Гугучия, Александр Илларионович

Александр Илларионович Гугучия
Место рождения	Зугдиди, Кутаисская губерния, Российская империя
Место смерти	город Сухуми, Абхазская АССР, Грузинская ССР, СССР
Принадлежность	Российская империя Российская империя РСФСР РСФСР СССР СССР
Род войск	НКВД-НКГБ-МГБ
Годы службы	1939 — 1953
Звание
Награды и премии
В отставке	12 июля 1953 уволен, 23 ноября 1954 лишён генеральского звания

Александр Илларионович Гугучия (1905—1981) — министр государственной безопасности Дагестанской АССР, генерал-майор (1945).

Биография

Член ВКП(б), депутат Верховного Совета СССР 3-го созыва. Член ревизионной комиссии, избранной XIII-м съездом КП(б) Грузии с 15 по 19 марта 1940.

С апреля до 5 октября 1939 начальник секции по кадровым вопросам в Народном комиссариате внутренних дел Грузинской ССР, затем до 3 апреля 1940 помощник народного комиссара внутренних дел ГССР, после чего до марта 1941 являлся его заместителем. С марта 1941 до 15 августа 1941 заместитель народного комиссара государственной безопасности ГССР, потом до мая 1943 опять заместитель народного комиссара внутренних дел ГССР. С 29 мая 1943 до 12 июня 1944 заместитель народного комиссара государственной безопасности Грузинской ССР по кадрам. С 12 июня 1944 до 14 июля 1945 заместитель народного комиссара государственной безопасности Казахской ССР по кадрам. С 14 июля 1945 до декабря 1946 заместитель начальника Управления НКГБ (МГБ) по Ставропольскому краю. С января 1947 до 15 мая 1947 главный инспектор Министерства государственной безопасности Грузинской ССР. С 15 мая 1947 по 17 марта 1952 — министр государственной безопасности Дагестанской АССР. Освобожден от должности, так как «допускал факты зажима критики, грубо обращался с подчиненными, культивировал чинопочитание и угодничество, не сумел правильно построить взаимоотношения со своими заместителями, в решении вопросов не придерживался коллегиальности, что отрицательно сказалось на работе с кадрами и на общем состоянии агентурной работы» (РГАСПИ. Ф.17. Оп.119. Д.793. Л.191).

Затем в марте 1952 в распоряжении Министерства государственной безопасности, с 3 июня 1952 до сентября 1952 в резерве МГБ. С сентября 1952 до мая 1953 учился в Высшей школе МВД СССР. С 12 июля 1953 на пенсии, 23 ноября 1954 лишён генеральского звания.

Звания

• 19.07.1939, капитан государственной безопасности;
• 22.10.1940, майор государственной безопасности;
• 14.02.1943, полковник государственной безопасности;
• 19.08.1944, комиссар государственной безопасности;
• 09.07.1945, генерал-майор. Лишен звания генерал-майора 23.11.1954 Пост. СМ СССР № 2349-11 18сс «как дискредитировавший себя за время работы в органах госбезопасности и недостойный в связи с этим высокого звания генерала».

Награды

Орден Красного Знамени (08.03.1944); орден Отечественной войны 1 степени (03.12.1944); орден Трудового Красного Знамени; орден Красной Звезды (20.09.1943); орден «Знак Почета» (24.02.1941); 9 медалей.

Литература

• Петров Н. В. Кто руководил органами госбезопасности, 1941—1954: Справочник / Междунар. о-во «Мемориал», РГАСПИ, ГАРФ, ЦА ФСБ России. — М.: О-во «Мемориал», «Звенья», 2010. ISBN 5-7870-0109-9.

Ссылки

• [www.generals.dk/general/Guguchiia/Aleksandr_Illarionovich/Soviet_Union.html Биография на сайте generals.dk]
• [rosgenea.ru/?alf=4&serchcatal=%C3%F3%E3%F3%F7%E8%FF&r=4 Центр генеалогических исследований]

