Грюбер, Жак

Жак Грюбер
Jacques Grüber
Дата рождения:	25 января 1870(1870-01-25)
Место рождения:	Сюндуз, Франция
Дата смерти:	15 февраля 1943(1943-02-15) (73 года)
Место смерти:	Париж
Гражданство:	Франция Франция
Жанр:	художественное стекло
Учёба:	Школа изящных искусств Нанси
Стиль:	школа Нанси (арт-нуво)
Влияние:	Гюстав Моро
Работы на Викискладе

Жак Грюбер (фр. Jacques Grüber, 25 января 1870, Сюндуз, Франция — 15 декабря 1936, Париж) — французский художник по стеклу, дизайнер, представитель школы Нанси, одного из направлений арт-нуво.

Биография

Грюбер родился в Эльзасе, в городке Сюндуз 25 января 1870 года. Начал свою творческую деятельность в Школе изящных искусств в Нанси (ныне Высшая национальная школа искусств Нанси). Получив грант от города, он обучался у Гюстава Моро в Париже. В 1893 году Грюбер вернулся в Нанси и преподавал в Школе изящных искусств. Грюбер занимался декоративными украшениями для ваз стекольной фабрики братьев Дом, мебели Луи Мажореля и обложек книг для Рене Винера. В 1897 году Грюбер создал свою собственную студию, где специализировался на витражах и художественном стекле. Таким образом, он интересовался всеми приёмами декоративно-прикладного искусства, прежде чем окончательно перейти к искусству художественных витражей в 1900 году. В 1901 году он стал одним из основателей школы Нанси, в которой входил в руководящий комитет. Считается одним из наиболее плодовитых мастеров стеклодувов по витражам в стиле школы Нанси. В 1914 году переехал в Париж, где он основал мастерскую вилла д'Алезиа в 14-м округе.

Среди наиболее известных его работ виртажи Торгово-промышленной палаты Нанси, вилла Мажорель, вилла Бержере. Он также изготовил стеклянную крышу галереи Лафайет в Париже. Он принимал участие в украшении океанского лайнера «Иль де Франс», где отвечал за освещение.

Основные работы

• Музей школы Нанси (витражи консерватории и аквариумов)
• Навес здания банка Credit Lyonnais в Нанси
• Витражи виллы Мажорель, 1901-1902
• Витражи здания Жорж Бье, 1901-1902
• Витражи здания мэрии Эвиль, 1901-1903
• Окна в доме доктора Поля Жака, 1905
• Виртажи Торгово-промышленной палаты Нанси, 1909
• Окна виллы Бержере
• Реставрация мозаики многих церквей Лотарингии, начало XX века (например, церковь Сен-Мартен в Эссе-э-Мезре, церковь в Лиме-Ременовиль)
• Витражи павильон "Нанси и Восток" на выставке декоративных искусств в Париже в 1925 году
• Витражи в лестнице зарегистрированных литейных Понт-а-Муссон SA (Нанси, 1926-1928)
• Витражи церкви Святого Гроба Господня, в Мондидье (Пикардия)
• Витражи церкви в Ансервиллер (Лотарингия)
• Навес библиотеки Карнеги (Реймс)

Семья

• Жан-Жак Грюбер — сын, мастер по художественному стеклу
• Франсис Грюбер — сын, художник

Литература

• Le vitrail à l'Exposition internationale des arts décoratifs, Paris, 1925, 4 p. 42 pl.
• Agnès Acker (dir.), Encyclopédie de l'Alsace, 13 v. , p. 3533
• Jean-Charles Cappronier et Michel Hérold, « Jacques Gruber et les vitraux du ministère du Travail: un bienfait imprévu de la loi sur les Assurances sociales », Monumental : revue scientifique et technique des monuments historiques, n° 1, 2004, p. 56-61
• Françoise Dierkens-Aubry, Francis Roussel, Anne Kennes-Roolant (et al.), Jacques Gruber, ébéniste et maître-verrier, 1871-1936, Bruxelles, 1983, 66 p. (catalogue de l'exposition au Musée Horta de Bruxelles)
• Michel Hérold, « L'atelier parisien de Jacques Gruber », Monumental : revue scientifique et technique des monuments historiques, n° 1, 2004, p. 50-55
• Claire Pélissier, « Un génie des matériaux. Jacques Gruber et la conception d’un coffret à souvenirs », Arts nouveaux, n° 23, septembre 2007, p. 18-23

Ссылки

• [edn.nancy.fr/web/index.php?page=jacques-gruber Жак Грюбер на сайте школы Нанси]  (фр.)

