Грэфенберг, Эрнст

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Эрнст Грэфенберг
Ernst Gräfenberg
Дата рождения:

26 сентября 1881(1881-09-26)

Место рождения:

Аделебзен, Нижняя Саксония

Дата смерти:

28 октября 1957(1957-10-28) (76 лет)

Место смерти:

Нью-Йорк

Научная сфера:

медицина

Эрнст Грэфенберг (нем. Ernst Gräfenberg; 26 сентября 1881, Аделебзен — 28 октября 1957, Нью-Йорк) — немецкий врач, известный работой по развитию внутриматочной спирали (кольцо Грэфенберга) и исследованиями роли уретры в оргазме. В 1950 году доказал наличие особой эрогенной зоны на передней стенке влагалища, а также представил доклад о жидкости, связанной с этой точкой, и определённо отличающейся от мочи. Позже, но после его смерти, внутриматочная спираль стала всемирно известна как способ планирования семьи, а Джон Д. Перри и Биверли Уиппл[en] назвали соответствующую эрогенную зону в честь ученого — G-точка.[1].



Биография

Окончил медицинский факультет и получил докторскую степень в Мюнхене. Проводил исследования по офтальмологии, позже стал специализироваться на проблеме беременности в гинекологии.

Грэфенберг отстаивал теории противозачаточных средств, в частности, он предложил внутриматочную спираль /IDS/, которая действовала 5 лет.

В 1933 году Грэфенберг лишился всех постов в университете из-за своего еврейского происхождения, а в 1937 году его арестовали. В 1940 году Международное общество сексологии собрало деньги и выкупило его из концлагеря, после чего Грэфенберг смог уехать в США.

В 1950 году в США вышла его брошюра «The Role of Urethra in Female Orgasm», где он описал точку Грэфенберга.

Напишите отзыв о статье "Грэфенберг, Эрнст"

Примечания

  1. www2.hu-berlin.de/sexology/GESUND/ARCHIV/GRAFFENBERG.HTM



Отрывок, характеризующий Грэфенберг, Эрнст

Понятно, что таким представлялось дело современникам. Понятно, что Наполеону казалось, что причиной войны были интриги Англии (как он и говорил это на острове Св. Елены); понятно, что членам английской палаты казалось, что причиной войны было властолюбие Наполеона; что принцу Ольденбургскому казалось, что причиной войны было совершенное против него насилие; что купцам казалось, что причиной войны была континентальная система, разорявшая Европу, что старым солдатам и генералам казалось, что главной причиной была необходимость употребить их в дело; легитимистам того времени то, что необходимо было восстановить les bons principes [хорошие принципы], а дипломатам того времени то, что все произошло оттого, что союз России с Австрией в 1809 году не был достаточно искусно скрыт от Наполеона и что неловко был написан memorandum за № 178. Понятно, что эти и еще бесчисленное, бесконечное количество причин, количество которых зависит от бесчисленного различия точек зрения, представлялось современникам; но для нас – потомков, созерцающих во всем его объеме громадность совершившегося события и вникающих в его простой и страшный смысл, причины эти представляются недостаточными. Для нас непонятно, чтобы миллионы людей христиан убивали и мучили друг друга, потому что Наполеон был властолюбив, Александр тверд, политика Англии хитра и герцог Ольденбургский обижен. Нельзя понять, какую связь имеют эти обстоятельства с самым фактом убийства и насилия; почему вследствие того, что герцог обижен, тысячи людей с другого края Европы убивали и разоряли людей Смоленской и Московской губерний и были убиваемы ими.
Для нас, потомков, – не историков, не увлеченных процессом изыскания и потому с незатемненным здравым смыслом созерцающих событие, причины его представляются в неисчислимом количестве. Чем больше мы углубляемся в изыскание причин, тем больше нам их открывается, и всякая отдельно взятая причина или целый ряд причин представляются нам одинаково справедливыми сами по себе, и одинаково ложными по своей ничтожности в сравнении с громадностью события, и одинаково ложными по недействительности своей (без участия всех других совпавших причин) произвести совершившееся событие. Такой же причиной, как отказ Наполеона отвести свои войска за Вислу и отдать назад герцогство Ольденбургское, представляется нам и желание или нежелание первого французского капрала поступить на вторичную службу: ибо, ежели бы он не захотел идти на службу и не захотел бы другой, и третий, и тысячный капрал и солдат, настолько менее людей было бы в войске Наполеона, и войны не могло бы быть.