Губановые
Поделись знанием:
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
– Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают?
– Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать… ma chere графинюшка… ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть. Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere… пускай их свезут… куда же торопиться?.. – Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, – и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном.
Она приняла свой покорно плачевный вид и сказала мужу:
– Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и все наше – детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на сто тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На раненых есть правительство. Они знают. Посмотри: вон напротив, у Лопухиных, еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.
Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты.
– Папа! об чем вы это? – сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери.
– Ни о чем! Тебе что за дело! – сердито проговорил граф.
– Нет, я слышала, – сказала Наташа. – Отчего ж маменька не хочет?
– Тебе что за дело? – крикнул граф. Наташа отошла к окну и задумалась.
– Папенька, Берг к нам приехал, – сказала она, глядя в окно.
Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.
| Губановые | |||||||||||||||||||||||||||||||||||
 Thalassoma lunare | |||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Научная классификация | |||||||||||||||||||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
|
промежуточные ранги
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Международное научное название | |||||||||||||||||||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||
Губановые[1] (лат. Labridae) — семейство лучепёрых рыб из отряда окунеобразных (Perciformes).
Содержание
Описание
Среди рыб есть и совсем крохотные, представители рода Labroides, длина взрослой особи которых не превышает 6—7 см, и огромные рыбы, такие, как хейлинусы (Cheilinus), длина которых достигает 2,5 метров, а масса до 200 кг (Cheilinus undulatus).
Губановые — это рыбы с удлинённым телом, покрытым крупными циклоидными чешуями. Имеет небольшой обычно выдвижной рот с толстыми и мясистыми губами, на внутренней стороне которых находятся складки. Зубы обычно конической или резцевидной формы.
Расцветка губановых очень разнообразная и яркая. Рыбы могут сочетать в окраске всё многообразие цветовой гаммы. У многих видов цветовая гамма изменяется в течение жизни, молодь резко отличается от взрослой особи. Также различен окрас у самок и самцов. Часто самки менее яркие и могут иметь совершенно другой окрас, нежели самцы, из-за чего долгое время ученые относили рыб одного вида к разным.
Ареал
Все губановые обитают в прибрежных районах, у каменистых и заросших водорослями берегов и у коралловых рифов.
Питание
Губановые питаются в основном моллюсками, дробя их крепкими зубами, и другими донными беспозвоночными. Есть виды, которые питаются и растительной пищей.
Поведение
Губаны живут одиночками, каждая особь занимает собственный территориальный участок, который она охраняет от других губановых. У всех рыб этого семейства есть интересная особенность — ночной сон, в который они впадают с наступлением темноты. Многие из них на ночь зарываются в песок, а некоторые, подобно рыбам-попугаям, окутывают себя слизистым коконом.
Классификация
В семействе губановых 69 родов с 505 видами[2]:
- Acantholabrus Valenciennes, 1839 — Акантолабрусы[3]
- Achoerodus Gill, 1863 — Синие гроперы
- Ammolabrus Randall & Carlson, 1997
- Anampses Quoy & Gaimard, 1824 — Двузубые губаны
- Anchichoerops Barnard, 1927 — Натальские губаны
- Austrolabrus Steindachner, 1884 — Южноавстралийские губаны
- Bodianus Bloch, 1790 — Бодианы
- Centrolabrus Günther, 1861 — Центролабрусы
- Cheilinus Lacepède, 1801 — Хейлины
- Cheilio Lacepède, 1802 — Длинные губаны
- Choerodon Bleeker, 1847 — Клыкастые губаны
- Cirrhilabrus Temminck & Schlegel, 1845 — Циррилабрусы
- Clepticus Cuvier, 1829
- Conniella Allen, 1983
- Coris Lacepède, 1801 — Морские юнкеры, или корисы
- Ctenolabrus Valenciennes, 1839 — Гребенчатые губаны
- Cymolutes Günther, 1861 — Цимолюты
- Decodon Günther, 1861 — Декодоны
- Diproctacanthus Bleeker, 1862
- Doratonotus Günther, 1861
- Dotalabrus Whitley, 1930
- Epibulus Cuvier, 1815 — Большеротые губаны
- Eupetrichthys Ramsay & Ogilby, 1888
- Frontilabrus Randall & Condé, 1989
- Gomphosus Lacepède, 1801 — Гомфозы, или губаны-клюворылы
- Halichoeres Rüppell, 1835 — Донцеллы
- Hemigymnus Günther, 1861 — Толстогубые губаны
- Hologymnosus Lacepède, 1801 — Многочешуйные губаны
- Iniistius Gill, 1862
- Labrichthys Bleeker, 1854 — Лабрихты
