Грусланов, Владимир Николаевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Владимир Николаевич Грусланов
Место рождения:

Темир-Хан-Шура, Дагестанская область, Российская империя

Место смерти:

Ленинград, СССР

Род деятельности:

прозаик

Награды:

Награды Российской империи:

Влади́мир Никола́евич Грусла́нов (1894, Темир-Хан-Шура, Российская империя — 1981, Ленинград, СССР) — советский писатель, участник Первой мировой, Гражданской и Великой Отечественной войн, обладатель полного банта Георгиевских крестов.





Биография

Родился в семье крестьян, недавно ставших рабочими. Отец — горец. мусульманин, мать — кубанская казачка. В раннем детстве лишился родителей, воспитывался сначала у тётки, затем в детском доме.

Окончил городское училище, работал на шахтах, был маляром, занимался рытьём колодцев.

Внешние изображения
[sammler.ru/index.php?s=b000a28cfdacf3ee61f7c44e3b0344aa&act=Attach&type=post&id=723897 Наградной кинжал Грусланова]

После начала Первой мировой войны добровольцем ушёл на фронт, где служил в полковой разведке в Кавказских казачьих войсках. Неоднократно награждался, был произведён в подпрапорщики. Среди наград была и серебряный кавказский кинжал с надписью «Лихому разведчику Георгиевскому кавалеру младшему уряднику 3-го Сунженско-Владикавказского казачьего полка Владимиру Грусланову от сотника князя А. Алиева. Дербент, 25 декабря 1916 г.».

В 1917 году был избран членом полкового комитета, вступил в РСДРП, был избрал членом военно-революционного комитета 4-й армии.

В 1918 году вступил добровольцем в Красную Армию, продолжал службу командиром конной разведки. Участвовал в боях с Деникиным, Махно и Петлюрой.

Награждён саблей в серебряной оправе с надписью: «За советскую власть. В память от бойцов и командиров. 1920 год».

В 1920 году Грусланов оказался в Петрограде. Здесь он принёс в недавно созданный Музей Великой Октябрьской социалистической революции боевые карты, плакаты, экземпляры военных газет, которые немедленно были выставлены для обозрения и привлекли большое внимание посетителей. Это положило начало основному занятию Грусланова. Он увлёкся историей, занялся собирательством, искал новые материалы и старые реликвии, организовывал музеи. Однажды он сам рассказал на встрече с рабочими:

Реликвии славного прошлого помогают понять связь нового со старым, уяснить, что побуждало наших предков на подвиги и свершения во имя отчизны, взять на вооружение лучшее из их опыта, укрепить веру в силу и возможности человека.

После начала Великой Отечественной войны Грусланов, как и в 1914 году, идёт добровольцем на фронт. Служил политруком артиллерийской батареи. Принимал участие в боях при обороне Ленинграда, освобождении Прибалтики, Польши, штурме Берлина. Был трижды ранен.

После окончания войны он трудился научным сотрудником артиллерийского музея в Ленинграде, затем директором военно-исторического музея им. А. С. Суворова. Занялся писательской деятельностью, посвящённой в основном его кумиру: Александру Васильевичу Суворову, при этом продолжая по всей стране поиски исторических реликвий и передавая их на хранение в музеи.

Был известным в Ленинграде коллекционером: бонистом и библиофилом.

Творчество

Владимир Грусланов — автор нескольких книг о Александре Васильевиче Суворове, большинство из которых он написал в соавторстве с еще один поклонником великого полководца Михаилом Лободиным. Их книга «Шпага Суворова» выдержала пять изданий.

И в этой и в других книгах Грусланов описывал многие случаи из своей жизни, из своих поисков исторических реликвий. Так в книге рассказов «Дорогие реликвии» он описывал как покупал в Петрограде книги на вес вскоре после окончания Гражданской войны и выискивал среди них редкие издания, как в Чите ему подарили пакет с книгами и свёрток с реликвиями ссыльных декабристов, как искал бумажник Кутузова, как еще в годы Первой мировой в ходе разведрейда за границу на полу брошенного дома он обнаружил в самодельном кожаном переплете «Кобзарь» Тараса Шевченко.

Библиография

  • В. Грусланов, М. Лободин. Дары Измаила. — Лениздат, 1956. — 184 с. — 15 000 экз.
  • В. Грусланов, М. Лободин. Шпага Суворова. — 5-е издание. — Ленинград: Детская литература, 1979. — 240 с. — 100 000 экз.
  • В. Грусланов. Дорогие реликвии. — Ленинград: Детская литература, 1985. — 108 с. — 100 000 экз.

