Грязовецкий лагерь

Грязовецкий лагерь (Лагерь НКВД № 150) — советский концентрационный лагерь для содержания финских и польских военнопленных, располагавшийся неподалёку от станции Грязовец в Вологодской области.

Лагерь был организован в конце декабря 1939. Располагался в зданиях Корнильево-Комельского монастыря на берегу реки Нурма (бывший дом отдыха Совлеспрома). Принимал сначала финских, затем польских военнопленных; на 17 апреля 1940 здесь находилось 600 финских военнопленных; летом 1940 переведены польские военнопленные, оставшиеся от Козельского, Старобельского и Осташковского лагерей (бывшие польские военнослужащие и полицейские), которых не расстреляли весной 1940 (на 23 июля 1940 содержались 394 польских воннопленных). К началу Великой Отечественной войны здесь находилось свыше 1000 человек. В октябре 1941 лагерь расформирован, вновь организован в 1943 как офицерский лагерь для военнопленных. На 1945 здесь находилось более 5000 военнопленных (немцы, румыны, венгры, поляки). Расформирован в августе 1948.

Литература

• Конасов В. Б., Судаков В. В. Эхо минувшей войны: Из истории Вологодской области. - Вологда, 1994. - С. 67-78;
• Галицкий В. П. Финские военнопленные в лагерях НКВД (1939-1953 гг.) / Под ред. Ещенко В. С. - М., 1997.

Отрывок, характеризующий Грязовецкий лагерь

– А я вам вот что скажу, – с спокойною властию в голосе перебил его князь Андрей. – Вы хотите оскорбить меня, и я готов согласиться с вами, что это очень легко сделать, ежели вы не будете иметь достаточного уважения к самому себе; но согласитесь, что и время и место весьма дурно для этого выбраны. На днях всем нам придется быть на большой, более серьезной дуэли, а кроме того, Друбецкой, который говорит, что он ваш старый приятель, нисколько не виноват в том, что моя физиономия имела несчастие вам не понравиться. Впрочем, – сказал он, вставая, – вы знаете мою фамилию и знаете, где найти меня; но не забудьте, – прибавил он, – что я не считаю нисколько ни себя, ни вас оскорбленным, и мой совет, как человека старше вас, оставить это дело без последствий. Так в пятницу, после смотра, я жду вас, Друбецкой; до свидания, – заключил князь Андрей и вышел, поклонившись обоим.
Ростов вспомнил то, что ему надо было ответить, только тогда, когда он уже вышел. И еще более был он сердит за то, что забыл сказать это. Ростов сейчас же велел подать свою лошадь и, сухо простившись с Борисом, поехал к себе. Ехать ли ему завтра в главную квартиру и вызвать этого ломающегося адъютанта или, в самом деле, оставить это дело так? был вопрос, который мучил его всю дорогу. То он с злобой думал о том, с каким бы удовольствием он увидал испуг этого маленького, слабого и гордого человечка под его пистолетом, то он с удивлением чувствовал, что из всех людей, которых он знал, никого бы он столько не желал иметь своим другом, как этого ненавидимого им адъютантика.