Грушевский, Михаил Яковлевич
Поделись знанием:
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.
Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.
Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.
Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.
Он смотрел на нее, не шевелясь, и видел, что ей нужно было после своего движения вздохнуть во всю грудь, но она не решалась этого сделать и осторожно переводила дыханье.
В Троицкой лавре они говорили о прошедшем, и он сказал ей, что, ежели бы он был жив, он бы благодарил вечно бога за свою рану, которая свела его опять с нею; но с тех пор они никогда не говорили о будущем.
«Могло или не могло это быть? – думал он теперь, глядя на нее и прислушиваясь к легкому стальному звуку спиц. – Неужели только затем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть?.. Неужели мне открылась истина жизни только для того, чтобы я жил во лжи? Я люблю ее больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю ее?» – сказал он, и он вдруг невольно застонал, по привычке, которую он приобрел во время своих страданий.
Услыхав этот звук, Наташа положила чулок, перегнулась ближе к нему и вдруг, заметив его светящиеся глаза, подошла к нему легким шагом и нагнулась.
– Вы не спите?
– Нет, я давно смотрю на вас; я почувствовал, когда вы вошли. Никто, как вы, но дает мне той мягкой тишины… того света. Мне так и хочется плакать от радости.
Наташа ближе придвинулась к нему. Лицо ее сияло восторженною радостью.
– Наташа, я слишком люблю вас. Больше всего на свете.
– А я? – Она отвернулась на мгновение. – Отчего же слишком? – сказала она.
– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
– Я уверена, я уверена! – почти вскрикнула Наташа, страстным движением взяв его за обе руки.
Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
| Михаил Грушевский | |
 Фотография Михаила Грушевского | |
| Имя при рождении: |
Михаил Яковлевич Грушевский |
|---|---|
| Дата рождения: |
29 декабря 1964 (59 лет) |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
| [www.mgrushevskiy.ru www.mgrushevskiy.ru] | |
Грушевский, Михаил Яковлевич (родился в Москве 29 декабря 1964 года) — российский актёр, юморист, эстрадный пародист, спортивный эксперт.
Содержание
Биография
Родился в Москве. По материнской линии его предки родом с Украины, бабушка жила в Киеве, а дедушка в Одессе[1].
В 1988 году Михаил Грушевский был «переведён», как записано в его трудовой книжке, из НИИ, где работал после окончания Института стали и сплавов, в театр-студию «Гротеск». В 1989 году состоялся первый телеэфир артиста в общественно-политической программе «Взгляд» с первой в советское время пародией на действующего главу государства, по приглашению журналиста Александра Любимова. Своим творческим наставником считает Владимира Винокура. С 1996 по 2004 годы принимал участие в съемках юмористической передачи «Аншлаг».
Актёр также принимал участие во многих других юмористических и сатирических передачах, в частности, в телепередаче «Куклы», где озвучивал персонажей — политических деятелей.[2]
Снялся в роли композитора Никиты Богословского в телесериале «Звезда эпохи» (2005 год).[3]
В 2007 году вёл ток-шоу «Бабий бунт» на телеканале РЕН ТВ[4].
В 2008 году участвовал в реалити-шоу «Первого канала» «Последний герой»[5].
В 2013—2014 годах участвовал в проекте «Первого канала» «Повтори!»[6].
Популярный шоумен, ведущий развлекательных программ, праздников. Обладает уникальным талантом пародийной импровизации.
Личная жизнь
- Первый брак — Ирина Миронова. Брак 2001—2012.
Дочь — Дарья Грушевская (2002 г.р.)
- Вторая жена — Евгения Гуслярова, художественный переводчик (английский язык), маркетолог, предприниматель. Свадьба состоялась 31.01.2015.
Сын — Михаил Грушевский-младший (21 мая 2015 г.р.)
