Гудьонсен, Арнор

Арнор Гудьонсен
Общая информация
Полное имя	Арнор Гудьонсен
Родился	30 апреля 1961(1961-04-30) (62 года) Рейкьявик, Исландия
Гражданство	Исландия Исландия
Рост	178 см
Позиция	нападающий
Информация о клубе
Клуб	завершил карьеру
Карьера
Молодёжные клубы
—1978	Викингур (Рейкьявик)
Клубная карьера*
1978	Викингур (Рейкьявик)	12 (7)
1978—1983	Локерен	138 (26)
1983—1990	Андерлехт	139 (40)
1990—1992	Бордо	51 (8)
1993	Хеккен	24 (4)
1994—1998	Эребру	90 (24)
1998—1999	Валюр	24 (12)
2001	Стьярнан	18 (5)
1978—2001	Итого	496 (126)
Национальная сборная**
1979—1997	Исландия	73 (14)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Арнор Гудьонсен (исл. Arnór Guðjohnsen; 30 апреля 1961, Рейкьявик) — исландский футболист, нападающий. Наиболее известен по своему семилетнему пребыванию в бельгийском «Андерлехте», где он стал лучшим бомбардиром чемпионата в сезоне 1986/87. Отец нападающего Эйдура Гудьонсена.

Клубная карьера

Гудьонсен за свою карьеру выступал за следующие команды: «Викингур», «Валюр» и «Стьярнан» в Исландии, «Локерен» и «Андерлехт» в Бельгии, «Бордо» во Франции, «Хеккен» и «Эребру» в Швеции.

В составе «Андерлехта» Гудьонсен доходил до финала Кубка УЕФА 1984 года. В обоих матчах с «Тоттенхэм Хотспур» была зафиксирована ничья 1:1. В серии пенальти Гудьонсен бил последним, его удар был парирован Тони Парксом. Таким образом, команда из Лондона выиграла по пенальти со счётом 4:3.

Карьера в сборной

Арнор является отцом и агентом нападающего Эйдура Гудьонсена, известного по выступлениям за «Челси» и «Барселону». Арнор и Эйдур являются единственными отцом и сыном, которые играли за сборную Исландии в одном и том же матче. На тот момент (24 апреля 1996 года) Арнору было 34 года, а Эйдуру — всего 17. Однако они так и не сыграли вместе, Эйдур вышел на замену во втором тайме вместо отца. Исландия обыграла Эстонию со счётом 3:0.

В 25 лет Арнору был задан вопрос о его самом большом желании, на что он ответил:

Хочу играть за сборную вместе с Эйдуром.

Однако, незадолго до матча в Рейкьявике, в котором должна была сбыться мечта Арнора, молодой Эйдур сломал лодыжку в юниорском турнире. Он был вынужден пропустить следующие два сезона, а в это время Арнор ушёл из сборной.

Я по-прежнему очень сожалею, что мы не смогли сыграть вместе, и я знаю, что Эйдур сожалеет также. Арнор Гудьонсен

Гудьонсен сыграл 73 игр за сборную Исландии и забил 14 голов, четыре из них в игре против Турции. Он сыграл свой последний международный матч в октябре 1997 года против Лихтенштейна.

Достижения

• Чемпионат Бельгии (3): 1984/85, 1985/86, 1986/87
• Кубок Бельгии (2): 1987/88, 1988/89
• Суперкубок Бельгии (3): 1985, 1986, 1987

Ссылки

• [www.transfermarkt.com/arnor-gudjohnsen/profil/spieler/121942 Профиль на сайте transfermarkt.com] (англ.)
• [www.national-football-teams.com/player/15480.html Статистика на сайте National Football Teams] (англ.)

Отрывок, характеризующий Гудьонсен, Арнор

На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.
«Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»

Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque [по гречески] буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго решителен и в особенности неприятно логичен.
– Mon cher, [Дорогой мой,] – бывало скажет входя в такую минуту княжна Марья, – Николушке нельзя нынче гулять: очень холодно.
– Ежели бы было тепло, – в такие минуты особенно сухо отвечал князь Андрей своей сестре, – то он бы пошел в одной рубашке, а так как холодно, надо надеть на него теплую одежду, которая для этого и выдумана. Вот что следует из того, что холодно, а не то чтобы оставаться дома, когда ребенку нужен воздух, – говорил он с особенной логичностью, как бы наказывая кого то за всю эту тайную, нелогичную, происходившую в нем, внутреннюю работу. Княжна Марья думала в этих случаях о том, как сушит мужчин эта умственная работа.