Гуандун-Гуансийская война

Гуандун-Гуансийская война, или Первая и Вторая войны Юэ-Гуй (кит. трад. 粵桂戰爭, упр. 粵桂战争, пиньинь: yuè guì zhànzhēng, палл.: юэ гуй чжанчжэн), проходила между Китайской революционной партией и старой кликой Гуанси.

Первая война

Когда Сунь Ятсен, глава Китайской революционной партии, попытался восстановить свою власть в Гуанчжоу в 1917 году, генерал Лу Жунтин неохотно поддерживал его несколько лет. После того, как Сунь вышел из старой клики Гуанси из-за несогласия по поводу размещения войск, он попытался переманить солдат Цэнь Чуньсюаня, одного из главных союзников генерала Лу в Гуандуне, на сторону более преданного Чэнь Цзюнмина, местного генерала, финансировавшего Суня. Сунь Ятсен затем приказал Чэню атаковать Лу и других генералов Гуанси. В октябре 1920 года Чэнь захватил Гуанчжоу и вытеснил гуансийских генералов из Гуандуна.

Вторая война

В 1921 году Чэнь решил объединить территории вокруг Гуандуна под властью Суня и вторгся в Гуанси. Против него Лу послал две армии — одну под командованием младшего брата его жены, Тань Хаомина, другую под командованием Шэнь Хунъина. Эти силы отбросили Чэня и захватили Циньчжоу и Ляньчжоу. Однако, союзник Лу Чэнь Бинхунь потерпел поражение, уступив Учжоу и позволив Чэнь Цзюнмину вторгнуться в Гуанчжоу вдоль рек, в то время как союзники наступали с севера. Лу Жунтин был вынужден уйти с поста в июле 1921 года. К августу Чэнь захватил Наньнин и остальные территории Гуанси.

Последствия

Хотя Чэнь Цзюньмин и гуандунские войска оккупировали Гуанси вплоть до апреля 1922 год, их оккупация была лишь номинальной. Вооружённые банды гуансийских лоялистов продолжали собираться под началом местных командиров, называя себя Армией самоуправления. Сунь Ятсен и Чэнь Цзюнмин вскоре разошлись во мнениях по поводу планов Северного похода. К маю 1922 года гуандунские войска ушли из Гуанси, оставив провинцию Чэню. Тем не менее Сунь Ятсен вернулся позднее для реформы Национального правительства .

См. также

• Новая клика Гуанси

Отрывок, характеризующий Гуандун-Гуансийская война

– То то я бы их и пустил наперед. А то, небось, позади жмутся. Вот и стой теперь не емши.
– Да что, скоро ли там? Кавалерия, говорят, дорогу загородила, – говорил офицер.
– Эх, немцы проклятые, своей земли не знают, – говорил другой.
– Вы какой дивизии? – кричал, подъезжая, адъютант.
– Осьмнадцатой.
– Так зачем же вы здесь? вам давно бы впереди должно быть, теперь до вечера не пройдете.
– Вот распоряжения то дурацкие; сами не знают, что делают, – говорил офицер и отъезжал.
Потом проезжал генерал и сердито не по русски кричал что то.
– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.