Группа B

Группа B — категория гоночных автомобилей, отличавшаяся весьма либеральными требованиями к конструкции и характеристикам. Эта группа была введена FISA в 1982 году и была запрещена в 1986 году после ряда аварий, в том числе и с летальным исходом.

Омологация

Группа B была одной из самых либеральных по техническим требованиям. Для омологации автомобиля требовалось выпустить всего 200 автомобилей, мощность же вообще не ограничивалась, также была возможность выпускать «эволюционные версии» автомобилей, что позволяло производителям, один раз омологировав автомобиль, доводить его до совершенства в течение долгого времени, и в итоге получались автомобили, только внешне напоминавшие дорожные версии, при этом надо было выпустить только 20 авто новой версии. Требования по весу также были минимальными, плюс в конструкции автомобиля было разрешено использование высокотехнологичных материалов. Все это сделало группу B самой быстрой в истории ралли.

Создание Группы B

До появления Group B (группа Б) в ралли, на гонки выставлялись моноприводные автомобили мощностью, доходившей до 280 л.с. Зрелищность гонок падала, и FISA изменили регламенты для наиболее популярных групп 2 и 4, которые были представлены на тот момент автомобилями Lancia Stratos, Fiat 131 Abarth и Porsche 911. В 1979 году FISA допустила использование полного привода, но производители решили, что это не даст необходимого толчка вперед. В 1980 году была выпущена Audi Quattro, и она доказала преимущество полного привода, выиграв ралли Австрии. В 1981 году Audi продолжила развитие полноприводного направления и в течение года выиграла несколько этапов чемпионата мира, записав в историю мирового ралли первую победу женщины (Мишель Мутон) в абсолютном зачете на международном ралли Сан Ремо, а в 1982 году Мишель Мутон была в одном шаге от победы в чемпионате, уступив в решающем ралли Вальтеру Рёрлю из команды Opel.

Расцвет Группы B

1983 год был ознаменован введением в технический регламент мирового ралли групп А и B. Одним из первых автомобилей группы B стала Lancia 037 — главный соперник Audi Quattro (которая выпускалась по спецификации группы 4). Конечно, 037 отличалась от Audi. Во-первых, недоверие разработчиков к полному приводу привело к тому, что у Lancia 037 он остался классическим, а во-вторых, в силовом агрегате был применён компрессор. Но Lancia 037 изначально была в невыгодном положении перед полноприводными автомобилями. Audi Quattro с её полным приводом могла более эффективно использовать всю мощность, которую ей предоставили правила группы B. Выиграть Lancia чемпионский титул в 1983 году помогла сама Audi — Quattro зарекомендовала себя как ненадёжный автомобиль, большое количество поломок по ходу гонок и сходы из-за технических проблем не позволили ей добиться чемпионского титула, в то время как Lancia, напротив, выступала уверенно и показала себя как более надежный автомобиль. Минусы Audi и Lancia были быстро найдены, и первым, кто воспользовался ситуацией, стал Peugeot 205 Т16. Этот автомобиль был целиком и полностью спроектирован для выступления в группе B. Полный привод, среднемоторная компоновка и легкий кузов из композитных материалов позволили Peugeot показать себя с наилучшей стороны на Tour de Corse rally в 1984 году. Скачок Peugeot на Корсике шокировал всё раллийное сообщество не только благодаря хорошему автомобилю. Замечательная команда, в которой были такие знаменитости как Ари Ватанен и Жан Тодт, произвели громадный скачок, и только сход Ватанена на Корсике из-за аварии не позволил ему выиграть этот этап. Но в этом же году на ралли 1000 озер в Финляндии он доказал, что Peugeot способен на многое. В это же время Audi готовила своё новое творение — Sport Quattro, в то время как Lancia 037 стала уже неконкурентноспособной. В Peugeot планировали подготовиться за 1984 год к тому, чтобы завоевать в 1985 году чемпионский титул. И действительно, в 1985 году Peugeot доминировал в чемпионате, и даже серьёзная авария Ари Ватанена не помешала его напарнику по команде Тимо Салонену выиграть оба титула. На RAC Rally 1985 года заводскими командами были представлены новые автомобили. Lancia продемонстрировала в действии свою новую Delta S4, концерн Ford — RS200, Austin-Metro — Metro 6R4, а Audi — Sport Quattro S1. Но и Peugeot не отстал от конкурентов и вывел на старт новый 205 T16 Evolution 2. Lancia заняла первое и второе места. Поскольку мощности автомобилей на тот момент перевалили за 400 л.с., на автомобилях появились солидных размеров антикрылья, которые были необходимы, так как при такой мощности и малом весе удержать автомобиль на дороге было очень сложно.