- Labroides Bleeker, 1851 — Губанчики
- Labropsis Schmidt, 1931 — Лабропсисы
- Labrus Linnaeus, 1758 — Губаны (рыбы)
- Lachnolaimus Cuvier, 1829 — Длиннопёрые губаны, или перро
- Lappanella Jordan, 1890 — Лампанеллы
- Larabicus Randall & Springer, 1973
- Leptojulis Bleeker, 1862 — Лептоюлисы
- Macropharyngodon Bleeker, 1862 — Макрофарингодоны, или большезубые губаны
- Malapterus Valenciennes, 1839
- Minilabrus Randall & Dor, 1980 — Минилабрусы, или малые губаны
- Notolabrus — Russell, 1988
- Novaculichthys Bleeker, 1862 — Новакулихты, или Рыбы-ножи
- Novaculoides Randall & Earle, 2004
- Ophthalmolepis Bleeker, 1862
- Oxycheilinus Gill, 1862
- Oxyjulis Gill, 1863 — Губаны-сеньориты
- Paracheilinus Fourmanoir, 1955
- Parajulis Bleeker, 1865
- Pictilabrus Gill, 1891 — Губаны-сенаторы
- Polylepion Gomon, 1977 — Полилепионы
- Pseudocheilinops Schultz, 1960
- Pseudocheilinus Bleeker, 1862 — Псевдохелины
- Pseudocoris Bleeker, 1862 — Псевдокорисы
- Pseudodax Bleeker, 1861 — Псевдодаксы
- Pseudojuloides Fowler, 1949 — Псевдоюлоидесы
- Pseudolabrus Bleeker, 1862 — Лжегубаны
- Pteragogus Peters, 1855 — Птерагогусы
- Sagittalarva Victor, Alfaro & Sorenson, 2013
- Semicossyphus Günther, 1861 — Зубчатые губаны
- Stethojulis Günther, 1861 — Стетоюлисы
- Suezichthys Smith, 1958 — Суезихты
- Symphodus Rafinesque, 1810 — Зеленушки (род рыб)
- Tautoga Mitchill, 1814 — Таутоги
- Tautogolabrus Günther, 1862 — Куннеры
- Terelabrus Randall & Fourmanoir, 1998
- Thalassoma Swainson, 1839 — Талассомы
- Wetmorella Fowler & Bean, 1928 — Ветмореллы
- Xenojulis de Beaufort, 1939
- Xiphocheilus Bleeker, 1857
- Xyrichtys Cuvier, 1814 — Новакулы, или чистильщики
Интересные факты
- Окраска губановых наблюдается только у живых рыб, после смерти она быстро исчезает.
- Некоторые виды губановых могут флюоресцировать [4].
См. также
Напишите отзыв о статье "Губановые"
Примечания
- ↑ Русское название таксона приведено по книге: Вилер А. [ribovodstvo.com/books/item/f00/s00/z0000004/st076.shtml Сем. Губановые - Labridae] // Определитель рыб морских и пресных вод Северо-Европейского бассейна = Key to the Fishes of Northern Europe / Перевод с английского Т. И. Смольяновой под редакцией канд. биол. наук В. П. Серебрякова. — М.: Легкая и пищевая промышленность, 1983. — 432 с.
- ↑ FishBase: SpeciesList of [fishbase.org/identification/specieslist.php?famcode=362&areacode= Labridae]
- ↑ Решетников Ю. С., Котляр А. Н., Расс Т. С., Шатуновский М. И. Пятиязычный словарь названий животных. Рыбы. Латинский, русский, английский, немецкий, французский. / под общей редакцией акад. В. Е. Соколова. — М.: Рус. яз., 1989. — С. 311—315. — 12 500 экз. — ISBN 5-200-00237-0.
- ↑ Sparks J. S., Schelly R. C., Smith W. L., Davis M.P., Tchernov D., et al. The Covert World of Fish Biofluorescence: A Phylogenetically Widespread and Phenotypically Variable Phenomenon // PLoS ONE. — 2014. — Vol. 9, № 1: e83259. — DOI:10.1371/journal.pone.0083259.
Литература
- Жизнь животных. Том 4. Ланцетники. Круглоротые. Хрящевые рыбы. Костные рыбы / под ред. Т. С. Расса, гл. ред. В. Е. Соколов. — 2-е изд. — М.: Просвещение, 1983. — 575 с. — 300 000 экз.
Ссылки
- FishBase: [fishbase.org/summary/FamilySummary.php?ID=362 Labridae]
- [lenta.ru/news/2014/01/10/fluorfish/ Lenta.ru: Наука и техника: Наука: Ученые обнаружили 180 видов светящихся рыб]
Отрывок, характеризующий Губановые
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
– Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают?
– Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать… ma chere графинюшка… ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть. Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere… пускай их свезут… куда же торопиться?.. – Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, – и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном.
Она приняла свой покорно плачевный вид и сказала мужу:
– Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и все наше – детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на сто тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На раненых есть правительство. Они знают. Посмотри: вон напротив, у Лопухиных, еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.
Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты.
– Папа! об чем вы это? – сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери.
– Ни о чем! Тебе что за дело! – сердито проговорил граф.
– Нет, я слышала, – сказала Наташа. – Отчего ж маменька не хочет?
– Тебе что за дело? – крикнул граф. Наташа отошла к окну и задумалась.
– Папенька, Берг к нам приехал, – сказала она, глядя в окно.
Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.
