Гужва, Николай Яковлевич
| Николай Яковлевич Гужва | |||||
 | |||||
| Дата рождения | |||||
|---|---|---|---|---|---|
| Место рождения |
деревня Нововладимировка, Сахновщинский район, Харьковская область | ||||
| Принадлежность | |||||
| Род войск | |||||
| Годы службы |
1941—1945 | ||||
| Звание |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение | ||||
| Сражения/войны | |||||
| Награды и премии |
| ||||
Николай Яковлевич Гужва (1914—1955) — капитан Рабоче-крестьянской Красной Армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1945).
Биография
Николай Гужва родился 22 ноября 1914 года в деревне Нововладимировка (ныне — Сахновщинский район Харьковской области Украины) в крестьянской семье. С 1930 года проживал в городе Дзержинске Сталинской области Украинской ССР. Окончил девять классов школы, работал на шахте, затем бухгалтером мельзавода № 5 в посёлке Новгородск. В июне 1941 года Гужва был призван на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию. С августа того же года — на фронтах Великой Отечественной войны. Участвовал в боях под Воронежем, где был ранен осколком, но вскоре вернулся в строй. Осенью 1942 года Гужва попал в плен, но бежал из лагеря и сумел добраться до советских войск. Окончил краткосрочные командирские курсы, после чего стал командиром пулемётного взвода 1-го стрелкового батальона 953-го стрелкового полка 257-й стрелковой дивизии 51-й армии 4-го Украинского фронта. Отличился во время освобождения Севастополя[1].
Когда в бою на подступах к Севастополю из строя выбыл командир пулемётной роты, Гужва заменил его собой. В бою он лично уничтожил более 20 солдат и офицеров противника, подавил две вражеские огневые точки пулемётным огнём. В разгар штурма Севастополя, когда погиб командир стрелкового батальона и получил тяжёлое ранение его заместитель, Гужва принял командование подразделением на себя и увлёк за собой бойцов на штурм немецких позиций. Батальон Гужвы первым прорвался в центр Севастополя. Выбив противника из здания панорамы «Оборона Севастополя», Гужва лично водрузил на нём красный флаг[1].
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1945 года за «образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм» лейтенант Николай Гужва был удостоен высокого звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» под номером 6376[1].
В 1945 году в звании капитана Гужва был уволен в запас. Вернулся в город Дзержинск, работал на шахте имени Артёма. Был избран председателем шахтного комитета профсоюза. Умер 10 июня 1955 года после тяжёлой болезни[1].
Был также награждён орденом Красной Звезды и рядом медалей[1].
Напишите отзыв о статье "Гужва, Николай Яковлевич"
Примечания
Литература
- Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
- Герои боёв за Крым. — Симферополь: Таврия, 1972.
- Кавалеры Золотой Звезды. — Донецк: Донбас, 1976.
- Подвиги во имя Отчизны. — 2-е изд.,- Харьков: «Прапор», 1985.
Отрывок, характеризующий Гужва, Николай Яковлевич
Несмотря на привычку Балашева к придворной торжественности, роскошь и пышность двора императора Наполеона поразили его.
Граф Тюрен ввел его в большую приемную, где дожидалось много генералов, камергеров и польских магнатов, из которых многих Балашев видал при дворе русского императора. Дюрок сказал, что император Наполеон примет русского генерала перед своей прогулкой.
После нескольких минут ожидания дежурный камергер вышел в большую приемную и, учтиво поклонившись Балашеву, пригласил его идти за собой.
Балашев вошел в маленькую приемную, из которой была одна дверь в кабинет, в тот самый кабинет, из которого отправлял его русский император. Балашев простоял один минуты две, ожидая. За дверью послышались поспешные шаги. Быстро отворились обе половинки двери, камергер, отворивший, почтительно остановился, ожидая, все затихло, и из кабинета зазвучали другие, твердые, решительные шаги: это был Наполеон. Он только что окончил свой туалет для верховой езды. Он был в синем мундире, раскрытом над белым жилетом, спускавшимся на круглый живот, в белых лосинах, обтягивающих жирные ляжки коротких ног, и в ботфортах. Короткие волоса его, очевидно, только что были причесаны, но одна прядь волос спускалась книзу над серединой широкого лба. Белая пухлая шея его резко выступала из за черного воротника мундира; от него пахло одеколоном. На моложавом полном лице его с выступающим подбородком было выражение милостивого и величественного императорского приветствия.
Он вышел, быстро подрагивая на каждом шагу и откинув несколько назад голову. Вся его потолстевшая, короткая фигура с широкими толстыми плечами и невольно выставленным вперед животом и грудью имела тот представительный, осанистый вид, который имеют в холе живущие сорокалетние люди. Кроме того, видно было, что он в этот день находился в самом хорошем расположении духа.
Он кивнул головою, отвечая на низкий и почтительный поклон Балашева, и, подойдя к нему, тотчас же стал говорить как человек, дорожащий всякой минутой своего времени и не снисходящий до того, чтобы приготавливать свои речи, а уверенный в том, что он всегда скажет хорошо и что нужно сказать.
– Здравствуйте, генерал! – сказал он. – Я получил письмо императора Александра, которое вы доставили, и очень рад вас видеть. – Он взглянул в лицо Балашева своими большими глазами и тотчас же стал смотреть вперед мимо него.
Очевидно было, что его не интересовала нисколько личность Балашева. Видно было, что только то, что происходило в его душе, имело интерес для него. Все, что было вне его, не имело для него значения, потому что все в мире, как ему казалось, зависело только от его воли.
– Я не желаю и не желал войны, – сказал он, – но меня вынудили к ней. Я и теперь (он сказал это слово с ударением) готов принять все объяснения, которые вы можете дать мне. – И он ясно и коротко стал излагать причины своего неудовольствия против русского правительства.
Судя по умеренно спокойному и дружелюбному тону, с которым говорил французский император, Балашев был твердо убежден, что он желает мира и намерен вступить в переговоры.
– Sire! L'Empereur, mon maitre, [Ваше величество! Император, государь мой,] – начал Балашев давно приготовленную речь, когда Наполеон, окончив свою речь, вопросительно взглянул на русского посла; но взгляд устремленных на него глаз императора смутил его. «Вы смущены – оправьтесь», – как будто сказал Наполеон, с чуть заметной улыбкой оглядывая мундир и шпагу Балашева. Балашев оправился и начал говорить. Он сказал, что император Александр не считает достаточной причиной для войны требование паспортов Куракиным, что Куракин поступил так по своему произволу и без согласия на то государя, что император Александр не желает войны и что с Англией нет никаких сношений.
