Групповое самосожжение в Пекине

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск




Групповое самосожжение в Пекине (кит. 天安门自焚事件) — самосожжение нескольких человек, совершённое в день китайского Нового года 23 января 2001 года в 14:40 на площади Тяньаньмэнь.

Высказываются различные предположения о том, кто были люди, совершившие самосожжение, и почему они это сделали. Власти КНР утверждают, что самосожжение совершили пять приверженцев духовной практики Фалуньгун, последователи которой преследуются в Китае. Источники, связанные с Фалуньгун, оспаривают достоверность этих утверждений и фотографий участников акции, заявляя о том, что учение Фалуньгун строго запрещает насилие и самоубийство.[1] Несколько западных журналистов и исследователей, в том числе Филипп Пан (англ. Philip Pan)[2] и Даниэль Шехтер (англ. Daniel Schechter),[3] также отмечают несоответствия в официальной версии этого события и предполагают, что самосожжение могло быть инсценировано китайскими властями с целью дискредитации движения и учения Фалуньгун.[2][3][4]

По информации китайских государственных СМИ, группа из семи человек прибыла в Пекин из провинции Хэнань, после чего пятеро из них подожгли себя на площади Таньаньмэнь.[5] Одна из пяти, Лю Чуньлин скончалась на месте при спорных обстоятельствах. Другая — двенадцатилетняя Лю Сыин — как сообщалось, умерла в больнице через несколько недель. Оставшиеся три участника акции выжили. Этот инцидент быстро получил международную огласку. Через неделю после него по каналам Центрального телевидения Китая была передана видеосъёмка самосожжения.[6]

Через две недели после происшествия газета The Washington Post опубликовала журналистское расследование, в котором утверждалось, что удалось установить личности двоих погибших участников акции, и что «никто не может подтвердить, что эти люди практиковали Фалуньгун».[а 1][2] По утверждениям других журналистов и международных наблюдателей, власти КНР знали о готовящемся самосожжении.[3]

По мнению Human Rights Watch, «это происшествие было одним из самых сложных для репортёров в Пекине в то время»[а 2] из-за недостатка доступной независимой информации.[7] Непосредственно общаться с выжившими участниками самосожжения могли только репортёры китайских государственных изданий; к пострадавшим не допускали ни родственников, ни журналистов международных СМИ.[8] В результате появилось и было опубликовано много версий произошедшего и мнений о его причинах. По одной из версий, это могло быть подстроено китайскими властями, чтобы обвинить Фалуньгун[3]; по другой — это действительно была акция протеста сторонников Фалуньгун[9]; есть также мнение, что эти сторонники были «новичками или не обученными», а потому не знали, что учение Фалуньгун запрещает подобные действия[8]; высказывались и другие версии.

Так или иначе, но после этого происшествия властями КНР была развёрнута пропагандистская кампания против Фалуньгун, и эта пропаганда имела значительный успех. Журналист Time Мэттью Форни отмечал, что если раньше многие китайцы считали, что Фалуньгун не представляет собой реальной угрозы, и власти предпринимают чрезмерные репрессии против его сторонников, то после этого самосожжения многие из них поменяли своё мнение.[10] В ходе пропагандистской компании распространялись плакаты, листовки и видеозаписи с подробным описанием предполагаемых вредоносных последствий занятий практикой Фалуньгун, в школах проводились регулярные «антифалуньгунские» занятия.[6][11][12] CNN сравнивала эту государственную пропаганду с тем, что происходило во времена Корейской войны и Культурной революции.[13] По данным журналистов The Washington Post Филипа Пэна и Джона Помфрета после того, как общественное мнение о Фалуньгун стало более негативным, китайские власти стали санкционировать «систематическое использование насилия» для ликвидации Фалуньгун.[14]

В последующие годы, по данным американской неправительственной организации Freedom House, репрессии китайских властей против сторонников Фалуньгун усилились, и количество их арестов, пыток и смертей в заключении значительно увеличилось.[15]

Предыстория

Основные статьи: Фалуньгун, Преследование Фалуньгун

Духовная практика цигун Фалуньгун, основанная Ли Хунчжи на буддийских и даосских традициях была впервые представлена весной 1992 года в северо-восточном Китае. К концу 1990-х годов это учение привлекло десятки миллионов последователей.[4][16] В первые годы своего существования движение Фалуньгун было официально признано и пользовалось поддержкой властей Китая.[4] Но уже в середине 1990-х годов китайские власти попытались сдержать рост количества практикующих цигун, установив более строгие требования к его деноминациям и школам.[4][17] В 1996 году Фалуньгун столкнулся с нарастающей критикой и слежкой китайских служб государственной безопасности.[18]

25 апреля 1999 года более десяти тысяч последователей Фалуньгун собрались на демонстрацию около главных офисов Коммунистической партии Китая (КПК) в правительственном квартале Чжуннаньхай и потребовали признания и легализации Фалуньгун.[18][19] Вечером того же дня лидер КПК Цзян Цзэминь принял решение искоренить Фалуньгун. По его указанию, 7 июня 1999 года в ЦК КПК была создана специальная группа для руководства преследованием сторонников Фалуньгун,[20] названная «Офис 610», занимающаяся координацией пропаганды против Фалуньгун в государственной прессе, а также оказывающая влияние на действия других партийных и государственных органов, в том числе судов и служб безопасности.[18][20] 19 июля ЦК КПК запретил занятия практикой Фалуньгун; на следующий день десятки практикующих были задержаны службами безопасности.[18][21]

Преследования сторонников Фалуньгун сопровождались массовой пропагандистской кампанией, в которой это учение было представлено как суеверное, опасное и несовместимое с официальной идеологией.[4][21] Десятки тысяч последователей Фалуньгун были арестованы и брошены в тюрьмы. В конце 1999 года появились сообщения о применении пыток против них. По словам Яна Дениса Джонсона (англ. Ian Denis Johnson), органы власти КНР получили широкие полномочия для действий по искоренению Фалуньгун и стремились принудить сторонников движения к отказу от убеждений, но никто толком не проверял, какими средствами китайские силовики добиваются этой цели. В результате широко применялись пытки, иногда приводящие к смерти.[22]

Площадь Тяньаньмэнь была одним из основных мест, где сторонники Фалуньгун проводили акции протеста против преследований, обычно вывешивая плакаты в свою защиту, или устраивая мирные сидячие медитации-забастовки.[23] Ян Джонсон в Wall Street Journal писал о том, что 25 апреля 2000 года более 30 000 практикующих Фалуньгун были арестованы за попытку устроить демонстрацию в Пекине, и большинство из них были задержаны на площади Тяньаньмэнь или по пути к ней.[24] 1 января 2001 года на этой же площади состоялась ещё одна демонстрация сторонников Фалуньгун, и тогда было арестовано семь тысяч человек.[25]

Политика, проводимая китайскими властями по отношению к Фалуньгун привела к международной критике китайского государства и общества. Некоторые комментаторы сравнивали такую политику с Культурной революцией и Холокостом.[26] Сотрудник Human Rights Watch Микки Шпигель утверждает, что «неудовлетворённость руководителей тем, что их попытка быстро и полностью ликвидировать Фалуньгун потерпела неудачу, выразилась в информационной кампании».[а 3] Даже китайские государственные СМИ в конце 2000 года признали, что движение Фалуньгун в нарушение запрета продолжает проводить акции протеста и объявили, что «„широкие массы“ должны понимать „длительность, сложность и жестокость нашей битвы с Фалуньгун“».[а 4][11] В январе 2001 года власти КНР устроили новую кампанию пропаганды против Фалуньгун, призывая государственные СМИ очернять эту группу.[27]

Инцидент

23 января 2001, в день китайского Нового года, на площади Тяньаньмэнь пять человек облили себя бензином и подожгли.[11][28] Съёмочная группа CNN, ожидавшая там возможного начала акции протеста Фалуньгун,[29], заметила мужчину, сидящего на тротуаре возле Памятника народным героям в центре площади.[13] Вскоре он вылил на себя бензин и затем вспыхнул.[13] Полицейские тут же сбежались и погасили пламя.[13] Но затем ещё четыре человека на площади подожгли себя[13].

Как сообщает CNN, среди пятерых человек, которые облили себя бензином и подожгли, было как минимум двое мужчин и не было детей.[13][30] Операторы CNN начали снимать происходящее со значительного расстояния, но военная полиция быстро прервала эту съёмку, задержала журналистов и конфисковала их аппаратуру.[13][31] Представители власти погасили пламя на остальных четырёх участниках акции.[13] Сильно обгоревшего мужчину поместили в полицейский фургон и увезли с площади[13]. Через 25 минут прибыли два автомобиля скорой помощи, на которых увезли оставшихся четверых[13]. Площадь Тяньаньмэнь была полностью закрыта[32]; серьёзные меры безопасности предпринимались и на следующий день — самый важный в традиционном китайском праздновании Нового года. Праздничные мероприятия на площади проходили под контролем полиции, которая проверяла прибывающих на площадь людей. Полицейские с огнетушителями стояли наготове. Сторонникам Фалуньгун не давали разворачивать плакаты и транспаранты.[13]

Китайское государственное новостное агентство Синьхуа назвало имена семерых людей, причастных к этой акции[5]:

  1. Ван Цзиньдун (кит. трад. 王進東, упр. 王进东).
  2. Лю Чуньлин (кит. трад. 劉春玲, упр. 刘春玲).
  3. Лю Сыин (кит. трад. 劉思影, упр. 刘思影).
  4. Чэнь Го (кит. трад. 陳果, упр. 陈果).
  5. Хао Хуэйцзюнь (кит. 郝惠君).
  6. Лю Баожун (кит. трад. 劉葆榮, упр. 刘葆荣).
  7. Лю Юньфан (кит. трад. 劉雲芳, упр. 刘云芳).

Лю Баожун и Лю Юньфан самосожжения не совершали[5].

Лю Чуньлин, как сообщалось, умерла на месте самосожжения. Через несколько месяцев китайские государственные СМИ сообщили о смерти её дочери Лю Сыин, госпитализированной с тяжёлыми ожогами. Об остальных трёх пострадавших сообщали только, что они были «сильно обезображены». Пекин отклонил просьбы западных журналистов о встрече с выжившими участниками самосожжения. Только журналистам Центрального телевидения Китая и Официального нового китайского новостного агентства разрешили поговорить с родственниками и коллегами участников акции.[3][33]

Версия китайских властей и СМИ

Информация от представителей власти и официальных средств массовой информации Китайской Народной Республики.