Музейная деятельность

Всего за свою жизнь Владимир Грусланов передал на хранение в музеи страны более тридцати тысяч экспонатов. Только Музею Великой Октябрьской социалистической революции было передано около 10 тысяч исторических документов, фотографий и предметов, в том числе около 200 революционных, боевых и трудовых знамён.

Помимо пополнения коллекций существующих музеев Грусланов занимался и их созданием: он принимал активнейшее участие в восстановлении после Великой Отечественной войны военно-исторического музея А. В. Суворова в Ленинграде, в создании суворовских музеев в других городах:

Ещё в июне 1928 года при активном участии Грусланова начал деятельность передвижной музей при клубе Октябрьской железной дороги, в котором были представлены обширные коллекции денежных знаков времён гражданской войны и революции. В музее демонстрировались сами денежные знаки и облигации, а также технология производства купюр и монет, наглядно демонстрировался принцип работы сберегательных касс.[1]

Примечательно, что свою деятельность Грусланов не прекращал даже в ходе Великой Отечественной войны, так музей в селе Кончанское-Суворовское был открыт осенью 1942 года, его первыми посетителями были бойцы Волховского фронта, а его первая экспозиция, созданная Груслановым и первым директором музея Тамарой Федосьевной Поповой действовало до 1958 года[2].

Награды

Напишите отзыв о статье "Грусланов, Владимир Николаевич"

Примечания

  1. Грусланов В. Ко всем коллекционерам СССР // Советский коллекционер : журнал. — 1928. — Вып. 5. — С. 24.
  2. [www.boradmin.ru/krugozor/syvorov_65.shtml Музею-усадьбе А. В. Суворова - 65 лет!]. Официальный сайт Администрации Боровичского муниципального района. Проверено 2 февраля 2011. [www.webcitation.org/697DRJhGU Архивировано из первоисточника 13 июля 2012].

Ссылки

  • [litregol.livejournal.com/18959.html Владимир Николаевич Грусланов]
  • [militera.lib.ru/prose/russian/gruslanov_vn/pre.html Вступительное слово к книге Грусланова В. Н. «Дорогие реликвии»]

Отрывок, характеризующий Грусланов, Владимир Николаевич

– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.
Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.
Князь Андрей был один из тех редких офицеров в штабе, который полагал свой главный интерес в общем ходе военного дела. Увидав Мака и услыхав подробности его погибели, он понял, что половина кампании проиграна, понял всю трудность положения русских войск и живо вообразил себе то, что ожидает армию, и ту роль, которую он должен будет играть в ней.
Невольно он испытывал волнующее радостное чувство при мысли о посрамлении самонадеянной Австрии и о том, что через неделю, может быть, придется ему увидеть и принять участие в столкновении русских с французами, впервые после Суворова.
Но он боялся гения Бонапарта, который мог оказаться сильнее всей храбрости русских войск, и вместе с тем не мог допустить позора для своего героя.
Взволнованный и раздраженный этими мыслями, князь Андрей пошел в свою комнату, чтобы написать отцу, которому он писал каждый день. Он сошелся в коридоре с своим сожителем Несвицким и шутником Жерковым; они, как всегда, чему то смеялись.
– Что ты так мрачен? – спросил Несвицкий, заметив бледное с блестящими глазами лицо князя Андрея.
– Веселиться нечему, – отвечал Болконский.
В то время как князь Андрей сошелся с Несвицким и Жерковым, с другой стороны коридора навстречу им шли Штраух, австрийский генерал, состоявший при штабе Кутузова для наблюдения за продовольствием русской армии, и член гофкригсрата, приехавшие накануне. По широкому коридору было достаточно места, чтобы генералы могли свободно разойтись с тремя офицерами; но Жерков, отталкивая рукой Несвицкого, запыхавшимся голосом проговорил:
– Идут!… идут!… посторонитесь, дорогу! пожалуйста дорогу!
Генералы проходили с видом желания избавиться от утруждающих почестей. На лице шутника Жеркова выразилась вдруг глупая улыбка радости, которой он как будто не мог удержать.
– Ваше превосходительство, – сказал он по немецки, выдвигаясь вперед и обращаясь к австрийскому генералу. – Имею честь поздравить.
Он наклонил голову и неловко, как дети, которые учатся танцовать, стал расшаркиваться то одной, то другой ногой.
Генерал, член гофкригсрата, строго оглянулся на него; не заметив серьезность глупой улыбки, не мог отказать в минутном внимании. Он прищурился, показывая, что слушает.
– Имею честь поздравить, генерал Мак приехал,совсем здоров,только немного тут зашибся, – прибавил он,сияя улыбкой и указывая на свою голову.
Генерал нахмурился, отвернулся и пошел дальше.
– Gott, wie naiv! [Боже мой, как он прост!] – сказал он сердито, отойдя несколько шагов.
Несвицкий с хохотом обнял князя Андрея, но Болконский, еще более побледнев, с злобным выражением в лице, оттолкнул его и обратился к Жеркову. То нервное раздражение, в которое его привели вид Мака, известие об его поражении и мысли о том, что ожидает русскую армию, нашло себе исход в озлоблении на неуместную шутку Жеркова.
– Если вы, милостивый государь, – заговорил он пронзительно с легким дрожанием нижней челюсти, – хотите быть шутом , то я вам в этом не могу воспрепятствовать; но объявляю вам, что если вы осмелитесь другой раз скоморошничать в моем присутствии, то я вас научу, как вести себя.
Несвицкий и Жерков так были удивлены этой выходкой, что молча, раскрыв глаза, смотрели на Болконского.
– Что ж, я поздравил только, – сказал Жерков.
– Я не шучу с вами, извольте молчать! – крикнул Болконский и, взяв за руку Несвицкого, пошел прочь от Жеркова, не находившего, что ответить.
– Ну, что ты, братец, – успокоивая сказал Несвицкий.
– Как что? – заговорил князь Андрей, останавливаясь от волнения. – Да ты пойми, что мы, или офицеры, которые служим своему царю и отечеству и радуемся общему успеху и печалимся об общей неудаче, или мы лакеи, которым дела нет до господского дела. Quarante milles hommes massacres et l'ario mee de nos allies detruite, et vous trouvez la le mot pour rire, – сказал он, как будто этою французскою фразой закрепляя свое мнение. – C'est bien pour un garcon de rien, comme cet individu, dont vous avez fait un ami, mais pas pour vous, pas pour vous. [Сорок тысяч человек погибло и союзная нам армия уничтожена, а вы можете при этом шутить. Это простительно ничтожному мальчишке, как вот этот господин, которого вы сделали себе другом, но не вам, не вам.] Мальчишкам только можно так забавляться, – сказал князь Андрей по русски, выговаривая это слово с французским акцентом, заметив, что Жерков мог еще слышать его.
Он подождал, не ответит ли что корнет. Но корнет повернулся и вышел из коридора.