Объекты пародий
- Ян Арлазоров
- Леонид Брежнев[7]
- Владимир Винокур
- Михаил Горбачев[7][8]
- Николай Дроздов
- Михаил Евдокимов
- Борис Ельцин[9][10]
- Владимир Жириновский
- Евгений Киселев
- Александр Лебедь
- Владимир Ленин
- Лев Лещенко
- Анатолий Лукьянов
- Рафик Нишанов
- Николай Озеров
- Владимир Путин
- Аркадий Райкин
- Иосиф Сталин
- Руслан Хасбулатов
- Геннадий Хазанов[11]
- Ефим Шифрин
- Вячеслав Зайцев
- Илья Резник
- Фрунзик Мкртчян
- Дмитрий Дибров
Сам актёр говорил по этому поводу:
[12].«У меня же не только президенты были в „арсенале“, но и Хасбулатов, Жириновский, и ныне ушедший Лебедь, и многие другие. Некоторые даже говорили, что они должны приплачивать мне за раскрутку. Я никогда не отказывался, но денег почему-то так ни от кого и не получил»
Сами же объекты пародий к его выступлениям, по словам актёра, относились так:
[3]«С Борисом Николаевичем мы виделись после концерта, ему больше всего понравилась моя пародия на Михаила Сергеевича. Лещенко и Винокур даже выходили ко мне на сцену с букетами, прослушав „Вовчика и Левчика“. А с Горбачевым я, к сожалению, не пересекался. Мне рассказывали, что один канал зазывал его на передачу, посвященную Первому съезду народных депутатов, а он ответил: не могу. „Ну как же мы без вас?“ — „А вы пригласите Грушевского“. Если это так, то мне приятно, черт побери!»
В программе «Повтори!»
- Владимир Жириновский (1 выпуск);
- Вячеслав Зайцев (2 выпуск);
- Николай Озеров (3 выпуск);
- Ян Арлазоров (4 выпуск; исполнял оригинальный монолог Я. Арлазорова «В самолёте»);
- Аркадий Райкин (5 выпуск; исполнял оригинальный монолог А. Райкина «Век техники»);
- Владимир Винокур (6 выпуск; в категории «Телефонный розыгрыш» разыграл его голосом шоумена Александра Гудкова);
- Илья Резник (7 выпуск);
- Фрунзик Мкртчян (8 выпуск; пародировался персонаж Ф. Мкртчяна — Рубик Хачикян из фильма «Мимино»)
- Евгений Леонов (категория «Мультфильмы»; пародировался озвученный Е. Леоновым Винни-Пух); Лев Лещенко (финал; исполнялась оригинальная песня Л. Лещенко «Трус не играет в хоккей»).
Интересные факты
- В 2014 году запустил агентство праздников «Мечтать подано!», организовав собственную [www.starhit.ru/eksklusiv/na-svadbe-mihaila-grushevskogo-veselilsya-ves-stolichnyiy-bomod-114646/ пышную свадьбу с участием московского бомонда]
- Михаил Грушевский — болельщик московского футбольного клуба ЦСКА[13][14]. Гость и приглашенный автор множества спортивных телепередач и изданий — например, газеты «[sobesednik.ru/author/20150718-grushevskiy-mihail Собеседник]» и многих других.
Напишите отзыв о статье "Грушевский, Михаил Яковлевич"
Примечания
- ↑ [ford.championat.com/news/item/id/48 Грушевский: я оголтело патриотичный болельщик!]
- ↑ Куклы (программа)
- ↑ 1 2 [www.1tv.ru/hero/prp=0&pi=30153 ПОСЛЕДНИЙ ГЕРОЙ. ЗАБЫТЫЕ В РАЮ]
- ↑ [www.rg.ru/2007/04/06/programmy.html Опять тройка. Лучшие и худшие программы теленедели]. Российская газета (6 апреля 2007).
- ↑ [www.kp.ru/daily/24206/410485/ Участник «Последнего героя» Михаил ГРУШЕВСКИЙ: «Нас едва не убило кокосами!»]. Комсомольская правда (29 ноября 2008).