Новостное агентство Синьхуа отправило сообщения иностранным СМИ через два часа после случившегося самосожжения.[34] Но более полный пресс-релиз Синьхуа выпустило только через семь дней — 30 января,[35] в ответ на сообщения других СМИ об инциденте.[28] 31 января вышел в эфир специальный 30-минутный выпуск новостной телепрограммы «Форум», в котором была представлена официальная версия события.[36] Центральное телевидение Китая показало видеозапись пяти горящих людей, и утверждало, что эта запись была сделана камерами наружного наблюдения, установленными неподалёку.[30]

Власти КНР утверждают, что все семь участников акции приехали из города Кайфын провинции Хэнань с целью совершения самосожжения на площади Тяньаньмэнь. Синьхуа утверждает, что они были «заядлыми практикующими» Фалуньгун, которые начали заниматься этой практикой в период с 1994 по 1997 год, и в неделю, предшествующую самосожжению, мечтали о том, «как здорово будет вознестись на небеса».[5] По той же информации, шестеро из них 16 января поехали на поезде в Пекин, а по прибытии встретили седьмую участницу акции — Чэнь Го, которая приходилась дочерью одному из них. Все семеро договорились между собой о том, чтобы поджечь себя в 14:30 в назначенный день в разных местах на площади Тяньаньмэнь. Бензин они пронесли в пластиковых бутылках из-под безалкогольных напитков. Каждый взял с собой по две зажигалки на случай отказа одной из них.[5] По информации с сайта «Китайской ассоциации исследования культов», созданного властями, Ван Цзиньдун позже утверждал, что группа прибыла на площадь Таньаньмэнь на двух такси, высадилась к югу от Дома народных собраний, откуда они разошлись к местам планируемого самосожжения; также Ванг утверждал, что полиция подошла к нему, когда он пытался вскрыть бутылку, и что попытку самосожжения он осуществлял поспешно, не приняв позу лотоса.[37] В пресс-релизе китайских властей говорится, будто бы Лю Юньфан считает, что полиция смогла остановить его самосожжение потому, что он ещё не достиг «требуемого духовного уровня».[28]

В газетах «Янчэн ванбао» (кит. 羊城晚报) и «Наньфан жибао» (кит. 南方日报) вышли статьи с утверждениями о том, что полицейские видели нескольких иностранных журналистов, которые якобы заранее знали о готовящейся акции самосожжения, и которых поэтому можно обвинить в «подстрекательстве и содействии самоубийству».[29][38]

Китайские государственные СМИ заявляли, что камеры наружного видеонаблюдения засняли шесть или семь репортёров CNN, «Associated Press» и «Agence France-Presse», которые прибыли на Тяньаньмэнь всего за десять минут до начала акции самосожжения. Однако все эти три новостных агентства отрицают, что они заранее знали об акции. «Associated Press» и «Agence France-Presse» также утверждают, что их репортёров не было на площади в это время. Начальник службы новостей CNN Исон Джордан (англ. Eason Jordan) не отрицает присутствия журналистов агентства на площади Тяньаньмэнь во время этого происшествия, но говорит, что они выполняли рутинное задание, ожидая возможной акции протеста сторонников Фалуньгун, и не могли заранее знать о готовящемся самосожжении.[29]

Версия Фалуньгун

Информация от лиц и организаций, явно связанных с движением «Фалуньгун».

Сразу же после акции самосожжения Информационный центр Фалунь Дафа опроверг утверждения о том, что участники акта самосожжения были практикующими Фалуньгун, особо подчеркнув, что учение Фалуньгун не разрешает применять какое-либо насилие, в том числе по отношению к самому себе, и рассматривает самоубийство как грех.[39]

Источники за пределами Китая, связанные с Фалуньгун, подвергли сомнению официальную версию властей КНР, утверждая, что нашли в ней несоответствия, которые позволяют выдвинуть гипотезу о том, что акция самосожжения была инсценирована китайскими властями, чтобы оправдать репрессии против сторонников Фалуньгун, выставив их иррациональными и склонными к самоубийству людьми. В соответствии с этой гипотезой, участники акции были нанятыми актёрами, которым заплатили за это и пообещали погасить пламя на них прежде, чем оно успеет нанести серьёзный вред.

Связанная с Фалуньгун телекомпания «New Tang Dynasty Television» выпустила программу, названную «Фальшивый огонь» (англ. False Fire), в которой анализируются несоответствия в официальной версии события, опубликованной китайскими СМИ.[40] В этой же программе анализируется и видеоролик Центрального телевидения Китая, и отмечается, что на участниках акции были огнеупорные маски и одежда, ставится вопрос о том, почему пламя не охватило их волосы и бутылки с бензином.[40]

Связанные с Фалуньгун источники также отмечают, что поведение участников акции самосожжения, скандируемые ими лозунги и принимаемые ими позы для медитации не соответствуют учению и практике Фалуньгун.[41] Более того, покадровый анализ видеозаписи, показанной на ЦТ Китая, позволяет предположить, что Лю Чунлинг скончалась на месте не от ожогов, а от удара по голове тяжёлым предметом, который бросил мужчина в военной шинели.[42][43]

В «Фальшивом огне» также утверждается, что последующая смерть 12-летней Лю Сыин произошла при «странных обстоятельствах»: она явно шла на поправку, но неожиданно 17 марта умерла.[40] Некоторые другие источники, связанные с Фалуньгун, полагают, что девочку убили власти КНР, чтобы гарантировать её молчание.[44]

Также обращается внимание на подозрительно малое время реакции полиции и государственного телевидения, и высказывается предположение о том, что китайские тележурналисты и полицейские, дежурившие на площади Тяньаньмэнь, заранее знали о готовящемся самосожжении. Так, полицейские с огнетушителями наготове прибежали тушить участников акции немедленно после самоподжогов — при том, что огнетушители не входят в состав обычного снаряжения полицейских, патрулирующих площадь Тяньаньмэнь, а ближайшее здание, в котором полицейские могли взять столько огнетушителей, находится в семи минутах ходьбы от места проведения акции.[40]

«Всемирная организация по расследованию преследования Фалуньгун» (англ. The World Organization to Investigate the Persecution of Falun Gong) обращает внимание на изображения Ванга Джиндонга, показанные по государственному телевидению Китая, утверждая, что мужчина, совершивший попытку самосожжения на площади и тот, кто позднее давал интервью — не один и тот же человек. Сотрудники лаборатории речи (англ. Speech Processing Laboratory) Национального университета Тайваня сделали заключение, что голоса их не совпадают и заметили, что волосяная линия и пропорции лица выглядят явно различными. На этих результатах исследований и базируется теория о том, что участники той акции самосожжения были актёрами.[45][46]

«Фальшивый огонь»

В ходе анализа видеозаписи акции самосожжения были обнаружены следующие несоответствия[7][40][47][48]

  • Как видно на одном из кадров, Лю Чунлинг, единственная скончавшаяся на месте, получила удар в голову тяжёлым предметом, брошенным неизвестным мужчиной в военной форме, и вполне могла умереть от этого удара, а не от ожогов.
  • Участники акции надели на себя несколько слоёв плотной (возможно, огнеупорной) одежды, а также маски на лица. Их волосы, а также валявшиеся у ног бутылки с остатками бензина должны были вспыхнуть первыми, однако не вспыхнули вообще.
  • Полицейские обычно не носят с собой огнетушители, но в тот день они использовали около 25 единиц противопожарного снаряжения, и погасили пламя менее чем за минуту. При этом до ближайшего здания, откуда полицейские могли взять огнетушители, они могли добраться только за 10 минут, тем более что, судя по кадрам, на месте проведения акции стояло всего два полицейских автомобиля.
  • Камера, на которую было снято показанное по ЦТ КНР видео самосожжения, так фокусируется на происходящем, как если бы она была подвижной, в то время как видеокамеры наружного наблюдения на площади Тяньаньмэнь обычно неподвижны.
  • Слова, которые выкрикивал Ван Цзиньдун, не содержатся в учении Фалуньгун; его поза и положение рук — это не тот «лотос» или «полулотос», который предписан в системе упражнений Фалуньгун.
  • Китайские государственные СМИ проводили съёмки и в больнице, куда были доставлены выжившие участники акции самосожжения. Пострадавших почему-то не поместили в стерильные палаты, куда положено помещать больных с такими тяжёлыми ожогами.
  • Девушка, которая, как утверждалась, перенесла трахеотомию, могла чётко говорить и даже петь всего через несколько дней после этой хирургической операции, что также выглядит неправдоподобно.

Версии третьих сторон

Информация от лиц и организаций, не связанных явным образом ни с движением «Фалуньгун», ни с властями КНР.

Идентичность некоторых жертв самосожжения и их отношение к Фалуньгун поставил под сомнение Филипп Пан из Вашингтон Пост. Хотя государственное информационное агентство Синьхуа сообщило, что приёмная мать Лю Чуньлин, говоря о Лю, приводила в пример её «одержимость Фалуньгун, «почитание Ли Хунчжи», и желание Лю обучить свою дочь Фалуньгун[49], Пан выяснил, что большинство жителей Кайфэна стыдились поступка, совершённого Лю (т.е. самосожжения), но ни один из соседей Лю никогда не видел, как она практикует Фалуньгун. Они отметили, что у Лю были проблемы в отношениях с матерью, а репортёр узнал, что Лю «работала в ночном клубе, брала деньги за встречи с мужчинами»[50]. По словам Дэвида Оунби, историка монреальского университета и эксперта по вопросу Фалуньгун, имидж Лю Чуньлинь весьма далёк от типичного описания практикующего Фалуньгун[51].

Идентичность участников инцидента на площади Тяньаньмэнь поставила под сомнение также и продюсер CNN. Хотя китайское правительство утверждает, что 12-летняя Лю Сыин участвовала в самосожжении по настоянию своей матери, по словам продюсера CNN, среди участников не было детей[52].

Как отмечают некоторые наблюдатели, иностранным журналистам отказали во встрече с жертвами самосожжения, проходящими лечение в больницах. По словам Оунби, даже родственникам жертв было запрещено говорить с журналистами[53]. Пан написал, что «Пекин отклонил просьбу в интервью с Лю Сыин и тремя другими оставшимися в живых, которые госпитализированы ... Официальный представитель Кайфэн сказал только, что Центральное телевидение Китая и информационное агентство „Новый Китай“ получили разрешение контактировать с их родственниками и коллегами. Человек, открывший дверь дома Лю, сказал по всем вопросам обращаться к правительству»[54]. Однако, оставшиеся в живых дали интервью государственной прессе. Одно из таких интервью CCTV взяло у 12-летней Лю Сыин. По сообщениям правительственных источников, Лю Сыин незадолго до интервью провели трахеотомию. В разговоре с журналистами она сообщила, что её мать сказала ей пойти на самосожжение, чтобы достичь «небесного золотого царства»[30]; журналист Дэнни Шехтер подверг сомнению то, что ребёнок был состоянии говорить с представителями китайских СМИ вскоре после проведённой трахеотомии, но как оказалось, Лю Сыин говорила в интервью чётко и даже пела.[3]

По словам Шехтера, Синьхуа сообщила о самосожжении в зарубежные СМИ всего через несколько часов после произошедшего инцидента, уточнив, что это не совсем обычный случай, так как китайская пресса почти никогда не сообщает информацию на чувствительные темы своевременно.[30] Согласно обычному протоколу, перед публикацией требуется получить одобрение нескольких партийных чиновников.[29] Как отмечает Ян Джонсон, государственные средства массовой информации «сообщили о смерти [жертвы] с необычайной живостью, предполагая, что либо смерть произошла раньше, чем сообщалось, либо обычно осторожные средства массовой информации получили распоряжение сверху и в скором порядке передали информацию по телевидению и интернет-источникам.[30] Также были подняты вопросы о съёмках места, где произошло событие, и скорости, с которой съемочные группы появились на месте происшествия. Китайские правительственные СМИ сообщили, что кадры крупным планом в видеозаписи взяты из конфискованных лент CNN.[30] Однако, как утверждают представители CNN, это невозможно, так как их журналисты были задержаны вскоре после начала инцидента. Пан также с подозрением относится к размещению камер, и к тому факту, что съемка крупным планом, представленная на китайском телевидении, была сделана без препятствования со стороны полиции. «В некоторых кадрах, камера явно расположена позади полицейских баррикад», говорится в статье Washington Post.[30] Кроме того, в кадрах, заснятых камерой видеонаблюдения, расположенной сверху, кажется, виден человек, проводящий съемку небольшой ручной камерой, а не большой камерой, используемой для телевизионных новостей.[30]

The Age отмечает, что «наличие огнетушителей, съемочных групп телевидения и отсутствие возможности проверки жертв» поднимает вопрос о том, были ли у властей сведения о предстоящем самосожжении[55]. Полицейские с многочисленным противопожарным оборудованием появились на месте в течение 90 секунд. Также приводится цитата из статьи одного европейского журналиста: «Я никогда не видел полицейских, патрулирующих площадь Тяньаньмэнь с огнетушителями. Каким образом все они появились сегодня на месте инцидента? До ближайшего здания Большого Народного Зала, по крайней мере, 20 минут ходьбы туда и обратно».[3] Джон Джиттингс из The Guardian, однако заявил, что во многих странах обычной практикой является наличие полицейского оператора с камерой в месте предполагаемого общественного возмущения; полиция применяла небольшие огнетушители, похожие на перевозимые в общественном транспорте, который постоянно подъезжает к площади[56].

