Губанов, Леонид Иванович

Леонид Губанов
Имя при рождении:	Леонид Иванович Губанов
Место рождения:	Рыбацкое, Колпинский район, Ленинградский округ, Ленинградская область, РСФСР, СССР (ныне Санкт-Петербург, РФ)
Профессия:	актёр, театральный режиссёр, чтец
Театр:	МХАТ имени М. Горького
Награды:

Леони́д Ива́нович Губа́нов (1928 — 2004) — советский российский актёр, театральный режиссёр, мастер художественного слова (чтец). Народный артист СССР (1989).

Биография

Леонид Губанов родился 2 августа 1928 года в селе Рыбацкое Ленинградской области (ныне — в Невском районе Санкт-Петербурга).

В 1936—1941 годах учился в начальной школе в Ленинграде. В годы войны (1941—1942) пережил блокаду Ленинграда. В 1942—1944 годах находился в эвакуации в селе Губцево Кашинского района Калининской области, в это же время учился в Савцинской школе-семилетке. В 1944—1949 годах учился в Ленинградском техникуме железнодорожного транспорта имени Ф. Дзержинского по специальности «Искусственные сооружения». В 1949—1950 годах работал техником-мостовиком Ленинградского отделения «Союзтранспроект».

В 1950—1954 годах учился в Школе-студии им. В. И. Немировича-Данченко при МХАТ СССР им. М. Горького (курс С. К. Блинникова и Г. А. Герасимова).

С 1954 года — актёр Московского Художественного театра. После раздела театра в 1987 году служил во МХАТе имени М. Горького (под руководством Т. В. Дорониной). Сыграл более 60 ролей.

Был сорежиссёром Т. В. Дорониной при возобновлении «Трёх сестер» А. П. Чехова (1987).

Был постоянным членом художественного совета МХАТ им. М. Горького.

Много работал на радио, выступал с чтением русской классики в радиоспектаклях.

Ушёл из жизни 24 февраля 2004 года в Москве. Похоронен на Троекуровском кладбище.

Звания и награды

• Заслуженный артист РСФСР (1963)
• Народный артист РСФСР (1969)
• Народный артист СССР (1989)
• Орден «Знак Почёта» (1971)
• Орден Почёта (1998, в связи со 100-летием МХАТ).
• Орден Дружбы (2003)
• Медаль «В память 800-летия Москвы»
• Знак «Жителю блокадного Ленинграда»

Творчество

Роли в театре

• 1954 — «Лермонтов» Б. А. Лавренёва — Лисаневич
• 1955 — «Пиквикский клуб» по Ч. Диккенсу — Боб Сойер
• 1955 — «Двенадцатая ночь» У. Шекспира — Антонио
• 1956 — «Кремлёвские куранты» Н. Ф. Погодина — Роман
• 1957 — «Мария Стюарт» Ф. Шиллера — Мортимер
• 1957 — «Золотая карета» Л. М. Леонова, постановка В. Я. Станицына  — Тимоша
• 1958 — «Вишнёвый сад» А. П. Чехова — Петя Трофимов
• 1958 — «Дядя Ваня» А. П. Чехова — Михаил Львович Астров
• 1958 — «Дмитрий Стоянов» Б. И. Левантовской — Андрей Уральшин
• 1959 — «Третья патетическая» Н. Ф. Погодина — Дятлов
• 1959 — «Битва в пути» по роману Г. Е. Николаевой — Николай Александрович Чубасов
• 1960 — «Точка опоры» С. И. Алёшина — Андрей Шипов
• 1961 — «Хозяин» И. В. Соболева — Булатов
• 1963 — «Друзья и годы» Л. Г. Зорина — Вадим Лялин
• 1963 — «Бронепоезд 14-69» Вс. В. Иванова — Никита Вершинин
• 1964 — «Три сестры» А. П. Чехова — Николай Львович Тузенбах
• 1964 — «Три долгих дня» Г. Б. Беленького — Андрей Ермолаев
• 1965 — «Шестое июля» М. Ф. Шатрова — Ф. Э. Дзержинский
• 1965 — «Дон Кихот ведёт бой» В. Н. Коростылёва — Седой
• 1961 — «На дне» М. Горького — Сатин
• 1967 — «Ночная исповедь» А. Н. Арбузова — Глебов
• 1967 — «Тяжкое обвинение» Л. Р. Шейнина — Логинов
• 1967 — «Без вины виноватые» А. Н. Островского — Дудукин
• 1968 — «Враги» М. Горького — Яков Бардин
• 1968 — «Три сестры» А. П. Чехова — Александр Игнатьевич Вершинин
• 1968 — «Чайка» А. П. Чехова, постановка Б. Н. Ливанова — Борис Алексеевич Тригорин
• 1958 — «Дядя Ваня» А. П. Чехова — Тузенбах
• 1970 — «О женщине» Э. С. Радзинского — Кирилл
• 1971 — «Потусторонние встречи» Л. В. Гинзбурга — Сергеев
• 1973 — «На всякого мудреца довольно простоты» А. Н. Островского — Иван Иванович Городулин
• 1975 — «Заседание парткома» А. И. Гельмана, постановка О. Н. Ефремова  — Роман Кириллович Любаев
• 1976 — «Дачники» М. Горького — Басов
• 1977 — «Обратная связь» А. И. Гельмана, постановка О. Н. Ефремова  — Рачадов
• 1979 — «Мы, нижеподписавшиеся» А. И. Гельмана, постановка О. Н. Ефремова — Геннадий Михайлович Семёнов
• 1981 — «Иванов» А. П. Чехова, постановка О. Ефремова — Лебедев
• 1957 — «Мария Стюарт» Ф. Шиллера — граф Лестер
• 1988 — «Прощание с Матёрой» по повести В. Г. Распутина — дед Егор
• 1989 — «Провинциальная история» Л. Росеба — Мурман
• 1990 — «Макбет» У. Шекспира — Дункан
• 1991 — «Милый лжец» Дж. Килти — Бернард Шоу
• 1993 — «Лес» А. Н. Островского — Евгений Аполлонович Милонов