Отрывок, характеризующий Грюбер, Жак

И об этом то периоде кампании, когда войска без сапог и шуб, с неполным провиантом, без водки, по месяцам ночуют в снегу и при пятнадцати градусах мороза; когда дня только семь и восемь часов, а остальное ночь, во время которой не может быть влияния дисциплины; когда, не так как в сраженье, на несколько часов только люди вводятся в область смерти, где уже нет дисциплины, а когда люди по месяцам живут, всякую минуту борясь с смертью от голода и холода; когда в месяц погибает половина армии, – об этом то периоде кампании нам рассказывают историки, как Милорадович должен был сделать фланговый марш туда то, а Тормасов туда то и как Чичагов должен был передвинуться туда то (передвинуться выше колена в снегу), и как тот опрокинул и отрезал, и т. д., и т. д.
Русские, умиравшие наполовину, сделали все, что можно сделать и должно было сделать для достижения достойной народа цели, и не виноваты в том, что другие русские люди, сидевшие в теплых комнатах, предполагали сделать то, что было невозможно.
Все это странное, непонятное теперь противоречие факта с описанием истории происходит только оттого, что историки, писавшие об этом событии, писали историю прекрасных чувств и слов разных генералов, а не историю событий.
Для них кажутся очень занимательны слова Милорадовича, награды, которые получил тот и этот генерал, и их предположения; а вопрос о тех пятидесяти тысячах, которые остались по госпиталям и могилам, даже не интересует их, потому что не подлежит их изучению.
А между тем стоит только отвернуться от изучения рапортов и генеральных планов, а вникнуть в движение тех сотен тысяч людей, принимавших прямое, непосредственное участие в событии, и все, казавшиеся прежде неразрешимыми, вопросы вдруг с необыкновенной легкостью и простотой получают несомненное разрешение.
Цель отрезывания Наполеона с армией никогда не существовала, кроме как в воображении десятка людей. Она не могла существовать, потому что она была бессмысленна, и достижение ее было невозможно.
Цель народа была одна: очистить свою землю от нашествия. Цель эта достигалась, во первых, сама собою, так как французы бежали, и потому следовало только не останавливать это движение. Во вторых, цель эта достигалась действиями народной войны, уничтожавшей французов, и, в третьих, тем, что большая русская армия шла следом за французами, готовая употребить силу в случае остановки движения французов.
Русская армия должна была действовать, как кнут на бегущее животное. И опытный погонщик знал, что самое выгодное держать кнут поднятым, угрожая им, а не по голове стегать бегущее животное.



Когда человек видит умирающее животное, ужас охватывает его: то, что есть он сам, – сущность его, в его глазах очевидно уничтожается – перестает быть. Но когда умирающее есть человек, и человек любимый – ощущаемый, тогда, кроме ужаса перед уничтожением жизни, чувствуется разрыв и духовная рана, которая, так же как и рана физическая, иногда убивает, иногда залечивается, но всегда болит и боится внешнего раздражающего прикосновения.
После смерти князя Андрея Наташа и княжна Марья одинаково чувствовали это. Они, нравственно согнувшись и зажмурившись от грозного, нависшего над ними облака смерти, не смели взглянуть в лицо жизни. Они осторожно берегли свои открытые раны от оскорбительных, болезненных прикосновений. Все: быстро проехавший экипаж по улице, напоминание об обеде, вопрос девушки о платье, которое надо приготовить; еще хуже, слово неискреннего, слабого участия болезненно раздражало рану, казалось оскорблением и нарушало ту необходимую тишину, в которой они обе старались прислушиваться к незамолкшему еще в их воображении страшному, строгому хору, и мешало вглядываться в те таинственные бесконечные дали, которые на мгновение открылись перед ними.
Только вдвоем им было не оскорбительно и не больно. Они мало говорили между собой. Ежели они говорили, то о самых незначительных предметах. И та и другая одинаково избегали упоминания о чем нибудь, имеющем отношение к будущему.