Значительной проблемой в выработке окончательной оценки этого события является то, что не представлялось возможным подтверждение заявлений правительства со стороны независимых источников. Согласно Human Rights Watch (HRW), из-за отсутствия независимой информации инцидент стал одним из самых сложных для репортёров в Пекине[57]. The New York Times заявила, что противоречивые утверждения было трудно оценить «с пропагандой, вещающей, казалось, с разных концов вселенной ... тем более, что остальные практикующие Фалуньгун загнаны в подполье»[58].

Расследование Филлиппа Пана, а также другие несоответствия, обнаруженные организациями Фалуньгун, привели некоторых журналистов и других наблюдателей к мнению о возможности того, что самосожжение не такой простой случай, как сообщается в отчетах китайских официальных средств массовой информации. В National Review Энн Нунан из Фонда исследования «Лаогай» считает, что «вряд ли это надуманная гипотеза», и что правительство инсценировало инцидент или позволило ему произойти, чтобы дискредитировать Фалуньгун, так как правительство обещало подавить движение до наступления восьмидесятилетней годовщины Коммунистической партии в июле[59]. Клайв Энсли, адвокат по правам человека из Ванкувера, который жил в Китае во время инцидента самосожжения, предположил, что драматическая реакция Фалуньгун была бы понятна, но, в конце концов, пришел к выводу, что мероприятие было инсценировано: «В вашей стране людей Фалуньгун угнетают снова и снова, они не имеют права говорить, они не имеют каких-либо гражданских прав, чувство разочарования должно быть очень, очень сильным … Я могу понять, что люди могут сделать такое … но по иронии судьбы, мы в конце концов выяснили, что всё-таки это было инсценировано, это не было настоящим самосожжением. Это было полностью организовано ​​правительством[60].

В 2001 году в своей книге о Фалуньгун журналист Дэнни Шехтер, опираясь на доказательства из источников Фалуньгун, исследования Филиппа Пана, а также интервью с другими журналистами, пришёл к выводу о том, что самосожжение было организовано китайским правительством[61]. Ссылаясь на исследования Шехтера, антрополог Ноа Портер пишет, что «предоставленные доказательства убеждают, что события, переданные в китайских СМИ, по крайней мере, вводят в заблуждение, если не являются полным обманом». Он также заявил, что «даже если эти люди подожгли себя, считая себя практикующими Фалуньгун, они бы не представляли практикующих Фалуньгун»[62]. Беатриче Терпин, корреспондент Associated Press Television в Китае, сказала о самосожжении, что «В канун прошлого Китайского Нового года были серьёзные инциденты с протестами Фалуньгун и кадрами о том, как полиция избивает практикующих, так что организовать такое мероприятия в этом году [2001] и сделать своё шоу, безусловно, вписывается в типичную стратегию Китая».

Рассматривая разноречивые данные о личности жертв самосожжения, историк Дэвид Оунби пришёл к выводу, что «хотя аргументы практикующих Фалуньгун кажутся убедительными, очень трудно прийти к окончательному суждению о самосожжении … В Китае (и в других местах) есть отчаянные люди, которые могут сделать что-либо за деньги (которые получат их семьи в этом случае, если только власти не обещали спасти их, прежде чем огонь может причинить вред). И этот инцидент мог быть сфабрикован. Но, возможно и то, что те, кто подожгли себя, были новыми или неопытными практикующими Фалуньгун, которые практиковали Фалуньгун самостоятельно (или плохо) в период после начала преследования, и, по какой-то причине, решили принести самую большую жертву»[63].

Другие правозащитники полагают, что пятеро поджегших себя сделали это в знак протеста против репрессий правительства по отношению к Фалуньгун[64]. Баренд тер Хаар склонялся к мнению о том, что участники самосожжения были практикующими Фалуньгун, и предположил, что бывшие буддисты, возможно, поступили согласно «почитаемой буддийской традиции самосожжения в жертву Будде»[65]. Стремясь объяснить несоответствия, он предположил, что правительство, возможно, сняло собственное видео, когда узнало о проведении потенциально возможного суицида[65].

Франческо Сиши, редактор азиатского филиала La Stampa, поддерживает возможность того, что участники самосожжения были практикующими Фалуньгун. Он пишет в Asia Times, что «никто не верит, что правительство могло бы заплатить матери за сожжение себя и её дочери, или что она была настолько предана коммунистической партии, что назвалась практикующей Фалуньгун и убила бы себя и свою единственную дочь, даже если Учитель Фалуньгун Ли Хунчжи запретил самоубийство…»[66]. По мнению Сиши, китайские чиновники совершили ошибку, арестовав иностранных журналистов на площади Тяньаньмэнь — «независимые друг от друга новостные съемки могли бы быть лучшим доказательством безумия Фалуньгун. Вместо этого, показанные правительством кадры выглядели как пропаганда»[66].

Time отметила некоторую путаницу вокруг противоречивых мнений о самосожжении; один практикующий Фалуньгун из Пекина в интервью признал, что участники были практикующими и сделали это в знак протеста, однако организации Фалуньгун по всему миру отрицают какую-либо причастность к инциденту[67]. Time также предположила, что «отсутствие объединённости» в Фалуньгун способствовало появлению чувства отчаяния у практикующих материковой части Китая, которые могли ощущать себя отделёнными от руководства, находящегося в изгнании[67]. Репортёр Guardian Джон Джиттингс сообщил, что некоторые наблюдатели полагают, что возможно то, что участники самосожжения действовали, находясь в отчаянии и растерянности[68].

Некоторые наблюдатели полагают, что, если участники были практикующими Фалуньгун, они, возможно, прибегли к самосожжению в ответ на публикацию нового заявления «Превышение предела терпимости», написанного Ли Хунчжи 1 января 2001 года. В статье, написанной группой практикующих Фалуньгун материкового Китая и опубликованной на главном сайте Фалуньгун на китайском языке, отмечается, что заявление вызвало замешательство как среди практикующих Фалуньгун, так и «в обществе», и что некоторые люди задавались вопросом, прибегнет ли Фалуньгун к насилию, чтобы противостоять преследованиям. Авторы написали, что этого не произойдёт, поскольку насилие противоречит учению практики[69].

Представитель Фалунь Дафа пояснил, что новое заявление просто означает, что пришло время «вынести на свет правду» о нарушениях прав человека, совершаемых китайским правительством[68]. Тем не менее, как утверждал Джиттингс, заявление могло запутать последователей Фалуньгун, особенно в Китае[68]. Мэтью Форни писал в журнале Time, что заявление Ли распространилось в Китае через Интернет и неофициальные сети последователей, и предположил, что оно, возможно, могло взволновать более радикальных практикующих. Дэвид Оунби писал, что считает, что небольшое заявление «трудно интерпретировать»: поверхностно, оно напоминает «призыв к оружию» против тех, кого Ли описал как «злобных существ, которые больше не обладают ни человеческой природой, ни праведными мыслями». Тем не менее, Оунби сказал, что ни один из практикующих, с которыми он говорил, не считал, что заявление даёт «зеленый свет» для насильственных действий. Вместо этого, практикующие интерпретировали это так, что они могут сопротивляться подавлению, не испытывая никакой вины; они могут отказаться «просто сдаться полиции в момент противостояния. Они могут убежать и устроиться там, где могут быть свободны от давления и необходимости „выносить“ то, что их вынуждают делать»[70]. В интервью Washington Post Оунби отметил, что Ли не одобряет самоубийства ни в одном из своих последних заявлений, «но практикующий, находящийся в безвыходном положении в Китае, безусловно, может рассматривать заявления как одобрение мученичества, и, возможно, выбрать свои собственные средства для достижения такой цели»[71].

Последствия инцидента

Кампания СМИ и общественное мнение

Освещение этого события государственными СМИ привели к росту поддержки усилий партии в преследовании Фалуньгун, что подорвало общественное сочувствие к группе. Как сообщила Time, до инцидента самосожжения многие китайцы считали, что Фалуньгун не представляет никакой реальной угрозы, и что преследование государства зашло слишком далеко. Однако после инцидента медиа-кампания против Фалуньгун достигла значительного успеха[72]. Всемирная организация по расследованию преследований в отношении Фалуньгун, сообщила, что враждебность по отношению к Фалуньгун со стороны широкой общественности усилилась, правительство активизировало свою кампанию и возросли «преступления на почве ненависти», направленные против Фалуньгун[62]. Один западный дипломат отметил, что позиция общественности изменилась от сочувствия Фалуньгун к поддержке правительства; общественное мнение, судя по всему, поменялось за счёт газетных очерков и сообщений об усилиях, направленных на реабилитацию бывших практикующих[63]. Østergaard считает, что, в ретроспективе новогоднее заявление Ли было самым большим подарком государству, так как самосожжение стало поворотным моментом, который привёл к окончанию поддержки движения внутри Китая[73].

Инцидент самосожжения получил широкое освещение в официальных китайских СМИ, и, по мнению аналитиков, соответствовал пропагандистской линии. По словам Филиппа Пэна, Коммунистическая партия «запустила тотальную кампанию, чтобы использовать этот инцидент для доказательства утверждения, что Фалуньгун является опасным культом, и чтобы развернуть общественное мнение в Китае и за рубежом против группы … Каждые утро и ночь контролируемые государством средства массовой информации осуществляли новые нападки на Фалуньгун и его лидера Ли Хунчжи, проживающего в Америке»[74]. Были изданы плакаты, листовки и показаны видеоролики, в которых подробно излагались предполагаемые негативные последствия практики Фалуньгун. The New York Times сообщила, что общественность подверглась «бомбардировке графическими изображениями инцидента по телевидению и в газетах»[75]. В школах Китая были организованы регулярные уроки, настраивающие учащихся против Фалуньгун.[6] Восемь миллионов студентов присоединились к «антикультовой акции, организованной молодежными культурными сообществами по всей стране»[76]. Двенадцати миллионам детей нужно было написать сочинения с осуждением практики[76].

