Грушко, Василий Семёнович

Василий Семёнович Грушко
Дата рождения	15 сентября 1923(1923-09-15)
Место рождения	село Веселый Подол Урицкий район (ныне Сарыкольский район) Костанайской области, Казахстан
Дата смерти	3 февраля 1979(1979-02-03) (55 лет)
Место смерти	г. Джамбул (ныне Тараз), Казахстан
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	пехота
Годы службы	1942 - 1944
Звание	гвардии красноармеец
Часть	75-я гвардейская стрелковая дивизия
Должность	стрелок-разведчик взвода пешей разведки 212-го гвардейского стрелкового полка
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии	Медали

Васи́лий Семёнович Грушко́ (15.09.1923 — 3.02.1979) — участник Великой Отечественной войны, стрелок-разведчик взвода пешей разведки 212-го гвардейского стрелкового полка 75-й гвардейской стрелковой дивизии 30-го стрелкового корпуса 60-й армии Центрального фронта, гвардии красноармеец, Герой Советского Союза (1943).

Биография

Родился 15 сентября 1923 года в селе Веселый Подол Урицкий район (ныне Сарыкольский) Костанайской области, Казахстан. Окончил 7 классов школы, работал в колхозе.

В Красной Армии с 1942 года. В апреле 1943 года красноармеец Грушко стал разведчиком взвода пешей разведки 212-го гвардейского стрелкового полка 75-й гвардейской стрелковой дивизии.

Свою первую награду, медаль «За отвагу», стрелок взвода пешей разведки гвардии красноармеец Грушко В. С. получил участвуя в Курской битве, за действия на берегах реки Неживка в Орловской области. В представлении к награждению командир 212-го стрелкового полка гвардии полковник Борисов М. С. написал:

4.08.1943 года вместе с группой бойцов, в разведке водного рубежа для форсирования при наступлении, действовал решительно и храбро. Быстро форсировав реку вброд по горло, пробрались в тыл противника до 500 метров, разведали его расположение, а затем, ударив вместе с наступающей пехотой по противнику, опрокинули его, дав возможность успешно форсировать реку, а затем перерезать грейдерную дорогу.

Особо отличился гвардии красноармеец Грушко В. С. при форсировании реки Днепр севернее Киева, в боях при захвате и удержании плацдарма в районе сел Глебовка и Ясногородка (Вышгородский район Киевской области) на правом берегу Днепра осенью 1943 года.

В ночь на 23 сентября 1943 года стрелок-разведчик взвода пешей разведки 212-го стрелкового полка 75-й гвардейской стрелковой дивизии Грушко В. С. в составе разведвзвода гвардии лейтенанта Полякова В. Ф. переправился через Днепр в 35 км севернее города Киев в районе сел Казаровичи, Глебовка и Ясногородка (Вышгородский район Киевской области). Разведгруппа доставила ценные сведения о расположении противника в месте, предназначенном для форсирования реки Днепр частями 75-й гвардейской стрелковой дивизии.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 17 октября 1943 года за успешное форсировании реки Днепр севернее Киева, прочное закрепление плацдарма на западном берегу реки Днепр и проявленные при этом мужество и геройство гвардии красноармейцу Грушко Василию Семеновичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

В 1944 году Грушко В. С. был тяжело ранен и по ранению демобилизован из армии.

По возвращении в Казахстан, работал старшим агрономом Джамбулской областной станции защиты растений (по другим данным — начальником станции).

Скончался 3 февраля 1979 года. Похоронен на городском кладбище города г. Джамбул (ныне Тараз), Казахстан.

Награды

• Медаль «Золотая Звезда» № 1554 Героя Советского Союза (17 октября 1943 года);
• орден Ленина;
• медаль «За отвагу»;
• другие медали.

Память

• В г. Джамбул (ныне Тараз), на доме по улице Айтиева дом 27, где жил Герой, установлена мемориальная доска.
• Его именем названа одна из улиц г. Тараз.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• Днепр — река героев. — 2-е изд., доп. — Киев: Изд. полит. лит Украины, 1988. — ISBN 5-319-00085-5.
• [www.litmir.co/bd/?b=265337 Григорьев И. Священная земля Ясногородки. - В кн: Земля героев. — Кемерово: Кемеровское книжное изд., 1978. — 288 с. с илл. — 10000 экз. - С.38 - 48.]

Ссылки

•  [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=7882 Грушко, Василий Семёнович]. Сайт «Герои Страны».
• [www.kstnews.kz/index.php?a=11864 Девятнадцатилетний разведчик Грушко].
• [kostanay1879.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=311&Itemid=51 Люди сильной воли].
• [www.az-libr.ru/index.shtml?Persons&3GL/e6e2fcd0/Source Грушко В. С.]
• [vrazvedka.com/book/book2/g.pdf «Военная разведка»].

