Губайловский, Владимир Алексеевич
| Владимир Алексеевич Губайловский | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Годы творчества: |
с 1985 |
| Жанр: |
поэзия, проза, критика |
| Язык произведений: |
русский |
Владимир Алексеевич Губайловский (род. 5 июля 1960 года, Полысаево, Кемеровская область) — писатель, поэт, критик, эссеист.
Биография
Родился в семье горного инженера Алексея Геннадьевича Губайловского и врача Александры Васильевны (урожденной Кошкиной).
Не смог поступить в МИФИ из-за высокой степени близорукости. Окончил механико-математический факультет МГУ им. М. В. Ломоносова по кафедре дискретной математики (1982). Работал программистом.
Начинал литературное творчество как поэт, публикуется с 1985 года, в том числе в центральных журналах «Новый мир», «Дружба народов», «Арион» и др.
Поэзия Губайловского похожа на симфонию потому, что каждое следующее стихотворение укоренено и произрастает из языковой почвы, обогащенной предыдущими.В стихах есть драматическая непрерывность развития темы.
Математическая ясность, текучая связность и будоражащая парадоксальность. Пронзительная горечь, чуткость, ум и изощренная взвешенность первого лица. Просодия, насыщенная и размеренная могучим временем живого, божественного, страшного и безумного Языка. Правое полушарие поэта, через кульбит кладущее на обе лопатки левое — математика. Кристальная сложность, так непохожая на глубокую простоту.
Как выпускник мехмата МГУ — поэт прекрасно знает, что такое новая информация. Как целое невычислимо становится больше, чем прямая сумма строк, его, это целое, составляющих. Знает настолько хорошо, что чтение его поэзии приучает с каждым новым стихотворением, ведущим по своему пространству легко и свободно, все время быть начеку, знать, что очевидная прозрачность слов ближе к концу стихотворения приобретет уникальную оптическую форму, через которую ударит луч, сдвигающий твое собственное место предстояния, выводящий в состояние неравновесности, выход из которого непредсказуем.
С 2004 года работает в редакционной коллегии журнала «Новый мир», заведующий отделом критики и публицистики[2].
Библиография
«История болезни» (М.: «ИМА-Пресс»,1993);
«Судьба человека» (М.: «Центр современной литературы», 2008).
«Камень» (роман, «Новый мир» 2007)
«Учитель цинизма» (роман, «Новый мир» 2012)[3]
Награды и премии
Премия журнала «Новый мир» (2001),
Премия журнала «Дружба народов» (2001).
Российская национальная премия в области детской литературы «Заветная мечта» (за роман «Камень», 2008).
Напишите отзыв о статье "Губайловский, Владимир Алексеевич"
Ссылки
[magazines.russ.ru/novyi_mi/redkol/gubail/auto.html Владимир Губайловский. Автобиография в произвольной форме]
[magazines.russ.ru/authors/g/gubajlovskij/ Владимир Губайловский. Список публикаций]
[theoryandpractice.ru/videos/691-vladimir-guybalovskiy-teoriya-slozhnosti-andreya-kolmogorova Лекция Владимира Губайловского «Теория сложности Андрея Колмогорова»] 25 апреля 2014 года.
[kinopromobase.ru/aliaj_lingvoj/jazyki_progr.htm Языки программирования и живые языки: сходства и различия. На вопросы Александра Костинского отвечают Владимир Губайловский и Александр Сергеев]
Примечания
Отрывок, характеризующий Губайловский, Владимир Алексеевич
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.
Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.
Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