В течение месяца после инцидента на площади Тяньаньмэнь власти издали документ, озаглавленный «Вся история инцидента самосожжения, совершённого приверженцами Фалуньгун на площади Тяньаньмэнь», содержащий цветные фотографии обугленных тел[76]. «Управление по предупреждению и борьбе со злобными культами», входящее в Государственный Совет, заявило после инцидента, что теперь готово сформировать единый фронт для проведения глобальной антикультовой борьбы[76]. На заводах, в офисах, школах и университетах проходили встречи, официальные религиозные лидеры по всей стране высказывали открытые обвинения в адрес Фалуньгун. Почтовое отделение в Кайфэн выпустило почтовую марку против Фалуньгун, и 10 000 человек подписали петицию, осуждающую группу.[6]

Насилие и «перевоспитание»

Как сообщила The Washington Post, китайские власти выиграли от перемены в общественном мнении в отношении Фалуньгун, которое последовало за самосожжением, ухватившись за возможность санкционировать «систематическое применение насилия в отношении группы». По данным Post, власти «создали сеть классов промывания мозгов и приступили к кропотливым усилиям по искоренению последователей от окрестности до окрестности, от одного рабочего места к другому». В тактику «перевоспитания» включались избиения, удары электрическими дубинками, а также интенсивные занятия по изучению пропаганды против Фалуньгун.[14]

Согласно отчёту, опубликованному в Wall Street Journal в феврале 2001 года, Офис 610 «усилил давление на местные органы власти» для реализации кампании против Фалуньгун. В частности, он выпустил новые, подробные инструкции, требующие, чтобы всех, кто продолжает активно практиковать Фалуньгун, отправлять в тюрьму или трудовые лагеря, а лица, отказавшиеся оставить практику, должны быть социально изолированы и находиться под наблюдением своих родственников и на рабочих местах. Так была изменена предыдущая практика, когда местные чиновники иногда относились к Фалуньгун толерантно при условии, что его практиковали в частном порядке[77]. Freedom House сообщила, что «за месяцы неустанной пропаганды удалось настроить общественное мнение против группы. В течение следующего года число тюремных заключений, пыток и даже смертей практикующих Фалуньгун от злоупотребления в тюрьмах резко возросло».[15]

Влияние сопротивления Фалуньгун

Самосожжение вызвало необходимость изменения тактики Фалуньгун. Ранее на площади Тяньаньмэнь «постоянно организовывались» акции протеста, теперь, по словам журналиста Этана Гутмана, ежедневные демонстрации Фалуньгун в Пекине почти прекратились[76][78]. По данным Human Rights Watch, практикующие, возможно, пришли к выводу, что «протесты не так эффективны для демонстрации злоупотреблений в Китае и для информирования заграничной аудитории о безвредности Фалуньгун»[76]. Диаспоры практикующих, проживающих за рубежом, сосредоточили внимание на том, чтобы рассказать об отношении китайского правительства к практикующим, информируя Организацию Объединённых Наций и различные правозащитные организации, организуя общественные марши и голодовки за пределами Китая, документируя случаи нарушений прав человека на веб-сайтах[76]. В Китае практикующие использовали массовые почтовые рассылки и раздавали литературу, чтобы «разъяснять правду» и противостоять обвинениям правительства, направленным против них[76]. В пресс-релизе, изданном в августе 2001 года, американский Информационный центр Фалунь Дафа отметил это изменение стратегии и сообщил, что китайские практикующие «иногда также размещают большие плакаты и баннеры на крупных магистралях. Они даже помещают громкоговорители на крышах домов или деревьях вокруг трудовых лагерей и в густонаселенных районах, чтобы транслировать новости о нарушениях прав человека»[76].

В 2002 году практикующим Фалуньгун в Чанчуне удалось провести трансляцию фильма «Фальшивый огонь»[79] на китайском телевидении, прервав запланированную программу телестанции на 50 минут[80]. Лю Чэнцзюнь, практикующий Фалуньгун, который взломал спутниковый канал, был арестован и приговорён к тюремному заключению, где он умер 21 месяц спустя, будучи, как утверждают, замученным до смерти[81]. Остальные пять человек, участвовавших во взломе телеканала, были также заключены в тюрьму, и все, как сообщается, погибли или были замучены до смерти в заключении[78].

Судьба жертв самосожжения

Пять человек, участвовавших в инциденте самосожжения, были осуждены в середине 2001 года. Несмотря на то, что официальное агентство новостей Синьхуа назвало слушания «открытым судебным процессом», публичным был только последний день месячного судебного разбирательства, на котором в основном зачитывали вердикты[82]. The Guardian сообщила о последнем дне месячного судебного процесса к полудню, выдав полный отчёт о вердиктах; People's Daily (Жэньминь жибао) подготовила свою редакционную статью во второй половине дня[82].

Лю Юньфан, названный организатором и вдохновителем инцидента, был приговорён к пожизненному заключению; Ван Цзиньдун получил 15 лет лишения свободы. Два других сообщника, 49-летний мужчина по имени Сю Хунцзюнь и 34-летняя женщина из Пекина по имени Лю Сюцинь, которая, вероятно, предоставила жильё и помогала в подготовке инцидента, были приговорены к 10 и 7 годам тюремного заключения соответственно[82] [83]. Лю Баожун, которая «созналась в преступлении», избежала наказания, так как её роль в планировании мероприятия была признана незначительной[82].

Власти КНР не допускали иностранцев к участникам акции самосожжения ещё долгое время после их осуждения. Только в апреле 2002 года было разрешено свидание с ними (либо с теми, кто был «в роли их») иностранных журналистов в присутствии представителей китайских властей[83]. Интервьюируемые отрицали, что самосожжение было инсценировкой, утверждали, что они потом отказались от Фалуньгун, и высказывали поддержку политике китайских властей по отношению к этому движению[83]. На вопрос о том, зачем они поджигали себя на площади, Хао Хуэйцзюнь ответила, что она поняла тщетность отправки писем-обращений и митингов с плакатами: «наконец, мы решили … сделать большое событие, чтобы показать всему миру нашу волю. … Мы хотели показать властям, что Фалуньгун — это хорошо»[83]. Во время интервью Чэнь Го и её мать сказали, что всё ещё остаются в больнице, что каждая из них лишилась носа, уха и кисти руки; у матери на обоих глазах были заметны участки пересаженной кожи[83]. Ван Цзиньдун, показывая ожоги на лице, говорил «я унижен за мою глупость и фанатичные идеи»[83].

Заметки

  1. ↑ англ. no one ever saw [them] practice Falun Gong
  2. ↑ англ. the incident was
    1. REDIRECT t:Так в источнике of the most difficult stories for reporters in Beijing at the time to report on
  3. ↑ англ. the leadership's frustration with the failure of its efforts to quickly and thoroughly dismantle Falungong was also evident in its media campaign.
  4. ↑ the 'broad masses' had to be made to understand the 'duration, complexity and ferocity of our battle with Falun Gong.'

Напишите отзыв о статье "Групповое самосожжение в Пекине"

