Гузий, Виктор Герасимович

Виктор Герасимович Гузий
Дата рождения	1899(1899)
Место рождения	Полтава, Российская империя
Дата смерти	8 ноября 1969(1969-11-08)
Место смерти	Калининград, РСФСР, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	пехота
Звание
Командовал	комендант Кёнигсберга (1945)
Сражения/войны	Гражданская война в России Великая Отечественная война
Награды и премии
В отставке	1947

Виктор Герасимович Гузий — генерал-майор интендантской службы, участник Великой Отечественной войны, второй член Военного Совета 11-й гвардейской армии 3-го Белорусского фронта, возглавлял Временное гражданское управление при Военном Совете Особого кёнигсбергского военного округа с 19 ноября 1945 по 25 апреля 1946.

Боевой путь

Начало войны встретил в звании бригадного комиссара. Служил в составе 11-й гвардейской армии. Приказом от 19 сентября 1944 года № 1254 произведён в генерал-майор интендантской службы.

Участвовал в Восточно-Прусской операции и Штурме Кёнигсберга (6—9 апреля 1945) в качестве второго члена Военного Совета 11-й гвардейской армии.

Начальник гражданского управления Кёнигсберга

В июле 1945 года прекратили существование управления фронтами и в районе Кёнигсберга был образован Особый военный кёнигсбергский округ во главе с генералом Галицким.

9 июля 1945 приказом генерала К. Н. Галицкого из компетенции комендатуры Кёнигсберга были изъяты дела гражданского населения и мирной жизни. С этого момента в ведении комендатуры находились дела исключительно военного управления. В связи с этим прекратило существование Временное управление по гражданским делам при коменданте Кенигсберга и начало функционировать Временное гражданское управление при Военном Совете Особого кёнигсбергского военного округа. Начальником управления был назначен Виктор Герасимович Гузий.

В ходе очередного реформирования органов управления округом приказом командующего особым Кенигсбергским военным округом от 19 ноября 1945 года Временное гражданское управление при Военном Совете округа было ликвидировано и вместо него образовано Временное управление по гражданским делам при Военном Совете округа. Начальником управления остался В. Г. Гузий. 7 апреля 1946 года Президиум Верховного Совета СССР издал Указ об образовании на территории г. Кёнигсберга и прилегающих к нему района Кёнигсбергской области и о включении её в состав РСФСР. 25 апреля 1946 года Временное управление по гражданским делам под председательством генерал-майора Гузия провело последнее совещание. На этом деятельность военных организаций по созданию экономических и политических условий образования новой области завершилась. Особый военный округ был расформирован.

За время работы В. Г. Гузия был запущен механический завод и судостроительный завод «Янтарь», 30 сентября открыт главный мемориал города — памятник «1200 гвардейцам». 8 октября открыт аэропорт Девау.

12 ноября 1945 года Временное городское управление по гражданским делам составило справку о численности немецкого населения Кенигсберга. В городе оказалось 60 642 немца, из них мужчин 18 515. Трудоспособных было учтено 29 681 человек, детей — 12 276.

После этого В. Г. Гузий был направлен в Военно-политическую академию. В 1947 году был уволен в запас. Жил в городе Калининграде.

Награды

• орден Ленина (21.02.1945)
• два ордена Красного Знамени (04.07.1944, 03.11.1944)
• орден Кутузова II степени (19.04.1945)
• орден Отечественной войны I степени (23.09.1943)
• Медали в том числе:
  • «XX лет Рабоче-Крестьянской Красной Армии» (1938)
  • «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» (1945)
  • «За взятие Кенигсберга» (1945)

Ссылки

• Очерки истории Восточной Пруссии. Г. В. Кретинин, В. Н. Брюшинкин, В. И. Гальцов и др. Калининград, 2002 ISBN 5-7406-0502-4
• [www.klgd.ru/ru/city/750/almanac/a5_18.php Градоначальники Калининграда]
• [www.klgd.ru/ru/power/vehi.php Вехи Калининграда]
• [www.klgd.ru/ru/city/750/gubin/power.php Статья «Город, время, власть»//А.Губин]