Фильмография

• 1955 — Княжна Мери — Грушницкий
• 1956 — Долгий путь — Дмитрий Орестович
• 1956 — Убийство на улице Данте — сын мадам Купо
• 1961 — Казаки — Дмитрий Андреевич Оленин
• 1962 — Седьмой спутник — комиссар
• 1964 — Три сестры — Андрей Сергеевич Прозоров
• 1965 — Шестое июля — Ф. Дзержинский»
• 1966 — Долгая счастливая жизнь — Трофимов в эпизоде из спектакля «Вишнёвый сад»
• 1966 — Неизвестная... — роль
• 1966 — Тени старого замка — Рене Руммо
• 1969 — На пороге (фильм-спектакль) — А. П. Бородин, композитор
• 1971 — Десятая симфония (фильм-спектакль)
• 1972 — Враги (фильм-спектакль) — Яков Бардин
• 1973 — Таланты и поклонники — Иван Семёнович Великатов
• 1974 — Чайка (фильм-спектакль) — Борис Алексеевич Тригорин
• 1976 — Сибирь (6-я серия «Нет, не будем бояться бури») — второй жандармский полковник
• 1977 — Заседание парткома(фильм-спектакль) — Роман Кириллович Любаев
• 1977 — Рождённая революцией  (9-я и 10-я серия «Последняя встреча») — Григорий Кузьмич Смирнов
• 1979 — Дачники (фильм-спектакль) — Сергей Васильевич Басов
• 1980 — Этот фантастический мир. Выпуск 4 (новелла «Свидетельствую») — второй свидетель
• 1981 — Этот фантастический мир. Выпуск 6 (новелла «Уровень шума») — Кейз
• 1984 — Три сестры (фильм-спектакль) — Александр Игнатьевич Вершинин
• 1988 — Радости земные — директор НИИ
• 1988 — Брошь — Фолкнер

Ссылки

• [www.kinosozvezdie.ru/actors/gubanov/gubanov.html Леонид Губанов на сайте «Киносозвездие»]
• [ruskino.ru/art/1283 Леонид Губанов на сайте «RUSKINO.RU»]
• [www.knownpeople.ru/biography/?id_rubric=3&id=19971 Леонид Губанов на сайте «Известные люди»]