Примечания

  1. ↑ [faluninfo.net/article/1114/?cid=84 "On Ten Year Anniversary, Tiananmen Square Self-Immolation Continues to Be Deadly Frame-up"], Falun Dafa Information Center, 19 January 2011
  2. ↑ 1 2 3 Pan, Philip P.. [www.washingtonpost.com/archive/politics/2001/02/04/human-fire-ignites-chinese-mystery/e27303e3-6117-4ec3-b6cf-58f03cdb4773/ Human Fire Ignites Chinese Mystery] (4 February 2001). Проверено 13 февраля 2012.
  3. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Schechter, Danny. Falun Gong's Challenge to China: Spiritual Practice Or "evil Cult"? : a Report and Reader. — illustrated, revised. — Akashic Books, 2001. — 287 p. — ISBN 1888451270, 9781888451276.
  4. ↑ 1 2 3 4 5 David Ownby, "Falun Gong and the Future of China" Oxford University Press (2008)
  5. ↑ 1 2 3 4 5 [www.china.org.cn/english/7474.htm The Tragedy of Falun Gong Practitioners- Rescue: Doctors, Nurses Rush to Save Life]. China.org.cn (31 January 2001). Проверено 1 августа 2007.
  6. ↑ 1 2 3 4 Pan, Philip P.. [www.culteducation.com/group/1254-falun-gong/6781-one-way-trip-to-the-end-in-beijing.html One-Way Trip to the End in Beijing], International Herald Tribune, Cult Education Institute (5 February 2001).
  7. ↑ 1 2 Immigration and Refugee Board of Canada. [www.irb-cisr.gc.ca/Eng/ResRec/RirRdi/Pages/index.aspx?doc=416268 Responses To Information Requests "CHN43081.E"]. UNHCR. — «In a 23 November 2004 telephone interview with the Research Directorate, the senior researcher on China for HRW asserted that it would not have been possible for independent organisations to conduct an independent investigation of the incident. According to the senior researcher, the incident was among one of the most difficult stories for reporters in Beijing at the time to report on because of a lack of information and difficulties in ascertaining the extent of control of the information»  Проверено 12 декабря 2014.
  8. ↑ 1 2 Ownby David. Falun Gong and the future of China. — Oxford University Press, 2008. — P. 218. — ISBN 0-19-532905-8.
  9. ↑ [www.hum.leidenuniv.nl/chinees/organisatie/medewerkers-alfabetisch/haarbjter.html Barend ter Haar, Chair of Chinese History at Leiden University (Sinological Institute)].
  10. ↑ Forney, Matthew. [www.time.com/time/world/article/0,8599,165163,00.html The Breaking Point], Time (25 June 2001).
  11. ↑ 1 2 3 Spiegel Mickey. [hrw.org/reports/2002/china/ Dangerous Meditation: China's Campaign Against Falungong]. — Human Rights Watch, 2002. — ISBN 1-56432-270-X.
  12. ↑ Smith, Chrandra D. (October 2004). «[org.law.rutgers.edu/publications/law-religion/new_devs/RJLR_ND_66.pdf Chinese Persecution of Falun Gong]» (PDF). Rutgers Journal of Law and Religion (Rutgers School of Law). Проверено 28 September 2009.
  13. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 Staff and wire reports. [archives.cnn.com/2001/WORLD/asiapcf/east/01/24/asia.falun.03/ Tiananmen tense after fiery protests], CNN (24 January 2001). [web.archive.org/web/20070222110517/archives.cnn.com/2001/WORLD/asiapcf/east/01/24/asia.falun.03/ Архивировано] из первоисточника 22 февраля 2007. Проверено 9 февраля 2007.
  14. ↑ 1 2 Pan, Philip, Pomfret, John. Torture Is Breaking Falun Gong, China Systematically Eradicating Group (англ.), Washington Post Foreign Service, The Washington Post (5 August 2001), стр. A01. Проверено 18 марта 2016.
  15. ↑ 1 2 Sarah Cook, Sarah (4 November 2013) [www.freedomhouse.org/blog/be-skeptical-official-story-tiananmen-car-crash "Be Skeptical of the Official Story on the Tiananmen Car Crash"] Freedom House.
  16. ↑ [partners.nytimes.com/library/world/asia/042799china-protest.html Faison, Seth "In Beijing: A Roar of Silent Protestors"] The New York Times, 27 April 1999
  17. ↑ David Palmer, "Qigong Fever: Body, Science and Utopia in China" Columbia University Press (2007).
  18. ↑ 1 2 3 4 James Tong, "Revenge of the Forbidden City" Oxford University Press (2009).
  19. ↑ Ethan Gutmann, [www.david-kilgour.com/2009/Jul_05_2009_04.php 'An Occurrence on Fuyou Street'], National Review, 13 July 2009.
  20. ↑ 1 2 Sarah Cook and Leeshai Lemish, [www.jamestown.org/programs/chinabrief/single/?tx_ttnews%5Btt_news%5D=38411&cHash=2dff246d80ffd78112de97e280ce9725 'The 610 Office:Policing the Chinese Spirit'], China Brief , Volume 11 Issue 17 (9 November 2011).
  21. ↑ 1 2 Amnesty International [www.amnesty.org/en/library/asset/ASA17/011/2000/en/7a361a8e-df70-11dd-acaa-7d9091d4638f/asa170112000en.html 'China: The crackdown on Falun Gong and other so-called "heretical organization"'] 23 March 2000
  22. ↑ Ian Johnson, [www.faluninfo.net/article/565/-i-Wall-Street-Journal-i-Death-Trap-How-One-Chinese-City-Resorted-to-Atrocities-To-Control-Falun-Dafa/?cid=66 "Death Trap – How One Chinese City Resorted to Atrocities To Control Falun Dafa"] The Wall Street Journal, 26 December 2000
  23. ↑ Elisabeth Rosenthal, [www.nytimes.com/2001/04/26/world/falun-gong-holds-protests-on-anniversary-of-big-sit-in.html "Falun Gong Holds Protests On Anniversary of Big Sit-In."] The New York Times. 26 April 2001.
  24. ↑ Johnson, Ian [www.pulitzer.org/archives/6464 Defiant Falun Dafa Members Converge on Tiananmen]. The Wall Street Journal. Pulitzer.org (25 April 2000).
  25. ↑ Selden Elizabeth J. Chinese Society: Change, Conflict and Resistance. — Routledge, 2003. — ISBN 0-415-30170-X.
  26. ↑ Pomfret, John.(12 October 1999) [www.washingtonpost.com/wp-srv/WPcap/1999-11/12/062r-111299-idx.html "Cracks in China's Crackdown"], The Washington Post.
  27. ↑ Pringle, James. China lashes out at Falun Gong: Mainland officials order state media to vilify organization, Ottawa Citizen (15 January 2001).
  28. ↑ 1 2 3 [missions.itu.int/~china/pressrelease/archives/pressrelease01.htm Press Release: Suicidal Blaze, Another Crime of Falun Gong]. Government of the People's Republic of China (31 January 2001).
  29. ↑ 1 2 3 4 Pan, Philip. [www.clearwisdom.net/emh/articles/2001/2/9/4692.html China Mulls Murder Charges for Foreign Journalists], The Washington Post (8 February 2001).
  30. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 Schechter, Danny [www.mediachannel.org/views/dissector/falungong2.shtml The Fires This Time: Immolation or Deception In Beijing?]. Mediachannel (22 February 2001). [web.archive.org/web/20021202162929/www.mediachannel.org/views/dissector/falungong2.shtml Архивировано из первоисточника 2 декабря 2002].
  31. ↑ Ethan Gutmann (2014), "The Slaughter," pp 164–166.
  32. ↑ Mickey Spiegel, [books.google.com/?id=klyC1eH97pQC&pg=PA33&dq=%22China+responded+to+the+even+unusually+quickly,+completely+shutting+down+Tiananment+Square%22&q= DANGEROUS MEDITATION China's Campaign Against Falungong, page 33]. — Human Rights Watch, 2002, ISBN 1-56432-270-X. — ISBN 978-1-56432-269-2.
  33. ↑ [news.bbc.co.uk/1/hi/world/asia-pacific/1228576.stm Tiananmen 'suicide' girl dies], BBC News (18 March 2001). Проверено 10 октября 2009.
  34. ↑ David Ownby, [books.google.com/?id=Bwqkwx4SWS0C&pg=PT231&dq=%22Xinhua+offered+a+brief+report+of+the+events+that+very+evening%22&q=%22Xinhua%20offered%20a%20brief%20report%20of%20the%20events%20that%20very%20evening%22 Falun Gong and the future of China, page 216]. — Oxford University Press US, 2008, ISBN 0-19-532905-8, 2008. — ISBN 978-0-19-532905-6.
  35. ↑ [www.zhihui.com.cn/storydb/truth/0130.htm zhihui.com.cn]. zhihui.com.cn. Проверено 11 октября 2009. [web.archive.org/web/20131014173129/www.zhihui.com.cn/storydb/truth/0130.htm Архивировано из первоисточника 14 октября 2013].
  36. ↑ Ownby David. Falun Gong and the future of China. — Oxford University Press, 2008. — P. 215–216. — ISBN 0-19-532905-8.
  37. ↑ China Association For Cultic Studies. [www.facts.org.cn/Words/200907/t95505.htm Wang Jindong: Blindness, death and rebirth (Excerpt)]. facts.org (November 2007). Проверено 5 октября 2009.
  38. ↑ Noonan; policy director for the Laogai Foundation, Ann [old.nationalreview.com/comment/commentprint021301a.html Beijing is Burning – More lies from the PRC]. National Review (13 February 2001). Проверено 24 октября 2013.
  39. ↑ [www.clearwisdom.net/eng/2001/jan/23/vsf012301_3.html Press Statement]. Clearwisdom (23 January 2001). Проверено 9 февраля 2007.
  40. ↑ 1 2 3 4 5 [www.falsefire.com/ Analysis and Insights about the "self-Immolation"]. falsefire.com New Tang Dynasty Television. Проверено 12 декабря 2014.
  41. ↑ World Organization to Investigate the Persecution of Falun Gong. [www.upholdjustice.org/English.2/S_I_second_report.htm Second Investigation Report on the 'Tiananmen Square Self-Immolation Incident]. upholdjustice.org (August 2003). Проверено 6 февраля 2007.
  42. ↑ [www.clearwisdom.net/emh/articles/2003/9/5/39928.html Report from the 'World Organization to Investigate the Persecution of Falun Gong' Reveals Chinese Government Lies – Official Government Media Seriously Violate Basic Reporting Principles and Professional Ethics]. Clearwisdom (5 September 2003). Проверено 4 октября 2007.
  43. ↑ Yu Haiqing. [books.google.com/?id=xUWC188UoVcC&pg=PA133&dq=%22false+fire%22+falun+gong&q=%22false%20fire%22%20falun%20gong Media and Cultural Transformation in China]. — Taylor & Francis, 2009. — P. 133–134. — ISBN 978-0-415-44755-3.
  44. ↑ [en.minghui.org/html/articles/2011/10/1/128478.html 54 Facts That Reveal How the "Self-Immolation" on Tiananmen Square Was Actually Staged for Propaganda Purposes – Part 2]. Falun Dafa Minghui.org. Проверено 13 октября 2012.
  45. ↑ [www.upholdjustice.org/English.2/S.I._highlights_report.htm Highlights of Investigation of the Alleged Self-Immolation in Tiananmen Square]. World Organization to Investigate the Persecution of Falun Gong. Проверено 4 октября 2007.
  46. ↑ [tiananmenburns.com/ Tiananmen BurnDown]
  47. ↑ Susan V. Lawrence, "Falun Gong Adds Media Weapons in Struggle With China's Rulers", The Wall Street Journal. (Eastern edition), April 14, 2004. pg. B.2I
  48. ↑ [www.upholdjustice.org/English.2/S_I_second_report.htm "Second Investigation Report on the 'Tiananmen Square Self-Immolation Incident.'"], World Organization to Investigate the Persecution of Falun Gong (WOIPFalun Gong), August 2003. Retrieved February 6, 2007
  49. ↑ [www.china.org.cn/english/7490.htm Families of Falun Gong Victims After Tragedy]. china.org.cn (1 February 2001).
  50. ↑ Philip P. Pan (4 February 2001).[www.washingtonpost.com/archive/politics/2001/02/04/human-fire-ignites-chinese-mystery/e27303e3-6117-4ec3-b6cf-58f03cdb4773/| "Human Fire Ignites Chinese Mystery"]. The Washington Post. Retrieved 13 February 2012
  51. ↑ David Ownby, "Falun Gong and the Future of China" Oxford University Press (2008)
  52. ↑ Danny Schechter, "Falun Gong's Challenge to China" (Akashic Books, 2001). pp 20 – 23
  53. ↑ David Ownby, Falun Gong and the Future of China. (Oxford University Press, 2008), p 217
  54. ↑ Philip P. Pan ( 4 February2001)[www.washingtonpost.com/archive/politics/2001/02/04/human-fire-ignites-chinese-mystery/e27303e3-6117-4ec3-b6cf-58f03cdb4773/| "Human Fire Ignites Chinese Mystery".] The Washington Post. Retrieved 13 February 2012.
  55. ↑ Mcdonald, Hamish [www.theage.com.au/articles/2004/10/15/1097784013251.html?oneclick=true What's wrong with Falun Gong]. The Age (16 October 2004).
  56. ↑ John Gittings (21 August 2001).[www.theguardian.com/world/2001/aug/21/worlddispatch.china/| "Chinese whispers surround Falun Gong trial"]
  57. ↑ иммиграции и беженцев Канады. [www.irb-cisr.gc.ca/Eng/ResRec/RirRdi/Pages/index.aspx?doc=416268|"Ответы на информационные запросы "CHN43081.Е"]. УВКБ. Проверено 12 Декабря 2014. В 23 ноября 2004 телефонном интервью Директорат исследований, старший научный сотрудник в Китае за ХРУ заявила, что она не была бы возможна для независимых организаций для проведения независимого расследования инцидента. По словам старшего исследователя, этот инцидент был одним из самых сложных историй для журналистов в Пекине во время сообщить о из-за недостатка информации и трудности в определении степени контроля информации
  58. ↑ Rosenthal, Elisabeth (5 April 2002).[www.nytimes.com/2002/04/05/world/former-falun-gong-followers-enlisted-in-china-s-war-on-sect.html | "Former Falun Gong Followers Enlisted in China's War on Sect". The New York Times]
  59. ↑ Ann Noonan. [en.minghui.org/eng/2001/feb/14/nmr021401_2.html|"Beijing is Burning: More lies from the PRC"]. Retrieved 12 December 2014.]
  60. ↑ Quoted in Peter Rowe (2007), "Beyond the Red Wall: The Persecution of Falun Gong" CBC Television Documentary.
  61. ↑ Danny Schechter, "Falun Gong's Challenge to China" (Akashic Books, 2001). pp 20 – 23
  62. ↑ 1 2 Noah Porter (Masters thesis for the University of South Florida),[etd.fcla.edu/SF/SFE0000113/FalunGongInTheUS-NoahPorter-Thesis.pdf | Falun Gong in the United States: An Ethnographic Study. 2003. p 105]
  63. ↑ 1 2 Ownby, David (2008). Falun Gong and the future of China. Oxford University Press. p. 218.[en.wikipedia.org/wiki/Special:BookSources/0-19-532905-8| ISBN 0-19-532905-8].
  64. ↑ Pan, Philip P. (5February2001).[www.culteducation.com/group/1254-falun-gong/6781-one-way-trip-to-the-end-in-beijing.html|One-Way Trip to the End in Beijing"]. International Herald Tribune (Cult Education Institute).
  65. ↑ 1 2 Haar, Barend ter (2001). [faculty.orinst.ox.ac.uk/terhaar/falun.htm|"Part One: Introductory remarks (click on "Introductory remarks on left of page)]". Barend ter Haar, Leiden University. Retrieved 12 December 2014.
  66. ↑ 1 2 Sisci,Francesco(2002).[www.atimes.com/china/DD10Ad01.html|"The burning issue of Falungong"]. Asia Times.
  67. ↑ 1 2 Beech, Hannah (29 January 2001). [content.time.com/time/world/article/0,8599,97124,00.html|"Too Hot to Handle". Time.] Retrieved 9 February 2007.
  68. ↑ 1 2 3 Gittings, John (29 January 2001). [www.theguardian.com/world/2001/jan/29/china.johngittings|"China prepares for new offensive against 'dangerous' sect"]. The Guardian (London).
  69. ↑ Minghui,[en.minghui.org/emh/special_column/cultivation/harmonizing-dafa-010111.pdf|"Harmonizing Dafa, Not Going to Extremes"], 10 January 2001.
  70. ↑ Ownby, David (2008). Falun Gong and the future of China. Oxford University Press. pp. 215–216. ISBN 0-19-532905-8.
  71. ↑ Pomfret, John (9 March 2001). [www.cesnur.org/2001/falun_march04.htm#Anchor-11481|"A Foe Rattles Beijing From Abroad (scroll down for article)"]. The Washington Post.
  72. ↑ Forney, Matthew (25 June 2001). [content.time.com/time/world/article/0,8599,165163,00.html|"The Breaking Point". Time.]
  73. ↑ Pan, Philip P. (5February2001).[www.culteducation.com/group/1254-falun-gong/6781-one-way-trip-to-the-end-in-beijing.html|One-Way Trip to the End in Beijing"]].
  74. ↑ Philip P. Pan (4 February 2001). [www.washingtonpost.com/archive/politics/2001/02/04/human-fire-ignites-chinese-mystery/e27303e3-6117-4ec3-b6cf-58f03cdb4773/| "Human Fire Ignites Chinese Mystery"]. The Washington Post. Retrieved 13 February 2012.
  75. ↑ Haar, Barend ter (2001). [faculty.orinst.ox.ac.uk/terhaar/falun.htm| "Part One: Introductory remarks (click on "Introductory remarks on left of page)]
  76. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 Spiegel, Mickey (2002).[www.hrw.org/reports/2002/china/|Dangerous Meditation: China's Campaign Against Falungong. Human Rights Watch. ISBN 1-56432-270-X.] Retrieved 28 September 2007.
  77. ↑ Charles Hutzler, "Falun Gong Feels Effect of China's Tighter Grip --- Shift Means Even Private Practice Is Banned," Asian Wall Street Journal, 26 April 2001.
  78. ↑ 1 2 Gutmann, Ethan. (6 December 2010)[www.weeklystandard.com/article/thin-airwaves/519589| 'Into Thin Airwaves'. The Weekly Standard ]
  79. ↑ [www.falsefire.com/| "Analysis and Insights about the "self-Immolation"".] falsefire.com New Tang Dynasty Television. Retrieved12 December 2014.
  80. ↑ "Falun Gong hijack Chinese TV station". Australian Broadcasting Corporation. 8 March 2002..
  81. ↑ Bureau of Democracy, Human Rights, and Labor.[www.state.gov/j/drl/rls/hrrpt/2003/27768.htm|"2003 Country Reports on Human Rights Practices: China (includes Tibet, Hong Kong, and Macau)"]. US Department of State. Retrieved 3 October 2009. Bureau of Democracy, Human Rights, and Labor[www.state.gov/j/drl/rls/irf/2005/51509.htm|."International Religious Freedom Report 2005: China (includes Tibet, Hong Kong, and Macau)"]. US Department of State. Retrieved 3 October 2009. The United States Department of State said Liu Chengjun had reportedly been "abused in custody" and "beaten to death by police in Jilin City Prison"
  82. ↑ 1 2 3 4 Gittings, John [www.guardian.co.uk/world/2001/aug/21/worlddispatch.china Chinese whispers surround Falun Gong trial]. The Guardian (21 August 2001).
  83. ↑ 1 2 3 4 5 6 Page, Jeremy [www.facts.org.cn/Reports/World/200708/t60322.htm Reuters: Survivors say China Falun Gong immolations real]. Facts.org (4 April 2002). — «"so finally, we decided ... to make a big event to show our will to the world. ... We wanted to show the government that Falun Gong was good." ""humiliated because of my stupidity and fanatical ideas.""»  Проверено 24 октября 2013.