Отрывок, характеризующий Грушко, Василий Семёнович

Все ужасы террора основывались только на заботе о народном спокойствии.
На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.
Растопчин, пылкий, сангвинический человек, всегда вращавшийся в высших кругах администрации, хотя в с патриотическим чувством, не имел ни малейшего понятия о том народе, которым он думал управлять. С самого начала вступления неприятеля в Смоленск Растопчин в воображении своем составил для себя роль руководителя народного чувства – сердца России. Ему не только казалось (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ёрническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху. Красивая роль руководителя народного чувства так понравилась Растопчину, он так сжился с нею, что необходимость выйти из этой роли, необходимость оставления Москвы без всякого героического эффекта застала его врасплох, и он вдруг потерял из под ног почву, на которой стоял, в решительно не знал, что ему делать. Он хотя и знал, но не верил всею душою до последней минуты в оставление Москвы и ничего не делал с этой целью. Жители выезжали против его желания. Ежели вывозили присутственные места, то только по требованию чиновников, с которыми неохотно соглашался граф. Сам же он был занят только тою ролью, которую он для себя сделал. Как это часто бывает с людьми, одаренными пылким воображением, он знал уже давно, что Москву оставят, но знал только по рассуждению, но всей душой не верил в это, не перенесся воображением в это новое положение.
Вся деятельность его, старательная и энергическая (насколько она была полезна и отражалась на народ – это другой вопрос), вся деятельность его была направлена только на то, чтобы возбудить в жителях то чувство, которое он сам испытывал, – патриотическую ненависть к французам и уверенность в себе.
Но когда событие принимало свои настоящие, исторические размеры, когда оказалось недостаточным только словами выражать свою ненависть к французам, когда нельзя было даже сражением выразить эту ненависть, когда уверенность в себе оказалась бесполезною по отношению к одному вопросу Москвы, когда все население, как один человек, бросая свои имущества, потекло вон из Москвы, показывая этим отрицательным действием всю силу своего народного чувства, – тогда роль, выбранная Растопчиным, оказалась вдруг бессмысленной. Он почувствовал себя вдруг одиноким, слабым и смешным, без почвы под ногами.
Получив, пробужденный от сна, холодную и повелительную записку от Кутузова, Растопчин почувствовал себя тем более раздраженным, чем более он чувствовал себя виновным. В Москве оставалось все то, что именно было поручено ему, все то казенное, что ему должно было вывезти. Вывезти все не было возможности.
«Кто же виноват в этом, кто допустил до этого? – думал он. – Разумеется, не я. У меня все было готово, я держал Москву вот как! И вот до чего они довели дело! Мерзавцы, изменники!» – думал он, не определяя хорошенько того, кто были эти мерзавцы и изменники, но чувствуя необходимость ненавидеть этих кого то изменников, которые были виноваты в том фальшивом и смешном положении, в котором он находился.
Всю эту ночь граф Растопчин отдавал приказания, за которыми со всех сторон Москвы приезжали к нему. Приближенные никогда не видали графа столь мрачным и раздраженным.
«Ваше сиятельство, из вотчинного департамента пришли, от директора за приказаниями… Из консистории, из сената, из университета, из воспитательного дома, викарный прислал… спрашивает… О пожарной команде как прикажете? Из острога смотритель… из желтого дома смотритель…» – всю ночь, не переставая, докладывали графу.
На все эта вопросы граф давал короткие и сердитые ответы, показывавшие, что приказания его теперь не нужны, что все старательно подготовленное им дело теперь испорчено кем то и что этот кто то будет нести всю ответственность за все то, что произойдет теперь.
– Ну, скажи ты этому болвану, – отвечал он на запрос от вотчинного департамента, – чтоб он оставался караулить свои бумаги. Ну что ты спрашиваешь вздор о пожарной команде? Есть лошади – пускай едут во Владимир. Не французам оставлять.
– Ваше сиятельство, приехал надзиратель из сумасшедшего дома, как прикажете?
– Как прикажу? Пускай едут все, вот и всё… А сумасшедших выпустить в городе. Когда у нас сумасшедшие армиями командуют, так этим и бог велел.
На вопрос о колодниках, которые сидели в яме, граф сердито крикнул на смотрителя:
– Что ж, тебе два батальона конвоя дать, которого нет? Пустить их, и всё!
– Ваше сиятельство, есть политические: Мешков, Верещагин.
– Верещагин! Он еще не повешен? – крикнул Растопчин. – Привести его ко мне.