометрии и распределял всю ее жизнь в беспрерывных занятиях. Сам он постоянно был занят то писанием своих мемуаров, то выкладками из высшей математики, то точением табакерок на станке, то работой в саду и наблюдением над постройками, которые не прекращались в его имении. Так как главное условие для деятельности есть порядок, то и порядок в его образе жизни был доведен до последней степени точности. Его выходы к столу совершались при одних и тех же неизменных условиях, и не только в один и тот же час, но и минуту. С людьми, окружавшими его, от дочери до слуг, князь был резок и неизменно требователен, и потому, не быв жестоким, он возбуждал к себе страх и почтительность, каких не легко мог бы добиться самый жестокий человек. Несмотря на то, что он был в отставке и не имел теперь никакого значения в государственных делах, каждый начальник той губернии, где было имение князя, считал своим долгом являться к нему и точно так же, как архитектор, садовник или княжна Марья, дожидался назначенного часа выхода князя в высокой официантской. И каждый в этой официантской испытывал то же чувство почтительности и даже страха, в то время как отворялась громадно высокая дверь кабинета и показывалась в напудренном парике невысокая фигурка старика, с маленькими сухими ручками и серыми висячими бровями, иногда, как он насупливался, застилавшими блеск умных и точно молодых блестящих глаз.
В день приезда молодых, утром, по обыкновению, княжна Марья в урочный час входила для утреннего приветствия в официантскую и со страхом крестилась и читала внутренно молитву. Каждый день она входила и каждый день молилась о том, чтобы это ежедневное свидание сошло благополучно.
Сидевший в официантской пудреный старик слуга тихим движением встал и шопотом доложил: «Пожалуйте».
Из за двери слышались равномерные звуки станка. Княжна робко потянула за легко и плавно отворяющуюся дверь и остановилась у входа. Князь работал за станком и, оглянувшись, продолжал свое дело.
Огромный кабинет был наполнен вещами, очевидно, беспрестанно употребляемыми. Большой стол, на котором лежали книги и планы, высокие стеклянные шкафы библиотеки с ключами в дверцах, высокий стол для писания в стоячем положении, на котором лежала открытая тетрадь, токарный станок, с разложенными инструментами и с рассыпанными кругом стружками, – всё выказывало постоянную, разнообразную и порядочную деятельность. По движениям небольшой ноги, обутой в татарский, шитый серебром, сапожок, по твердому налеганию жилистой, сухощавой руки видна была в князе еще упорная и много выдерживающая сила свежей старости. Сделав несколько кругов, он снял ногу с педали станка, обтер стамеску, кинул ее в кожаный карман, приделанный к станку, и, подойдя к столу, подозвал дочь. Он никогда не благословлял своих детей и только, подставив ей щетинистую, еще небритую нынче щеку, сказал, строго и вместе с тем внимательно нежно оглядев ее:
– Здорова?… ну, так садись!
Он взял тетрадь геометрии, писанную его рукой, и подвинул ногой свое кресло.
– На завтра! – сказал он, быстро отыскивая страницу и от параграфа до другого отмечая жестким ногтем.
Княжна пригнулась к столу над тетрадью.
– Постой, письмо тебе, – вдруг сказал старик, доставая из приделанного над столом кармана конверт, надписанный женскою рукой, и кидая его на стол.
Лицо княжны покрылось красными пятнами при виде письма. Она торопливо взяла его и пригнулась к нему.
– От Элоизы? – спросил князь, холодною улыбкой выказывая еще крепкие и желтоватые зубы.
– Да, от Жюли, – сказала княжна, робко взглядывая и робко улыбаясь.
– Еще два письма пропущу, а третье прочту, – строго сказал князь, – боюсь, много вздору пишете. Третье прочту.
– Прочтите хоть это, mon pere, [батюшка,] – отвечала княжна, краснея еще более и подавая ему письмо.
– Третье, я сказал, третье, – коротко крикнул князь, отталкивая письмо, и, облокотившись на стол, пододвинул тетрадь с чертежами геометрии.
– Ну, сударыня, – начал старик, пригнувшись близко к дочери над тетрадью и положив одну руку на спинку кресла, на котором сидела княжна, так что княжна чувствовала себя со всех сторон окруженною тем табачным и старчески едким запахом отца, который она так давно знала. – Ну, сударыня, треугольники эти подобны; изволишь видеть, угол abc…
Княжна испуганно взглядывала на близко от нее блестящие глаза отца; красные пятна переливались по ее лицу, и видно было, что она ничего не понимает и так боится, что страх помешает ей понять все дальнейшие толкования отца, как бы ясны они ни были. Виноват ли был учитель или виновата была ученица, но каждый день повторялось одно и то же: у княжны мутилось в глазах, она ничего не видела, не слышала, только чувствовала близко подле себя сухое лицо строгого отца, чувствовала его дыхание и запах и только думала о том, как бы ей уйти поскорее из кабинета и у себя на просторе понять задачу.
Старик выходил из себя: с грохотом отодвигал и придвигал кресло, на котором сам сидел, делал усилия над собой, чтобы не разгорячиться, и почти всякий раз горячился, бранился, а иногда швырял тетрадью.
Княжна ошиблась ответом.
– Ну, как же не дура! – крикнул князь, оттолкнув тетрадь и быстро отвернувшись, но тотчас же встал, прошелся, дотронулся руками до волос княжны и снова сел.
Он придвинулся и продолжал толкование.
– Нельзя, княжна, нельзя, – сказал он, когда княжна, взяв и закрыв тетрадь с заданными уроками, уже готовилась уходить, – математика великое дело, моя сударыня. А чтобы ты была похожа на наших глупых барынь, я не хочу. Стерпится слюбится. – Он потрепал ее рукой по щеке. – Дурь из головы выскочит.
Она хотела выйти, он остановил ее жестом и достал с высокого стола новую неразрезанную книгу.
– Вот еще какой то Ключ таинства тебе твоя Элоиза посылает. Религиозная. А я ни в чью веру не вмешиваюсь… Просмотрел. Возьми. Ну, ступай, ступай!
Он потрепал ее по плечу и сам запер за нею дверь.
Княжна Марья возвратилась в свою комнату с грустным, испуганным выражением, которое редко покидало ее и делало ее некрасивое, болезненное лицо еще более некрасивым, села за свой письменный стол, уставленный миниатюрными портретами и заваленный тетрадями и книгами. Княжна была столь же беспорядочная, как отец ее порядочен. Она положила тетрадь геометрии и нетерпеливо распечатала письмо. Письмо было от ближайшего с детства друга княжны; друг этот была та самая Жюли Карагина, которая была на именинах у Ростовых:
Жюли писала:
«Chere et excellente amie, quelle chose terrible et effrayante que l'absence! J'ai beau me dire que la moitie de mon existence et de mon bonheur est en vous, que malgre la distance qui nous separe, nos coeurs sont unis par des liens indissolubles; le mien se revolte contre la destinee, et je ne puis, malgre les plaisirs et les distractions qui m'entourent, vaincre une certaine tristesse cachee que je ressens au fond du coeur depuis notre separation. Pourquoi ne sommes nous pas reunies, comme cet ete dans votre grand cabinet sur le canape bleu, le canape a confidences? Pourquoi ne puis je, comme il y a trois mois, puiser de nouvelles forces morales dans votre regard si doux, si calme et si penetrant, regard que j'aimais tant et que je crois voir devant moi, quand je vous ecris».