Отрывок, характеризующий Групповое самосожжение в Пекине

Один Кутузов не хотел понимать этого и открыто говорил свое мнение о том, что новая война не может улучшить положение и увеличить славу России, а только может ухудшить ее положение и уменьшить ту высшую степень славы, на которой, по его мнению, теперь стояла Россия. Он старался доказать государю невозможность набрания новых войск; говорил о тяжелом положении населений, о возможности неудач и т. п.
При таком настроении фельдмаршал, естественно, представлялся только помехой и тормозом предстоящей войны.
Для избежания столкновений со стариком сам собою нашелся выход, состоящий в том, чтобы, как в Аустерлице и как в начале кампании при Барклае, вынуть из под главнокомандующего, не тревожа его, не объявляя ему о том, ту почву власти, на которой он стоял, и перенести ее к самому государю.
С этою целью понемногу переформировался штаб, и вся существенная сила штаба Кутузова была уничтожена и перенесена к государю. Толь, Коновницын, Ермолов – получили другие назначения. Все громко говорили, что фельдмаршал стал очень слаб и расстроен здоровьем.
Ему надо было быть слабым здоровьем, для того чтобы передать свое место тому, кто заступал его. И действительно, здоровье его было слабо.
Как естественно, и просто, и постепенно явился Кутузов из Турции в казенную палату Петербурга собирать ополчение и потом в армию, именно тогда, когда он был необходим, точно так же естественно, постепенно и просто теперь, когда роль Кутузова была сыграна, на место его явился новый, требовавшийся деятель.
Война 1812 го года, кроме своего дорогого русскому сердцу народного значения, должна была иметь другое – европейское.
За движением народов с запада на восток должно было последовать движение народов с востока на запад, и для этой новой войны нужен был новый деятель, имеющий другие, чем Кутузов, свойства, взгляды, движимый другими побуждениями.
Александр Первый для движения народов с востока на запад и для восстановления границ народов был так же необходим, как необходим был Кутузов для спасения и славы России.
Кутузов не понимал того, что значило Европа, равновесие, Наполеон. Он не мог понимать этого. Представителю русского народа, после того как враг был уничтожен, Россия освобождена и поставлена на высшую степень своей славы, русскому человеку, как русскому, делать больше было нечего. Представителю народной войны ничего не оставалось, кроме смерти. И он умер.


Пьер, как это большею частью бывает, почувствовал всю тяжесть физических лишений и напряжений, испытанных в плену, только тогда, когда эти напряжения и лишения кончились. После своего освобождения из плена он приехал в Орел и на третий день своего приезда, в то время как он собрался в Киев, заболел и пролежал больным в Орле три месяца; с ним сделалась, как говорили доктора, желчная горячка. Несмотря на то, что доктора лечили его, пускали кровь и давали пить лекарства, он все таки выздоровел.
Все, что было с Пьером со времени освобождения и до болезни, не оставило в нем почти никакого впечатления. Он помнил только серую, мрачную, то дождливую, то снежную погоду, внутреннюю физическую тоску, боль в ногах, в боку; помнил общее впечатление несчастий, страданий людей; помнил тревожившее его любопытство офицеров, генералов, расспрашивавших его, свои хлопоты о том, чтобы найти экипаж и лошадей, и, главное, помнил свою неспособность мысли и чувства в то время. В день своего освобождения он видел труп Пети Ростова. В тот же день он узнал, что князь Андрей был жив более месяца после Бородинского сражения и только недавно умер в Ярославле, в доме Ростовых. И в тот же день Денисов, сообщивший эту новость Пьеру, между разговором упомянул о смерти Элен, предполагая, что Пьеру это уже давно известно. Все это Пьеру казалось тогда только странно. Он чувствовал, что не может понять значения всех этих известий. Он тогда торопился только поскорее, поскорее уехать из этих мест, где люди убивали друг друга, в какое нибудь тихое убежище и там опомниться, отдохнуть и обдумать все то странное и новое, что он узнал за это время. Но как только он приехал в Орел, он заболел. Проснувшись от своей болезни, Пьер увидал вокруг себя своих двух людей, приехавших из Москвы, – Терентия и Ваську, и старшую княжну, которая, живя в Ельце, в имении Пьера, и узнав о его освобождении и болезни, приехала к нему, чтобы ходить за ним.
Во время своего выздоровления Пьер только понемногу отвыкал от сделавшихся привычными ему впечатлений последних месяцев и привыкал к тому, что его никто никуда не погонит завтра, что теплую постель его никто не отнимет и что у него наверное будет обед, и чай, и ужин. Но во сне он еще долго видел себя все в тех же условиях плена. Так же понемногу Пьер понимал те новости, которые он узнал после своего выхода из плена: смерть князя Андрея, смерть жены, уничтожение французов.
Радостное чувство свободы – той полной, неотъемлемой, присущей человеку свободы, сознание которой он в первый раз испытал на первом привале, при выходе из Москвы, наполняло душу Пьера во время его выздоровления. Он удивлялся тому, что эта внутренняя свобода, независимая от внешних обстоятельств, теперь как будто с излишком, с роскошью обставлялась и внешней свободой. Он был один в чужом городе, без знакомых. Никто от него ничего не требовал; никуда его не посылали. Все, что ему хотелось, было у него; вечно мучившей его прежде мысли о жене больше не было, так как и ее уже не было.
– Ах, как хорошо! Как славно! – говорил он себе, когда ему подвигали чисто накрытый стол с душистым бульоном, или когда он на ночь ложился на мягкую чистую постель, или когда ему вспоминалось, что жены и французов нет больше. – Ах, как хорошо, как славно! – И по старой привычке он делал себе вопрос: ну, а потом что? что я буду делать? И тотчас же он отвечал себе: ничего. Буду жить. Ах, как славно!
То самое, чем он прежде мучился, чего он искал постоянно, цели жизни, теперь для него не существовало. Эта искомая цель жизни теперь не случайно не существовала для него только в настоящую минуту, но он чувствовал, что ее нет и не может быть. И это то отсутствие цели давало ему то полное, радостное сознание свободы, которое в это время составляло его счастие.
Он не мог иметь цели, потому что он теперь имел веру, – не веру в какие нибудь правила, или слова, или мысли, но веру в живого, всегда ощущаемого бога. Прежде он искал его в целях, которые он ставил себе. Это искание цели было только искание бога; и вдруг он узнал в своем плену не словами, не рассуждениями, но непосредственным чувством то, что ему давно уж говорила нянюшка: что бог вот он, тут, везде. Он в плену узнал, что бог в Каратаеве более велик, бесконечен и непостижим, чем в признаваемом масонами Архитектоне вселенной. Он испытывал чувство человека, нашедшего искомое у себя под ногами, тогда как он напрягал зрение, глядя далеко от себя. Он всю жизнь свою смотрел туда куда то, поверх голов окружающих людей, а надо было не напрягать глаз, а только смотреть перед собой.
Он не умел видеть прежде великого, непостижимого и бесконечного ни в чем. Он только чувствовал, что оно должно быть где то, и искал его. Во всем близком, понятном он видел одно ограниченное, мелкое, житейское, бессмысленное. Он вооружался умственной зрительной трубой и смотрел в даль, туда, где это мелкое, житейское, скрываясь в тумане дали, казалось ему великим и бесконечным оттого только, что оно было неясно видимо. Таким ему представлялась европейская жизнь, политика, масонство, философия, филантропия. Но и тогда, в те минуты, которые он считал своей слабостью, ум его проникал и в эту даль, и там он видел то же мелкое, житейское, бессмысленное. Теперь же он выучился видеть великое, вечное и бесконечное во всем, и потому естественно, чтобы видеть его, чтобы наслаждаться его созерцанием, он бросил трубу, в которую смотрел до сих пор через головы людей, и радостно созерцал вокруг себя вечно изменяющуюся, вечно великую, непостижимую и бесконечную жизнь. И чем ближе он смотрел, тем больше он был спокоен и счастлив. Прежде разрушавший все его умственные постройки страшный вопрос: зачем? теперь для него не существовал. Теперь на этот вопрос – зачем? в душе его всегда готов был простой ответ: затем, что есть бог, тот бог, без воли которого не спадет волос с головы человека.