Отрывок, характеризующий Губанов, Леонид Иванович

Денисов в эту ночь праздновал производство свое в майоры, и Ростов, уже довольно выпивший в конце пирушки, предложил тост за здоровье государя, но «не государя императора, как говорят на официальных обедах, – сказал он, – а за здоровье государя, доброго, обворожительного и великого человека; пьем за его здоровье и за верную победу над французами!»
– Коли мы прежде дрались, – сказал он, – и не давали спуску французам, как под Шенграбеном, что же теперь будет, когда он впереди? Мы все умрем, с наслаждением умрем за него. Так, господа? Может быть, я не так говорю, я много выпил; да я так чувствую, и вы тоже. За здоровье Александра первого! Урра!
– Урра! – зазвучали воодушевленные голоса офицеров.
И старый ротмистр Кирстен кричал воодушевленно и не менее искренно, чем двадцатилетний Ростов.
Когда офицеры выпили и разбили свои стаканы, Кирстен налил другие и, в одной рубашке и рейтузах, с стаканом в руке подошел к солдатским кострам и в величественной позе взмахнув кверху рукой, с своими длинными седыми усами и белой грудью, видневшейся из за распахнувшейся рубашки, остановился в свете костра.
– Ребята, за здоровье государя императора, за победу над врагами, урра! – крикнул он своим молодецким, старческим, гусарским баритоном.
Гусары столпились и дружно отвечали громким криком.
Поздно ночью, когда все разошлись, Денисов потрепал своей коротенькой рукой по плечу своего любимца Ростова.
– Вот на походе не в кого влюбиться, так он в ца'я влюбился, – сказал он.
– Денисов, ты этим не шути, – крикнул Ростов, – это такое высокое, такое прекрасное чувство, такое…
– Ве'ю, ве'ю, д'ужок, и 'азделяю и одоб'яю…
– Нет, не понимаешь!
И Ростов встал и пошел бродить между костров, мечтая о том, какое было бы счастие умереть, не спасая жизнь (об этом он и не смел мечтать), а просто умереть в глазах государя. Он действительно был влюблен и в царя, и в славу русского оружия, и в надежду будущего торжества. И не он один испытывал это чувство в те памятные дни, предшествующие Аустерлицкому сражению: девять десятых людей русской армии в то время были влюблены, хотя и менее восторженно, в своего царя и в славу русского оружия.


