Грушко, Елена Арсеньевна
Поделись знанием:
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»
Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
| Елена Арсеньева | |
| Елена Арсеньевна Грушко | |
| Псевдонимы: |
Елена Арсеньева |
|---|---|
| Дата рождения: |
17 сентября 1952 (71 год) |
| Место рождения: | |
| Гражданство: |
Российская Федерация |
| Род деятельности: |
Писатель |
| Направление: |
Проза |
| Жанр: |
Любовно-авантюрные, исторические и криминальные романы |
| Язык произведений: |
русский |
Грушко Елена Арсеньевна, творческий псевдоним — Елена Арсеньева (род. 17 сентября 1952 г., Хабаровск) — советская и российская писательница, филолог, сценарист.
Содержание
Биография
По образованию филолог. Окончила Хабаровский пединститут и заочно сценарный факультет ВГИКа. Работала на студии телевидения, в журнале «Дальний Восток», в издательстве. В конце 1980-х Елена Грушко переехала из Хабаровска в Нижний Новгород. Член Союза писателей с 1989 года. Часто вводит в свои фантастические произведения мотивы и образы русского фольклора, пользуясь при этом стилистикой сказа. В целом творчество активной представительницы так называемой «молодогвардейской школы» развивалось в советское время в русле присущего для указанной «школы» славянофильского мифотворчества. Была участником семинара молодых фантастов Сибири и Дальнего Востока в Новосибирске (1987).
Первая новелла «Не жена», опубликован в журнале «Дальний Восток». В 1984 году вышел в свет сборник рассказов «Последний снег апреля». Повести и рассказы Елены Грушко объединены в сборниках «Последний снег апреля» (1984), «Добрыня» (повести Добрыня и Последний чогграм, 1986) и «Картина ожидания» (1989); в ант. изд. повесть «Венки Обимура» (1990).
В конце 1990-х годов Елена Грушко обратилась к истории и детективам. Сменив жанр, сменила и фамилию на псевдонимом Елена Арсеньева. Автор около 50 любовно-авантюрных, исторических и криминальных романов. Считается[кем?] родоначальником уникального жанра российского дамского романа[1].
Библиография
- [debri-dv.com/article/11511/gorod_bonivur_v_habarovskom_krae_iz_proshlogo_v_budushchee Здравствуй, город!] (Книга первая. Трудное начало)/Послесловие И.Н. Орджоникидзе. - Хабаровск: Кн. изд-во, 1987. - 160 с.
- Словарь славянской мифологии (1995) / в соавтор. с писателем-фантастом Медведевым Ю. М., ISBN 5-88204-032-9
- Первые среди лучших 2006. Антология детективного рассказа. (в сборке с другими авторами) (2005 г.);
- Новые лучшие детективные истории (2007 г.);
- Ведьма из яблоневого сада (2008 г.);
- Рождественский детектив (в сборке с другими авторами) (2008 г.);
- Рождественский детектив (в сборке с другими авторами) (2009 г.);
- Обольстительные интриганки (2009 г.);
- Лесная нимфа (2009 г.);
- Венценосные соблазнительницы (2009 г.);
- Crime Story № 4 (в сборке с другими авторами) (2009 г.);
- Грешная невеста Петра (2009 г.);
- Цена любви — российская корона (2009 г.);
- Царственная блудница (2009 г.);
- Гарем Ивана Грозного (2009 г.);
- Чёрная жемчужина (2009 г.);
- И звёзды любить умеют (2009 г.);
- Прекрасные авантюристки (2009 г.);
- Роковая любовь немецкой принцессы (2010 г.);
- Возлюбленная Казановы (2010 г.);
- Несбывшаяся любовь императора (2010 г.);
- Сладостный плен любви (2010 г.);
- Соблазны французского двора (2010 г.);
- Страсть Северной Мессалины (2010 г.);
- Тайный грех императрицы (2010 г.);
- Златовласая амазонка (2010 г.);
- Последнее лето (2010 г.);
- Зима в раю (2010 г.);
- Осень на краю (2010 г.);
- Грешная невеста Петра (2010 г.);
- Любушка-голубушка (2010 г.);
- Я буду жить! (2010 г.);
- Одна любовь на двоих (2010 г.);
- Ключ, лодка, западня (2010 г.);
- Рано говорить «Прощай!» (2010 г.);
- Тайный грех императрицы (2010 г.)[2];
- Колдовское ожерелье (2010 г.);
- Государыня изменница (2010 г.);
- Ледяной поцелуй (2010 г.);
- Детектив под Рождество (2011 г.);
- Несбывшаяся весна (2011 г.);
- Последний дар любви (2011 г.);
- Невеста атамана (2011 г.);
- Коронованная распутница (2011 г.);
- Дневник ведьмы (2011 г.);
- Ночь темна (2011 г.);
- Соблазны французского двора (2011 г.);
- Лиловый (2011 г.);
- Страсть Северной Мессалины (2011 г.);
- Предвестница смерти (2011 г.);
- Судьба-разлучница (2011 г.);
- Несбывшаяся любовь императора (2011 г.);
- Школа гетер (2014 г.);
Напишите отзыв о статье "Грушко, Елена Арсеньевна"
Примечания
Ссылки
- [vtabakerke.ru/elena-arseneva.html Биография и произведения Елены Арсеньевой] на сайте «Книжная полка букиниста».
Отрывок, характеризующий Грушко, Елена Арсеньевна
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»
Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