Пьер почти не изменился в своих внешних приемах. На вид он был точно таким же, каким он был прежде. Так же, как и прежде, он был рассеян и казался занятым не тем, что было перед глазами, а чем то своим, особенным. Разница между прежним и теперешним его состоянием состояла в том, что прежде, когда он забывал то, что было перед ним, то, что ему говорили, он, страдальчески сморщивши лоб, как будто пытался и не мог разглядеть чего то, далеко отстоящего от него. Теперь он так же забывал то, что ему говорили, и то, что было перед ним; но теперь с чуть заметной, как будто насмешливой, улыбкой он всматривался в то самое, что было перед ним, вслушивался в то, что ему говорили, хотя очевидно видел и слышал что то совсем другое. Прежде он казался хотя и добрым человеком, но несчастным; и потому невольно люди отдалялись от него. Теперь улыбка радости жизни постоянно играла около его рта, и в глазах его светилось участие к людям – вопрос: довольны ли они так же, как и он? И людям приятно было в его присутствии.
Прежде он много говорил, горячился, когда говорил, и мало слушал; теперь он редко увлекался разговором и умел слушать так, что люди охотно высказывали ему свои самые задушевные тайны.
Княжна, никогда не любившая Пьера и питавшая к нему особенно враждебное чувство с тех пор, как после смерти старого графа она чувствовала себя обязанной Пьеру, к досаде и удивлению своему, после короткого пребывания в Орле, куда она приехала с намерением доказать Пьеру, что, несмотря на его неблагодарность, она считает своим долгом ходить за ним, княжна скоро почувствовала, что она его любит. Пьер ничем не заискивал расположения княжны. Он только с любопытством рассматривал ее. Прежде княжна чувствовала, что в его взгляде на нее были равнодушие и насмешка, и она, как и перед другими людьми, сжималась перед ним и выставляла только свою боевую сторону жизни; теперь, напротив, она чувствовала, что он как будто докапывался до самых задушевных сторон ее жизни; и она сначала с недоверием, а потом с благодарностью выказывала ему затаенные добрые стороны своего характера.
Самый хитрый человек не мог бы искуснее вкрасться в доверие княжны, вызывая ее воспоминания лучшего времени молодости и выказывая к ним сочувствие. А между тем вся хитрость Пьера состояла только в том, что он искал своего удовольствия, вызывая в озлобленной, cyхой и по своему гордой княжне человеческие чувства.
– Да, он очень, очень добрый человек, когда находится под влиянием не дурных людей, а таких людей, как я, – говорила себе княжна.
Перемена, происшедшая в Пьере, была замечена по своему и его слугами – Терентием и Васькой. Они находили, что он много попростел. Терентий часто, раздев барина, с сапогами и платьем в руке, пожелав покойной ночи, медлил уходить, ожидая, не вступит ли барин в разговор. И большею частью Пьер останавливал Терентия, замечая, что ему хочется поговорить.
– Ну, так скажи мне… да как же вы доставали себе еду? – спрашивал он. И Терентий начинал рассказ о московском разорении, о покойном графе и долго стоял с платьем, рассказывая, а иногда слушая рассказы Пьера, и, с приятным сознанием близости к себе барина и дружелюбия к нему, уходил в переднюю.
Доктор, лечивший Пьера и навещавший его каждый день, несмотря на то, что, по обязанности докторов, считал своим долгом иметь вид человека, каждая минута которого драгоценна для страждущего человечества, засиживался часами у Пьера, рассказывая свои любимые истории и наблюдения над нравами больных вообще и в особенности дам.
– Да, вот с таким человеком поговорить приятно, не то, что у нас, в провинции, – говорил он.
В Орле жило несколько пленных французских офицеров, и доктор привел одного из них, молодого итальянского офицера.
Офицер этот стал ходить к Пьеру, и княжна смеялась над теми нежными чувствами, которые выражал итальянец к Пьеру.
Итальянец, видимо, был счастлив только тогда, когда он мог приходить к Пьеру и разговаривать и рассказывать ему про свое прошедшее, про свою домашнюю жизнь, про свою любовь и изливать ему свое негодование на французов, и в особенности на Наполеона.
– Ежели все русские хотя немного похожи на вас, – говорил он Пьеру, – c'est un sacrilege que de faire la guerre a un peuple comme le votre. [Это кощунство – воевать с таким народом, как вы.] Вы, пострадавшие столько от французов, вы даже злобы не имеете против них.
И страстную любовь итальянца Пьер теперь заслужил только тем, что он вызывал в нем лучшие стороны его души и любовался ими.
Последнее время пребывания Пьера в Орле к нему приехал его старый знакомый масон – граф Вилларский, – тот самый, который вводил его в ложу в 1807 году. Вилларский был женат на богатой русской, имевшей большие имения в Орловской губернии, и занимал в городе временное место по продовольственной части.
Узнав, что Безухов в Орле, Вилларский, хотя и никогда не был коротко знаком с ним, приехал к нему с теми заявлениями дружбы и близости, которые выражают обыкновенно друг другу люди, встречаясь в пустыне. Вилларский скучал в Орле и был счастлив, встретив человека одного с собой круга и с одинаковыми, как он полагал, интересами.
Но, к удивлению своему, Вилларский заметил скоро, что Пьер очень отстал от настоящей жизни и впал, как он сам с собою определял Пьера, в апатию и эгоизм.
– Vous vous encroutez, mon cher, [Вы запускаетесь, мой милый.] – говорил он ему. Несмотря на то, Вилларскому было теперь приятнее с Пьером, чем прежде, и он каждый день бывал у него. Пьеру же, глядя на Вилларского и слушая его теперь, странно и невероятно было думать, что он сам очень недавно был такой же.
Вилларский был женат, семейный человек, занятый и делами имения жены, и службой, и семьей. Он считал, что все эти занятия суть помеха в жизни и что все они презренны, потому что имеют целью личное благо его и семьи. Военные, административные, политические, масонские соображения постоянно поглощали его внимание. И Пьер, не стараясь изменить его взгляд, не осуждая его, с своей теперь постоянно тихой, радостной насмешкой, любовался на это странное, столь знакомое ему явление.
В отношениях своих с Вилларским, с княжною, с доктором, со всеми людьми, с которыми он встречался теперь, в Пьере была новая черта, заслуживавшая ему расположение всех людей: это признание возможности каждого человека думать, чувствовать и смотреть на вещи по своему; признание невозможности словами разубедить человека. Эта законная особенность каждого человека, которая прежде волновала и раздражала Пьера, теперь составляла основу участия и интереса, которые он принимал в людях. Различие, иногда совершенное противоречие взглядов людей с своею жизнью и между собою, радовало Пьера и вызывало в нем насмешливую и кроткую улыбку.
В практических делах Пьер неожиданно теперь почувствовал, что у него был центр тяжести, которого не было прежде. Прежде каждый денежный вопрос, в особенности просьбы о деньгах, которым он, как очень богатый человек, подвергался очень часто, приводили его в безвыходные волнения и недоуменья. «Дать или не дать?» – спрашивал он себя. «У меня есть, а ему нужно. Но другому еще нужнее. Кому нужнее? А может быть, оба обманщики?» И из всех этих предположений он прежде не находил никакого выхода и давал всем, пока было что давать. Точно в таком же недоуменье он находился прежде при каждом вопросе, касающемся его состояния, когда один говорил, что надо поступить так, а другой – иначе.
Теперь, к удивлению своему, он нашел, что во всех этих вопросах не было более сомнений и недоумений. В нем теперь явился судья, по каким то неизвестным ему самому законам решавший, что было нужно и чего не нужно делать.
Он был так же, как прежде, равнодушен к денежным делам; но теперь он несомненно знал, что должно сделать и чего не должно. Первым приложением этого нового судьи была для него просьба пленного французского полковника, пришедшего к нему, много рассказывавшего о своих подвигах и под конец заявившего почти требование о том, чтобы Пьер дал ему четыре тысячи франков для отсылки жене и детям. Пьер без малейшего труда и напряжения отказал ему, удивляясь впоследствии, как было просто и легко то, что прежде казалось неразрешимо трудным. Вместе с тем тут же, отказывая полковнику, он решил, что необходимо употребить хитрость для того, чтобы, уезжая из Орла, заставить итальянского офицера взять денег, в которых он, видимо, нуждался. Новым доказательством для Пьера его утвердившегося взгляда на практические дела было его решение вопроса о долгах жены и о возобновлении или невозобновлении московских домов и дач.
В Орел приезжал к нему его главный управляющий, и с ним Пьер сделал общий счет своих изменявшихся доходов. Пожар Москвы стоил Пьеру, по учету главно управляющего, около двух миллионов.
Главноуправляющий, в утешение этих потерь, представил Пьеру расчет о том, что, несмотря на эти потери, доходы его не только не уменьшатся, но увеличатся, если он откажется от уплаты долгов, оставшихся после графини, к чему он не может быть обязан, и если он не будет возобновлять московских домов и подмосковной, которые стоили ежегодно восемьдесят тысяч и ничего не приносили.
– Да, да, это правда, – сказал Пьер, весело улыбаясь. – Да, да, мне ничего этого не нужно. Я от разоренья стал гораздо богаче.
Но в январе приехал Савельич из Москвы, рассказал про положение Москвы, про смету, которую ему сделал архитектор для возобновления дома и подмосковной, говоря про это, как про дело решенное. В это же время Пьер получил письмо от князя Василия и других знакомых из Петербурга. В письмах говорилось о долгах жены. И Пьер решил, что столь понравившийся ему план управляющего был неверен и что ему надо ехать в Петербург покончить дела жены и строиться в Москве. Зачем было это надо, он не знал; но он знал несомненно, что это надо. Доходы его вследствие этого решения уменьшались на три четверти. Но это было надо; он это чувствовал.
Вилларский ехал в Москву, и они условились ехать вместе.
Пьер испытывал во все время своего выздоровления в Орле чувство радости, свободы, жизни; но когда он, во время своего путешествия, очутился на вольном свете, увидал сотни новых лиц, чувство это еще более усилилось. Он все время путешествия испытывал радость школьника на вакации. Все лица: ямщик, смотритель, мужики на дороге или в деревне – все имели для него новый смысл. Присутствие и замечания Вилларского, постоянно жаловавшегося на бедность, отсталость от Европы, невежество России, только возвышали радость Пьера. Там, где Вилларский видел мертвенность, Пьер видел необычайную могучую силу жизненности, ту силу, которая в снегу, на этом пространстве, поддерживала жизнь этого целого, особенного и единого народа. Он не противоречил Вилларскому и, как будто соглашаясь с ним (так как притворное согласие было кратчайшее средство обойти рассуждения, из которых ничего не могло выйти), радостно улыбался, слушая его.