На следующий день государь остановился в Вишау. Лейб медик Вилье несколько раз был призываем к нему. В главной квартире и в ближайших войсках распространилось известие, что государь был нездоров. Он ничего не ел и дурно спал эту ночь, как говорили приближенные. Причина этого нездоровья заключалась в сильном впечатлении, произведенном на чувствительную душу государя видом раненых и убитых.
На заре 17 го числа в Вишау был препровожден с аванпостов французский офицер, приехавший под парламентерским флагом, требуя свидания с русским императором. Офицер этот был Савари. Государь только что заснул, и потому Савари должен был дожидаться. В полдень он был допущен к государю и через час поехал вместе с князем Долгоруковым на аванпосты французской армии.
Как слышно было, цель присылки Савари состояла в предложении свидания императора Александра с Наполеоном. В личном свидании, к радости и гордости всей армии, было отказано, и вместо государя князь Долгоруков, победитель при Вишау, был отправлен вместе с Савари для переговоров с Наполеоном, ежели переговоры эти, против чаяния, имели целью действительное желание мира.
Ввечеру вернулся Долгоруков, прошел прямо к государю и долго пробыл у него наедине.
18 и 19 ноября войска прошли еще два перехода вперед, и неприятельские аванпосты после коротких перестрелок отступали. В высших сферах армии с полдня 19 го числа началось сильное хлопотливо возбужденное движение, продолжавшееся до утра следующего дня, 20 го ноября, в который дано было столь памятное Аустерлицкое сражение.
До полудня 19 числа движение, оживленные разговоры, беготня, посылки адъютантов ограничивались одной главной квартирой императоров; после полудня того же дня движение передалось в главную квартиру Кутузова и в штабы колонных начальников. Вечером через адъютантов разнеслось это движение по всем концам и частям армии, и в ночь с 19 на 20 поднялась с ночлегов, загудела говором и заколыхалась и тронулась громадным девятиверстным холстом 80 титысячная масса союзного войска.
Сосредоточенное движение, начавшееся поутру в главной квартире императоров и давшее толчок всему дальнейшему движению, было похоже на первое движение серединного колеса больших башенных часов. Медленно двинулось одно колесо, повернулось другое, третье, и всё быстрее и быстрее пошли вертеться колеса, блоки, шестерни, начали играть куранты, выскакивать фигуры, и мерно стали подвигаться стрелки, показывая результат движения.
Как в механизме часов, так и в механизме военного дела, так же неудержимо до последнего результата раз данное движение, и так же безучастно неподвижны, за момент до передачи движения, части механизма, до которых еще не дошло дело. Свистят на осях колеса, цепляясь зубьями, шипят от быстроты вертящиеся блоки, а соседнее колесо так же спокойно и неподвижно, как будто оно сотни лет готово простоять этою неподвижностью; но пришел момент – зацепил рычаг, и, покоряясь движению, трещит, поворачиваясь, колесо и сливается в одно действие, результат и цель которого ему непонятны.
Как в часах результат сложного движения бесчисленных различных колес и блоков есть только медленное и уравномеренное движение стрелки, указывающей время, так и результатом всех сложных человеческих движений этих 1000 русских и французов – всех страстей, желаний, раскаяний, унижений, страданий, порывов гордости, страха, восторга этих людей – был только проигрыш Аустерлицкого сражения, так называемого сражения трех императоров, т. е. медленное передвижение всемирно исторической стрелки на циферблате истории человечества.
Князь Андрей был в этот день дежурным и неотлучно при главнокомандующем.
В 6 м часу вечера Кутузов приехал в главную квартиру императоров и, недолго пробыв у государя, пошел к обер гофмаршалу графу Толстому.
Болконский воспользовался этим временем, чтобы зайти к Долгорукову узнать о подробностях дела. Князь Андрей чувствовал, что Кутузов чем то расстроен и недоволен, и что им недовольны в главной квартире, и что все лица императорской главной квартиры имеют с ним тон людей, знающих что то такое, чего другие не знают; и поэтому ему хотелось поговорить с Долгоруковым.
– Ну, здравствуйте, mon cher, – сказал Долгоруков, сидевший с Билибиным за чаем. – Праздник на завтра. Что ваш старик? не в духе?
– Не скажу, чтобы был не в духе, но ему, кажется, хотелось бы, чтоб его выслушали.
– Да его слушали на военном совете и будут слушать, когда он будет говорить дело; но медлить и ждать чего то теперь, когда Бонапарт боится более всего генерального сражения, – невозможно.
– Да вы его видели? – сказал князь Андрей. – Ну, что Бонапарт? Какое впечатление он произвел на вас?
– Да, видел и убедился, что он боится генерального сражения более всего на свете, – повторил Долгоруков, видимо, дорожа этим общим выводом, сделанным им из его свидания с Наполеоном. – Ежели бы он не боялся сражения, для чего бы ему было требовать этого свидания, вести переговоры и, главное, отступать, тогда как отступление так противно всей его методе ведения войны? Поверьте мне: он боится, боится генерального сражения, его час настал. Это я вам говорю.
– Но расскажите, как он, что? – еще спросил князь Андрей.
– Он человек в сером сюртуке, очень желавший, чтобы я ему говорил «ваше величество», но, к огорчению своему, не получивший от меня никакого титула. Вот это какой человек, и больше ничего, – отвечал Долгоруков, оглядываясь с улыбкой на Билибина.
– Несмотря на мое полное уважение к старому Кутузову, – продолжал он, – хороши мы были бы все, ожидая чего то и тем давая ему случай уйти или обмануть нас, тогда как теперь он верно в наших руках. Нет, не надобно забывать Суворова и его правила: не ставить себя в положение атакованного, а атаковать самому. Поверьте, на войне энергия молодых людей часто вернее указывает путь, чем вся опытность старых кунктаторов.
– Но в какой же позиции мы атакуем его? Я был на аванпостах нынче, и нельзя решить, где он именно стоит с главными силами, – сказал князь Андрей.
Ему хотелось высказать Долгорукову свой, составленный им, план атаки.
– Ах, это совершенно всё равно, – быстро заговорил Долгоруков, вставая и раскрывая карту на столе. – Все случаи предвидены: ежели он стоит у Брюнна…
И князь Долгоруков быстро и неясно рассказал план флангового движения Вейротера.
Князь Андрей стал возражать и доказывать свой план, который мог быть одинаково хорош с планом Вейротера, но имел тот недостаток, что план Вейротера уже был одобрен. Как только князь Андрей стал доказывать невыгоды того и выгоды своего, князь Долгоруков перестал его слушать и рассеянно смотрел не на карту, а на лицо князя Андрея.
– Впрочем, у Кутузова будет нынче военный совет: вы там можете всё это высказать, – сказал Долгоруков.
– Я это и сделаю, – сказал князь Андрей, отходя от карты.
– И о чем вы заботитесь, господа? – сказал Билибин, до сих пор с веселой улыбкой слушавший их разговор и теперь, видимо, собираясь пошутить. – Будет ли завтра победа или поражение, слава русского оружия застрахована. Кроме вашего Кутузова, нет ни одного русского начальника колонн. Начальники: Неrr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsch… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.
– Однако Михаил Иларионович, я думаю, вышел, – сказал князь Андрей. – Желаю счастия и успеха, господа, – прибавил он и вышел, пожав руки Долгорукову и Бибилину.