Грютцнер, Эдуард фон

Эдуард фон Грютцнер

Эдуард фон Грютцнер (нем. Eduard Theodor Ritter von Grützner; 26 мая 1846 — 2 апреля 1925) — германский художник. Более всего известен жанровыми картинами, изображающими жизнь монахов.

Биография

Родился в селе Грос-Карловице в Силезии (ныне — село Вельке-Карловице в Опольском воеводстве Польши), в многодетной крестьянской семье. Пастор местной церкви Фишер, часто посещавший их семью, заметил склонность ребёнка к рисованию. Впоследствии, работая в соседском графском имении, он рисовал при любой возможности, и управляющий имением часто выдавал мальчику бумагу, на которой тот, помимо многочисленных изображений животных, рисовал портреты местных крестьян. Благодаря пастору Грютцнер посещал гимназию в Нейсе.

В 1864 году с помощью архитектора Гиршберга начал учиться живописи в частной художественной школе Германа Дика в Мюнхене. Проучившись там некоторое время, он перешёл в класс античного искусства Мюнхенской академии искусств, где Иоганн Георг Гилтенспергер и Александер Штрёгубер знакомили студентов со стандартами красоты древности. В 1865 году Грютцнер вступил в класс живописи Германа Аншютца по рекомендации Карла Теодора фон Пилоти, поскольку класс последнего был переполнен и он смог принять к себе Грютцнера только в 1867 году. Три года спустя он закончил академию.

В 1870 году он открыл собственную студию в дачном домике на Швантхалерштрассе, 18 в Мюнхене, начав в скором времени получать большое количество заказов. В 1880 году Эдуард Грютцнер был награждён рыцарским крестом первого класса Ордена Заслуг святого Михаила. В 1886 году принц-регент Баварии Леопольд Баварский удостоил художника звания профессора. Последние годы его жизни не были счастливыми: после того как в 1899 году жена ушла от него к оперному певцу, Грютцнер уединился. Он искал утешение в китайской философии, начал собирать произведения восточноазиатского искусства и изучать японский язык. На некоторых его поздних произведениях отображались восточные мотивы (образ Будды или китайская ваза в композиции). Умер в Мюнхене.

Эдуард фон Грютцер был страстным коллекционером произведений искусства. Сначала в круг его интересов входили произведения немецкой поздней готики и раннего Ренессанса; в последнее десятилетие своей жизни он обратился к произведениям искусства Дальнего Востока.

Ссылки

• [www.deutsche-biographie.de/pnd119119110.html Статья в NDB]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Грютцнер, Эдуард фон

«Неужели он мой муж, именно этот чужой, красивый, добрый мужчина; главное – добрый», думала княжна Марья, и страх, который почти никогда не приходил к ней, нашел на нее. Она боялась оглянуться; ей чудилось, что кто то стоит тут за ширмами, в темном углу. И этот кто то был он – дьявол, и он – этот мужчина с белым лбом, черными бровями и румяным ртом.
Она позвонила горничную и попросила ее лечь в ее комнате.
M lle Bourienne в этот вечер долго ходила по зимнему саду, тщетно ожидая кого то и то улыбаясь кому то, то до слез трогаясь воображаемыми словами рauvre mere, упрекающей ее за ее падение.
Маленькая княгиня ворчала на горничную за то, что постель была нехороша. Нельзя было ей лечь ни на бок, ни на грудь. Всё было тяжело и неловко. Живот ее мешал ей. Он мешал ей больше, чем когда нибудь, именно нынче, потому что присутствие Анатоля перенесло ее живее в другое время, когда этого не было и ей было всё легко и весело. Она сидела в кофточке и чепце на кресле. Катя, сонная и с спутанной косой, в третий раз перебивала и переворачивала тяжелую перину, что то приговаривая.
– Я тебе говорила, что всё буграми и ямами, – твердила маленькая княгиня, – я бы сама рада была заснуть, стало быть, я не виновата, – и голос ее задрожал, как у собирающегося плакать ребенка.
Старый князь тоже не спал. Тихон сквозь сон слышал, как он сердито шагал и фыркал носом. Старому князю казалось, что он был оскорблен за свою дочь. Оскорбление самое больное, потому что оно относилось не к нему, а к другому, к дочери, которую он любит больше себя. Он сказал себе, что он передумает всё это дело и найдет то, что справедливо и должно сделать, но вместо того он только больше раздражал себя.
«Первый встречный показался – и отец и всё забыто, и бежит кверху, причесывается и хвостом виляет, и сама на себя не похожа! Рада бросить отца! И знала, что я замечу. Фр… фр… фр… И разве я не вижу, что этот дурень смотрит только на Бурьенку (надо ее прогнать)! И как гордости настолько нет, чтобы понять это! Хоть не для себя, коли нет гордости, так для меня, по крайней мере. Надо ей показать, что этот болван об ней и не думает, а только смотрит на Bourienne. Нет у ней гордости, но я покажу ей это»…
Сказав дочери, что она заблуждается, что Анатоль намерен ухаживать за Bourienne, старый князь знал, что он раздражит самолюбие княжны Марьи, и его дело (желание не разлучаться с дочерью) будет выиграно, и потому успокоился на этом. Он кликнул Тихона и стал раздеваться.