Категория:Похороненные в Сухуме

Отрывок, характеризующий Гугучия, Александр Илларионович

В июне месяце произошло Фридландское сражение, в котором не участвовали павлоградцы, и вслед за ним объявлено было перемирие. Ростов, тяжело чувствовавший отсутствие своего друга, не имея со времени его отъезда никаких известий о нем и беспокоясь о ходе его дела и раны, воспользовался перемирием и отпросился в госпиталь проведать Денисова.
Госпиталь находился в маленьком прусском местечке, два раза разоренном русскими и французскими войсками. Именно потому, что это было летом, когда в поле было так хорошо, местечко это с своими разломанными крышами и заборами и своими загаженными улицами, оборванными жителями и пьяными и больными солдатами, бродившими по нем, представляло особенно мрачное зрелище.
В каменном доме, на дворе с остатками разобранного забора, выбитыми частью рамами и стеклами, помещался госпиталь. Несколько перевязанных, бледных и опухших солдат ходили и сидели на дворе на солнушке.
Как только Ростов вошел в двери дома, его обхватил запах гниющего тела и больницы. На лестнице он встретил военного русского доктора с сигарою во рту. За доктором шел русский фельдшер.
– Не могу же я разорваться, – говорил доктор; – приходи вечерком к Макару Алексеевичу, я там буду. – Фельдшер что то еще спросил у него.
– Э! делай как знаешь! Разве не всё равно? – Доктор увидал подымающегося на лестницу Ростова.
– Вы зачем, ваше благородие? – сказал доктор. – Вы зачем? Или пуля вас не брала, так вы тифу набраться хотите? Тут, батюшка, дом прокаженных.
– Отчего? – спросил Ростов.
– Тиф, батюшка. Кто ни взойдет – смерть. Только мы двое с Макеевым (он указал на фельдшера) тут трепемся. Тут уж нашего брата докторов человек пять перемерло. Как поступит новенький, через недельку готов, – с видимым удовольствием сказал доктор. – Прусских докторов вызывали, так не любят союзники то наши.
Ростов объяснил ему, что он желал видеть здесь лежащего гусарского майора Денисова.
– Не знаю, не ведаю, батюшка. Ведь вы подумайте, у меня на одного три госпиталя, 400 больных слишком! Еще хорошо, прусские дамы благодетельницы нам кофе и корпию присылают по два фунта в месяц, а то бы пропали. – Он засмеялся. – 400, батюшка; а мне всё новеньких присылают. Ведь 400 есть? А? – обратился он к фельдшеру.
Фельдшер имел измученный вид. Он, видимо, с досадой дожидался, скоро ли уйдет заболтавшийся доктор.
– Майор Денисов, – повторил Ростов; – он под Молитеном ранен был.
– Кажется, умер. А, Макеев? – равнодушно спросил доктор у фельдшера.
Фельдшер однако не подтвердил слов доктора.
– Что он такой длинный, рыжеватый? – спросил доктор.
Ростов описал наружность Денисова.
– Был, был такой, – как бы радостно проговорил доктор, – этот должно быть умер, а впрочем я справлюсь, у меня списки были. Есть у тебя, Макеев?
– Списки у Макара Алексеича, – сказал фельдшер. – А пожалуйте в офицерские палаты, там сами увидите, – прибавил он, обращаясь к Ростову.
– Эх, лучше не ходить, батюшка, – сказал доктор: – а то как бы сами тут не остались. – Но Ростов откланялся доктору и попросил фельдшера проводить его.
– Не пенять же чур на меня, – прокричал доктор из под лестницы.
Ростов с фельдшером вошли в коридор. Больничный запах был так силен в этом темном коридоре, что Ростов схватился зa нос и должен был остановиться, чтобы собраться с силами и итти дальше. Направо отворилась дверь, и оттуда высунулся на костылях худой, желтый человек, босой и в одном белье.
Он, опершись о притолку, блестящими, завистливыми глазами поглядел на проходящих. Заглянув в дверь, Ростов увидал, что больные и раненые лежали там на полу, на соломе и шинелях.
– А можно войти посмотреть? – спросил Ростов.
– Что же смотреть? – сказал фельдшер. Но именно потому что фельдшер очевидно не желал впустить туда, Ростов вошел в солдатские палаты. Запах, к которому он уже успел придышаться в коридоре, здесь был еще сильнее. Запах этот здесь несколько изменился; он был резче, и чувствительно было, что отсюда то именно он и происходил.
В длинной комнате, ярко освещенной солнцем в большие окна, в два ряда, головами к стенам и оставляя проход по середине, лежали больные и раненые. Большая часть из них были в забытьи и не обратили вниманья на вошедших. Те, которые были в памяти, все приподнялись или подняли свои худые, желтые лица, и все с одним и тем же выражением надежды на помощь, упрека и зависти к чужому здоровью, не спуская глаз, смотрели на Ростова. Ростов вышел на середину комнаты, заглянул в соседние двери комнат с растворенными дверями, и с обеих сторон увидал то же самое. Он остановился, молча оглядываясь вокруг себя. Он никак не ожидал видеть это. Перед самым им лежал почти поперек середняго прохода, на голом полу, больной, вероятно казак, потому что волосы его были обстрижены в скобку. Казак этот лежал навзничь, раскинув огромные руки и ноги. Лицо его было багрово красно, глаза совершенно закачены, так что видны были одни белки, и на босых ногах его и на руках, еще красных, жилы напружились как веревки. Он стукнулся затылком о пол и что то хрипло проговорил и стал повторять это слово. Ростов прислушался к тому, что он говорил, и разобрал повторяемое им слово. Слово это было: испить – пить – испить! Ростов оглянулся, отыскивая того, кто бы мог уложить на место этого больного и дать ему воды.