Гуго де Вермандуа (архиепископ Реймса)
| Гуго де Вермандуа |
Гуго де Вермандуа (920—962) — архиепископ Реймса в 925—931 и 940—946 годах. Сын графа Герберта II де Вермандуа.
Биография
Назначение
После смерти архиепископа Сеульфа, Герберт II де Вермандуа приказал назначить на это место своего сына Гуго, которому было всего 5 лет. Король Рауль и Гуго Великий не могли допустить столь возмутительное деяние: в конце 932 года они назначили реймсским архиепископом Артольда, монаха из Сен-Реми-де-Реймс. Герберт II де Вермандуа пытался отстоять интересы своего сына, но напрасно: король Рауль завладел Ланом, Амьеном, Хамом, Сен-Кантеном и в какой-то момент принудил его бежать в Германию (933—934). В 940 году Герберт, на сей раз в союзе с Гуго Великим, отвоевал Реймс у Людовика IV Заморского и его верного советника Артольда и снова восстановил Гуго де Вермандуа на архиепископской кафедре.
Смещение
В 946 году Оттон I Великий и Людовик IV вернули себе Реймс. Естественно, они поспешии опять сделать архиепископом Артольда, который и был восстановлен на своём прежнем месте Робертом, архиепископом Трирским, и Фридрихом, архиепископом Майнцским. Гуго де Вермандуа протестовал и решил, что их с Артольдом тяжбу следует разрешить на соборе.
Отлучение от церкви
Церковный собор в Ингельхайме на Рейне 8 июня 948 года приговорил Гуго де Вермандуа к отлучению от церкви.
Напишите отзыв о статье "Гуго де Вермандуа (архиепископ Реймса)"
Литература
- Лот Ф. Последние Каролинги = Les Derniers Carolingiens. — СПб.: Евразия, 2001. — С. 24-25. — ISBN 5-8071-0077-8.
- Рихер Реймский. [www.vostlit.info/Texts/rus/Richer/framevved.htm История]. — М.: РОССПЭН, 1997.
| Предшественник: Сеульф |
Архиепископ Реймса 925—931 |
Преемник: Артольд |
| Предшественник: Артольд |
Архиепископ Реймса 940—946 |
Преемник: Артольд |
Отрывок, характеризующий Гуго де Вермандуа (архиепископ Реймса)
Что прикрытия не было, этого не сказал Тушин, хотя это была сущая правда. Он боялся подвести этим другого начальника и молча, остановившимися глазами, смотрел прямо в лицо Багратиону, как смотрит сбившийся ученик в глаза экзаменатору.Молчание было довольно продолжительно. Князь Багратион, видимо, не желая быть строгим, не находился, что сказать; остальные не смели вмешаться в разговор. Князь Андрей исподлобья смотрел на Тушина, и пальцы его рук нервически двигались.
– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.
Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского.
– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним.
– Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин.
Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся.
«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