Отрывок, характеризующий Гузий, Виктор Герасимович

– Уйдет! Нет, это невозможно! – думал Николай, продолжая кричать охрипнувшим голосом.
– Карай! Улюлю!… – кричал он, отыскивая глазами старого кобеля, единственную свою надежду. Карай из всех своих старых сил, вытянувшись сколько мог, глядя на волка, тяжело скакал в сторону от зверя, наперерез ему. Но по быстроте скока волка и медленности скока собаки было видно, что расчет Карая был ошибочен. Николай уже не далеко впереди себя видел тот лес, до которого добежав, волк уйдет наверное. Впереди показались собаки и охотник, скакавший почти на встречу. Еще была надежда. Незнакомый Николаю, муругий молодой, длинный кобель чужой своры стремительно подлетел спереди к волку и почти опрокинул его. Волк быстро, как нельзя было ожидать от него, приподнялся и бросился к муругому кобелю, щелкнул зубами – и окровавленный, с распоротым боком кобель, пронзительно завизжав, ткнулся головой в землю.
– Караюшка! Отец!.. – плакал Николай…
Старый кобель, с своими мотавшимися на ляжках клоками, благодаря происшедшей остановке, перерезывая дорогу волку, был уже в пяти шагах от него. Как будто почувствовав опасность, волк покосился на Карая, еще дальше спрятав полено (хвост) между ног и наддал скоку. Но тут – Николай видел только, что что то сделалось с Караем – он мгновенно очутился на волке и с ним вместе повалился кубарем в водомоину, которая была перед ними.
Та минута, когда Николай увидал в водомоине копошащихся с волком собак, из под которых виднелась седая шерсть волка, его вытянувшаяся задняя нога, и с прижатыми ушами испуганная и задыхающаяся голова (Карай держал его за горло), минута, когда увидал это Николай, была счастливейшею минутою его жизни. Он взялся уже за луку седла, чтобы слезть и колоть волка, как вдруг из этой массы собак высунулась вверх голова зверя, потом передние ноги стали на край водомоины. Волк ляскнул зубами (Карай уже не держал его за горло), выпрыгнул задними ногами из водомоины и, поджав хвост, опять отделившись от собак, двинулся вперед. Карай с ощетинившейся шерстью, вероятно ушибленный или раненый, с трудом вылезал из водомоины.
– Боже мой! За что?… – с отчаянием закричал Николай.
Охотник дядюшки с другой стороны скакал на перерез волку, и собаки его опять остановили зверя. Опять его окружили.
Николай, его стремянной, дядюшка и его охотник вертелись над зверем, улюлюкая, крича, всякую минуту собираясь слезть, когда волк садился на зад и всякий раз пускаясь вперед, когда волк встряхивался и подвигался к засеке, которая должна была спасти его. Еще в начале этой травли, Данила, услыхав улюлюканье, выскочил на опушку леса. Он видел, как Карай взял волка и остановил лошадь, полагая, что дело было кончено. Но когда охотники не слезли, волк встряхнулся и опять пошел на утек. Данила выпустил своего бурого не к волку, а прямой линией к засеке так же, как Карай, – на перерез зверю. Благодаря этому направлению, он подскакивал к волку в то время, как во второй раз его остановили дядюшкины собаки.
Данила скакал молча, держа вынутый кинжал в левой руке и как цепом молоча своим арапником по подтянутым бокам бурого.
Николай не видал и не слыхал Данилы до тех пор, пока мимо самого его не пропыхтел тяжело дыша бурый, и он услыхал звук паденья тела и увидал, что Данила уже лежит в середине собак на заду волка, стараясь поймать его за уши. Очевидно было и для собак, и для охотников, и для волка, что теперь всё кончено. Зверь, испуганно прижав уши, старался подняться, но собаки облепили его. Данила, привстав, сделал падающий шаг и всей тяжестью, как будто ложась отдыхать, повалился на волка, хватая его за уши. Николай хотел колоть, но Данила прошептал: «Не надо, соструним», – и переменив положение, наступил ногою на шею волку. В пасть волку заложили палку, завязали, как бы взнуздав его сворой, связали ноги, и Данила раза два с одного бока на другой перевалил волка.
С счастливыми, измученными лицами, живого, матерого волка взвалили на шарахающую и фыркающую лошадь и, сопутствуемые визжавшими на него собаками, повезли к тому месту, где должны были все собраться. Молодых двух взяли гончие и трех борзые. Охотники съезжались с своими добычами и рассказами, и все подходили смотреть матёрого волка, который свесив свою лобастую голову с закушенною палкой во рту, большими, стеклянными глазами смотрел на всю эту толпу собак и людей, окружавших его. Когда его трогали, он, вздрагивая завязанными ногами, дико и вместе с тем просто смотрел на всех. Граф Илья Андреич тоже подъехал и потрогал волка.
– О, материщий какой, – сказал он. – Матёрый, а? – спросил он у Данилы, стоявшего подле него.
– Матёрый, ваше сиятельство, – отвечал Данила, поспешно снимая шапку.
Граф вспомнил своего прозеванного волка и свое столкновение с Данилой.
– Однако, брат, ты сердит, – сказал граф. – Данила ничего не сказал и только застенчиво улыбнулся детски кроткой и приятной улыбкой.


Старый граф поехал домой; Наташа с Петей обещались сейчас же приехать. Охота пошла дальше, так как было еще рано. В середине дня гончих пустили в поросший молодым частым лесом овраг. Николай, стоя на жнивье, видел всех своих охотников.
Насупротив от Николая были зеленя и там стоял его охотник, один в яме за выдавшимся кустом орешника. Только что завели гончих, Николай услыхал редкий гон известной ему собаки – Волторна; другие собаки присоединились к нему, то замолкая, то опять принимаясь гнать. Через минуту подали из острова голос по лисе, и вся стая, свалившись, погнала по отвершку, по направлению к зеленям, прочь от Николая.
Он видел скачущих выжлятников в красных шапках по краям поросшего оврага, видел даже собак, и всякую секунду ждал того, что на той стороне, на зеленях, покажется лисица.