Так же, как трудно объяснить, для чего, куда спешат муравьи из раскиданной кочки, одни прочь из кочки, таща соринки, яйца и мертвые тела, другие назад в кочку – для чего они сталкиваются, догоняют друг друга, дерутся, – так же трудно было бы объяснить причины, заставлявшие русских людей после выхода французов толпиться в том месте, которое прежде называлось Москвою. Но так же, как, глядя на рассыпанных вокруг разоренной кочки муравьев, несмотря на полное уничтожение кочки, видно по цепкости, энергии, по бесчисленности копышущихся насекомых, что разорено все, кроме чего то неразрушимого, невещественного, составляющего всю силу кочки, – так же и Москва, в октябре месяце, несмотря на то, что не было ни начальства, ни церквей, ни святынь, ни богатств, ни домов, была та же Москва, какою она была в августе. Все было разрушено, кроме чего то невещественного, но могущественного и неразрушимого.
Побуждения людей, стремящихся со всех сторон в Москву после ее очищения от врага, были самые разнообразные, личные, и в первое время большей частью – дикие, животные. Одно только побуждение было общее всем – это стремление туда, в то место, которое прежде называлось Москвой, для приложения там своей деятельности.
Через неделю в Москве уже было пятнадцать тысяч жителей, через две было двадцать пять тысяч и т. д. Все возвышаясь и возвышаясь, число это к осени 1813 года дошло до цифры, превосходящей население 12 го года.
Первые русские люди, которые вступили в Москву, были казаки отряда Винцингероде, мужики из соседних деревень и бежавшие из Москвы и скрывавшиеся в ее окрестностях жители. Вступившие в разоренную Москву русские, застав ее разграбленною, стали тоже грабить. Они продолжали то, что делали французы. Обозы мужиков приезжали в Москву с тем, чтобы увозить по деревням все, что было брошено по разоренным московским домам и улицам. Казаки увозили, что могли, в свои ставки; хозяева домов забирали все то, что они находили и других домах, и переносили к себе под предлогом, что это была их собственность.
Но за первыми грабителями приезжали другие, третьи, и грабеж с каждым днем, по мере увеличения грабителей, становился труднее и труднее и принимал более определенные формы.
Французы застали Москву хотя и пустою, но со всеми формами органически правильно жившего города, с его различными отправлениями торговли, ремесел, роскоши, государственного управления, религии. Формы эти были безжизненны, но они еще существовали. Были ряды, лавки, магазины, лабазы, базары – большинство с товарами; были фабрики, ремесленные заведения; были дворцы, богатые дома, наполненные предметами роскоши; были больницы, остроги, присутственные места, церкви, соборы. Чем долее оставались французы, тем более уничтожались эти формы городской жизни, и под конец все слилось в одно нераздельное, безжизненное поле грабежа.
Грабеж французов, чем больше он продолжался, тем больше разрушал богатства Москвы и силы грабителей. Грабеж русских, с которого началось занятие русскими столицы, чем дольше он продолжался, чем больше было в нем участников, тем быстрее восстановлял он богатство Москвы и правильную жизнь города.
Кроме грабителей, народ самый разнообразный, влекомый – кто любопытством, кто долгом службы, кто расчетом, – домовладельцы, духовенство, высшие и низшие чиновники, торговцы, ремесленники, мужики – с разных сторон, как кровь к сердцу, – приливали к Москве.
Через неделю уже мужики, приезжавшие с пустыми подводами, для того чтоб увозить вещи, были останавливаемы начальством и принуждаемы к тому, чтобы вывозить мертвые тела из города. Другие мужики, прослышав про неудачу товарищей, приезжали в город с хлебом, овсом, сеном, сбивая цену друг другу до цены ниже прежней. Артели плотников, надеясь на дорогие заработки, каждый день входили в Москву, и со всех сторон рубились новые, чинились погорелые дома. Купцы в балаганах открывали торговлю. Харчевни, постоялые дворы устраивались в обгорелых домах. Духовенство возобновило службу во многих не погоревших церквах. Жертвователи приносили разграбленные церковные вещи. Чиновники прилаживали свои столы с сукном и шкафы с бумагами в маленьких комнатах. Высшее начальство и полиция распоряжались раздачею оставшегося после французов добра. Хозяева тех домов, в которых было много оставлено свезенных из других домов вещей, жаловались на несправедливость своза всех вещей в Грановитую палату; другие настаивали на том, что французы из разных домов свезли вещи в одно место, и оттого несправедливо отдавать хозяину дома те вещи, которые у него найдены. Бранили полицию; подкупали ее; писали вдесятеро сметы на погоревшие казенные вещи; требовали вспомоществований. Граф Растопчин писал свои прокламации.


В конце января Пьер приехал в Москву и поселился в уцелевшем флигеле. Он съездил к графу Растопчину, к некоторым знакомым, вернувшимся в Москву, и собирался на третий день ехать в Петербург. Все торжествовали победу; все кипело жизнью в разоренной и оживающей столице. Пьеру все были рады; все желали видеть его, и все расспрашивали его про то, что он видел. Пьер чувствовал себя особенно дружелюбно расположенным ко всем людям, которых он встречал; но невольно теперь он держал себя со всеми людьми настороже, так, чтобы не связать себя чем нибудь. Он на все вопросы, которые ему делали, – важные или самые ничтожные, – отвечал одинаково неопределенно; спрашивали ли у него: где он будет жить? будет ли он строиться? когда он едет в Петербург и возьмется ли свезти ящичек? – он отвечал: да, может быть, я думаю, и т. д.
О Ростовых он слышал, что они в Костроме, и мысль о Наташе редко приходила ему. Ежели она и приходила, то только как приятное воспоминание давно прошедшего. Он чувствовал себя не только свободным от житейских условий, но и от этого чувства, которое он, как ему казалось, умышленно напустил на себя.
На третий день своего приезда в Москву он узнал от Друбецких, что княжна Марья в Москве. Смерть, страдания, последние дни князя Андрея часто занимали Пьера и теперь с новой живостью пришли ему в голову. Узнав за обедом, что княжна Марья в Москве и живет в своем не сгоревшем доме на Вздвиженке, он в тот же вечер поехал к ней.
Дорогой к княжне Марье Пьер не переставая думал о князе Андрее, о своей дружбе с ним, о различных с ним встречах и в особенности о последней в Бородине.
«Неужели он умер в том злобном настроении, в котором он был тогда? Неужели не открылось ему перед смертью объяснение жизни?» – думал Пьер. Он вспомнил о Каратаеве, о его смерти и невольно стал сравнивать этих двух людей, столь различных и вместе с тем столь похожих по любви, которую он имел к обоим, и потому, что оба жили и оба умерли.
В самом серьезном расположении духа Пьер подъехал к дому старого князя. Дом этот уцелел. В нем видны были следы разрушения, но характер дома был тот же. Встретивший Пьера старый официант с строгим лицом, как будто желая дать почувствовать гостю, что отсутствие князя не нарушает порядка дома, сказал, что княжна изволили пройти в свои комнаты и принимают по воскресеньям.
– Доложи; может быть, примут, – сказал Пьер.
– Слушаю с, – отвечал официант, – пожалуйте в портретную.
Через несколько минут к Пьеру вышли официант и Десаль. Десаль от имени княжны передал Пьеру, что она очень рада видеть его и просит, если он извинит ее за бесцеремонность, войти наверх, в ее комнаты.
В невысокой комнатке, освещенной одной свечой, сидела княжна и еще кто то с нею, в черном платье. Пьер помнил, что при княжне всегда были компаньонки. Кто такие и какие они, эти компаньонки, Пьер не знал и не помнил. «Это одна из компаньонок», – подумал он, взглянув на даму в черном платье.
Княжна быстро встала ему навстречу и протянула руку.
– Да, – сказала она, всматриваясь в его изменившееся лицо, после того как он поцеловал ее руку, – вот как мы с вами встречаемся. Он и последнее время часто говорил про вас, – сказала она, переводя свои глаза с Пьера на компаньонку с застенчивостью, которая на мгновение поразила Пьера.
– Я так была рада, узнав о вашем спасенье. Это было единственное радостное известие, которое мы получили с давнего времени. – Опять еще беспокойнее княжна оглянулась на компаньонку и хотела что то сказать; но Пьер перебил ее.
– Вы можете себе представить, что я ничего не знал про него, – сказал он. – Я считал его убитым. Все, что я узнал, я узнал от других, через третьи руки. Я знаю только, что он попал к Ростовым… Какая судьба!
Пьер говорил быстро, оживленно. Он взглянул раз на лицо компаньонки, увидал внимательно ласково любопытный взгляд, устремленный на него, и, как это часто бывает во время разговора, он почему то почувствовал, что эта компаньонка в черном платье – милое, доброе, славное существо, которое не помешает его задушевному разговору с княжной Марьей.
Но когда он сказал последние слова о Ростовых, замешательство в лице княжны Марьи выразилось еще сильнее. Она опять перебежала глазами с лица Пьера на лицо дамы в черном платье и сказала:
– Вы не узнаете разве?
Пьер взглянул еще раз на бледное, тонкое, с черными глазами и странным ртом, лицо компаньонки. Что то родное, давно забытое и больше чем милое смотрело на него из этих внимательных глаз.
«Но нет, это не может быть, – подумал он. – Это строгое, худое и бледное, постаревшее лицо? Это не может быть она. Это только воспоминание того». Но в это время княжна Марья сказала: «Наташа». И лицо, с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавелая дверь, – улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастием, о котором, в особенности теперь, он не думал. Пахнуло, охватило и поглотило его всего. Когда она улыбнулась, уже не могло быть сомнений: это была Наташа, и он любил ее.
В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
Смущение Пьера не отразилось на Наташе смущением, но только удовольствием, чуть заметно осветившим все ее лицо.


– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?
– Да, это было счастье, – сказала она тихим грудным голосом, – для меня наверное это было счастье. – Она помолчала. – И он… он… он говорил, что он желал этого, в ту минуту, как я пришла к нему… – Голос Наташи оборвался. Она покраснела, сжала руки на коленах и вдруг, видимо сделав усилие над собой, подняла голову и быстро начала говорить:
– Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. Я не смела спросить про него. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Я ничего не думала, не могла представить себе, в каком он положении; мне только надо было видеть его, быть с ним, – говорила она, дрожа и задыхаясь. И, не давая перебивать себя, она рассказала то, чего она еще никогда, никому не рассказывала: все то, что она пережила в те три недели их путешествия и жизни в Ярославль.
Пьер слушал ее с раскрытым ртом и не спуская с нее своих глаз, полных слезами. Слушая ее, он не думал ни о князе Андрее, ни о смерти, ни о том, что она рассказывала. Он слушал ее и только жалел ее за то страдание, которое она испытывала теперь, рассказывая.
Княжна, сморщившись от желания удержать слезы, сидела подле Наташи и слушала в первый раз историю этих последних дней любви своего брата с Наташей.
Этот мучительный и радостный рассказ, видимо, был необходим для Наташи.
Она говорила, перемешивая ничтожнейшие подробности с задушевнейшими тайнами, и, казалось, никогда не могла кончить. Несколько раз она повторяла то же самое.
За дверью послышался голос Десаля, спрашивавшего, можно ли Николушке войти проститься.
– Да вот и все, все… – сказала Наташа. Она быстро встала, в то время как входил Николушка, и почти побежала к двери, стукнулась головой о дверь, прикрытую портьерой, и с стоном не то боли, не то печали вырвалась из комнаты.
Пьер смотрел на дверь, в которую она вышла, и не понимал, отчего он вдруг один остался во всем мире.
Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.
Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.


Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
Наташа улыбнулась и хотела что то сказать.
– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.

Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.


Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Групповое_самосожжение_в_Пекине&oldid=81532834»