Запрет Группы B

Технологический прорыв группы B был ошеломительным, популярность ралли выросла до невиданных масштабов. FISA уже планировала создание группы S, которая позволяла бы крупным концернам разрабатывать специальные болиды для участия в ралли, но в 1986 году на Port Wine Rally в Португалии Ford RS200 влетел на полном ходу в толпу зрителей. В результате аварии три человека погибли и десятки были ранены. После трагедии команда Ford прекратила свои выступления в мировом чемпионате. Еще одна трагедия произошла 2 мая 1986 года, спустя год после гибели Аттилио Беттеги на ралли Корсики. Лидер заводской команды Lancia, Хенри Тойвонен со штурманом Серджио Кресто, лидировавший в чемпионате и шедший на первом месте на Tour de Corse Rally, не справился с управлением на извилистом горном скоростном участке и вылетел с дороги в пропасть. В результате удара автомобиль моментально загорелся. Экипаж не успел покинуть автомобиль. Хенри Тойвонен и Серджио Кресто погибли. Авария произошла в безлюдном месте, и расследование не смогло определить причины аварии из-за отсутствия свидетелей, а кузов автомобиля полностью выгорел, оставив только каркас. Эта трагедия привела к тому, что FISA запретила с 1987 года выступления автомобилей этой группы.

Отрывок, характеризующий Группа B

– Ве'ю, ве'ю, д'ужок, и 'азделяю и одоб'яю…
– Нет, не понимаешь!
И Ростов встал и пошел бродить между костров, мечтая о том, какое было бы счастие умереть, не спасая жизнь (об этом он и не смел мечтать), а просто умереть в глазах государя. Он действительно был влюблен и в царя, и в славу русского оружия, и в надежду будущего торжества. И не он один испытывал это чувство в те памятные дни, предшествующие Аустерлицкому сражению: девять десятых людей русской армии в то время были влюблены, хотя и менее восторженно, в своего царя и в славу русского оружия.