Гусарский Павлоградский полк стоял в двух милях от Браунау. Эскадрон, в котором юнкером служил Николай Ростов, расположен был в немецкой деревне Зальценек. Эскадронному командиру, ротмистру Денисову, известному всей кавалерийской дивизии под именем Васьки Денисова, была отведена лучшая квартира в деревне. Юнкер Ростов с тех самых пор, как он догнал полк в Польше, жил вместе с эскадронным командиром.
11 октября, в тот самый день, когда в главной квартире всё было поднято на ноги известием о поражении Мака, в штабе эскадрона походная жизнь спокойно шла по старому. Денисов, проигравший всю ночь в карты, еще не приходил домой, когда Ростов, рано утром, верхом, вернулся с фуражировки. Ростов в юнкерском мундире подъехал к крыльцу, толконув лошадь, гибким, молодым жестом скинул ногу, постоял на стремени, как будто не желая расстаться с лошадью, наконец, спрыгнул и крикнул вестового.
– А, Бондаренко, друг сердечный, – проговорил он бросившемуся стремглав к его лошади гусару. – Выводи, дружок, – сказал он с тою братскою, веселою нежностию, с которою обращаются со всеми хорошие молодые люди, когда они счастливы.
– Слушаю, ваше сиятельство, – отвечал хохол, встряхивая весело головой.
– Смотри же, выводи хорошенько!
Другой гусар бросился тоже к лошади, но Бондаренко уже перекинул поводья трензеля. Видно было, что юнкер давал хорошо на водку, и что услужить ему было выгодно. Ростов погладил лошадь по шее, потом по крупу и остановился на крыльце.
«Славно! Такая будет лошадь!» сказал он сам себе и, улыбаясь и придерживая саблю, взбежал на крыльцо, погромыхивая шпорами. Хозяин немец, в фуфайке и колпаке, с вилами, которыми он вычищал навоз, выглянул из коровника. Лицо немца вдруг просветлело, как только он увидал Ростова. Он весело улыбнулся и подмигнул: «Schon, gut Morgen! Schon, gut Morgen!» [Прекрасно, доброго утра!] повторял он, видимо, находя удовольствие в приветствии молодого человека.
– Schon fleissig! [Уже за работой!] – сказал Ростов всё с тою же радостною, братскою улыбкой, какая не сходила с его оживленного лица. – Hoch Oestreicher! Hoch Russen! Kaiser Alexander hoch! [Ура Австрийцы! Ура Русские! Император Александр ура!] – обратился он к немцу, повторяя слова, говоренные часто немцем хозяином.