- ↑ [www.1tv.ru/sprojects_members/si=5939 Участники]. Первый канал (3 ноября 2013).
- ↑ 1 2 [rutube.ru/video/1e5ae6e747321e39868cf93718d02202/ С Вождями в пастели — Михаил Грушевский — смотрите бесплатно самые смешные видео ролики и приколы на сайте Rutube без регистрации]
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=YLr1kgva0ys Пародия Грушевского на Горбачева и Ельцина — 1990 год. — YouTube]
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=V7SMv-5YrP4 Михаил Грушевский — Пародии — YouTube]
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=q5NFEIEEnw4 Михаил Грушевский — YouTube]
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=RldB3dNttG4 М Грушевский — YouTube]
- ↑ [www.umoristy.ru/p31.html#p31 МИХАИЛ ГРУШЕВСКИЙ — Официальный сайт союза юмористов. Организация мероприятий]
- ↑ [www.championat.ru/football/news-816186.html Грушевский: Газзаев — Слуцкий — всего лишь красивая вывеска]
- ↑ [www.gazeta.ru/sport/rfc/2009/05/a_2985561.shtml Кубок под прессингом]
Ссылки
- Официальный сайт Михаила Грушевского [mgrushevskiy.ru www.mgrushevskiy.ru]
- Страницы Михаила Грушевского в социальных сетях www.facebook.com/m.grushevsky?fref=ts instagram.com/grushevskiymikhail/
- Агентство Михаила Грушевского «Мечтать подано» [mechtatpodano.ru mechtatpodano.ru]
- [www.wday.ru/stil-zhizny/kultura/mihail-grushevskiy-predlojenie-ruki-i-serdtsa-ya-sdelal-v-ultimativnoy-forme/ Интервью с Михаилом Грушевским для журнала Антенна-Телесемь]
- [www.woman.ru/relations/wedding/article/147205/ Михаил Грушевский на сайте woman.ru]
- [www.wday.ru/seks-otnosheniya/novosty/reportaj-so-svadbyi-mihaila-grushevskogo-shik-i-bleks-50-h/ Михаил Грушевский на сайте wday.ru]
- [www.starhit.ru/profile/mihail-grushevskiy/ Михаил Грушевский на сайте starhit.ru]
Отрывок, характеризующий Грушевский, Михаил Яковлевич
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.
Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.
Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.
Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.
Он смотрел на нее, не шевелясь, и видел, что ей нужно было после своего движения вздохнуть во всю грудь, но она не решалась этого сделать и осторожно переводила дыханье.
В Троицкой лавре они говорили о прошедшем, и он сказал ей, что, ежели бы он был жив, он бы благодарил вечно бога за свою рану, которая свела его опять с нею; но с тех пор они никогда не говорили о будущем.
«Могло или не могло это быть? – думал он теперь, глядя на нее и прислушиваясь к легкому стальному звуку спиц. – Неужели только затем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть?.. Неужели мне открылась истина жизни только для того, чтобы я жил во лжи? Я люблю ее больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю ее?» – сказал он, и он вдруг невольно застонал, по привычке, которую он приобрел во время своих страданий.
Услыхав этот звук, Наташа положила чулок, перегнулась ближе к нему и вдруг, заметив его светящиеся глаза, подошла к нему легким шагом и нагнулась.
– Вы не спите?
– Нет, я давно смотрю на вас; я почувствовал, когда вы вошли. Никто, как вы, но дает мне той мягкой тишины… того света. Мне так и хочется плакать от радости.
Наташа ближе придвинулась к нему. Лицо ее сияло восторженною радостью.
– Наташа, я слишком люблю вас. Больше всего на свете.
– А я? – Она отвернулась на мгновение. – Отчего же слишком? – сказала она.
– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
– Я уверена, я уверена! – почти вскрикнула Наташа, страстным движением взяв его за обе руки.
Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