На следующий день государь остановился в Вишау. Лейб медик Вилье несколько раз был призываем к нему. В главной квартире и в ближайших войсках распространилось известие, что государь был нездоров. Он ничего не ел и дурно спал эту ночь, как говорили приближенные. Причина этого нездоровья заключалась в сильном впечатлении, произведенном на чувствительную душу государя видом раненых и убитых.
На заре 17 го числа в Вишау был препровожден с аванпостов французский офицер, приехавший под парламентерским флагом, требуя свидания с русским императором. Офицер этот был Савари. Государь только что заснул, и потому Савари должен был дожидаться. В полдень он был допущен к государю и через час поехал вместе с князем Долгоруковым на аванпосты французской армии.
Как слышно было, цель присылки Савари состояла в предложении свидания императора Александра с Наполеоном. В личном свидании, к радости и гордости всей армии, было отказано, и вместо государя князь Долгоруков, победитель при Вишау, был отправлен вместе с Савари для переговоров с Наполеоном, ежели переговоры эти, против чаяния, имели целью действительное желание мира.
Ввечеру вернулся Долгоруков, прошел прямо к государю и долго пробыл у него наедине.
18 и 19 ноября войска прошли еще два перехода вперед, и неприятельские аванпосты после коротких перестрелок отступали. В высших сферах армии с полдня 19 го числа началось сильное хлопотливо возбужденное движение, продолжавшееся до утра следующего дня, 20 го ноября, в который дано было столь памятное Аустерлицкое сражение.
До полудня 19 числа движение, оживленные разговоры, беготня, посылки адъютантов ограничивались одной главной квартирой императоров; после полудня того же дня движение передалось в главную квартиру Кутузова и в штабы колонных начальников. Вечером через адъютантов разнеслось это движение по всем концам и частям армии, и в ночь с 19 на 20 поднялась с ночлегов, загудела говором и заколыхалась и тронулась громадным девятиверстным холстом 80 титысячная масса союзного войска.
Сосредоточенное движение, начавшееся поутру в главной квартире императоров и давшее толчок всему дальнейшему движению, было похоже на первое движение серединного колеса больших башенных часов. Медленно двинулось одно колесо, повернулось другое, третье, и всё быстрее и быстрее пошли вертеться колеса, блоки, шестерни, начали играть куранты, выскакивать фигуры, и мерно стали подвигаться стрелки, показывая результат движения.
Как в механизме часов, так и в механизме военного дела, так же неудержимо до последнего результата раз данное движение, и так же безучастно неподвижны, за момент до передачи движения, части механизма, до которых еще не дошло дело. Свистят на осях колеса, цепляясь зубьями, шипят от быстроты вертящиеся блоки, а соседнее колесо так же спокойно и неподвижно, как будто оно сотни лет готово простоять этою неподвижностью; но пришел момент – зацепил рычаг, и, покоряясь движению, трещит, поворачиваясь, колесо и сливается в одно действие, результат и цель которого ему непонятны.
Как в часах результат сложного движения бесчисленных различных колес и блоков есть только медленное и уравномеренное движение стрелки, указывающей время, так и результатом всех сложных человеческих движений этих 1000 русских и французов – всех страстей, желаний, раскаяний, унижений, страданий, порывов гордости, страха, восторга этих людей – был только проигрыш Аустерлицкого сражения, так называемого сражения трех императоров, т. е. медленное передвижение всемирно исторической стрелки на циферблате истории человечества.
Князь Андрей был в этот день дежурным и неотлучно при главнокомандующем.
В 6 м часу вечера Кутузов приехал в главную квартиру императоров и, недолго пробыв у государя, пошел к обер гофмаршалу графу Толстому.
Болконский воспользовался этим временем, чтобы зайти к Долгорукову узнать о подробностях дела. Князь Андрей чувствовал, что Кутузов чем то расстроен и недоволен, и что им недовольны в главной квартире, и что все лица императорской главной квартиры имеют с ним тон людей, знающих что то такое, чего другие не знают; и поэтому ему хотелось поговорить с Долгоруковым.
– Ну, здравствуйте, mon cher, – сказал Долгоруков, сидевший с Билибиным за чаем. – Праздник на завтра. Что ваш старик? не в духе?
– Не скажу, чтобы был не в духе, но ему, кажется, хотелось бы, чтоб его выслушали.
– Да его слушали на военном совете и будут слушать, когда он будет говорить дело; но медлить и ждать чего то теперь, когда Бонапарт боится более всего генерального сражения, – невозможно.
– Да вы его видели? – сказал князь Андрей. – Ну, что Бонапарт? Какое впечатление он произвел на вас?
– Да, видел и убедился, что он боится генерального сражения более всего на свете, – повторил Долгоруков, видимо, дорожа этим общим выводом, сделанным им из его свидания с Наполеоном. – Ежели бы он не боялся сражения, для чего бы ему было требовать этого свидания, вести переговоры и, главное, отступать, тогда как отступление так противно всей его методе ведения войны? Поверьте мне: он боится, боится генерального сражения, его час настал. Это я вам говорю.