Гуидони, Умберто

Умберто Гуидони
Umberto Guidoni
Страна:	Италия
Специальность:	астрофизик, специалист полёта
Экспедиции:	STS-75, STS-100
Место рождения:	Рим, Италия
Награды:

Умбе́рто Гуидо́ни (итал. Umberto Guidoni; род. 18 августа 1954, Рим, Италия) — итальянский политик, астрофизик, астронавт ЕКА, 3-й астронавт Италии.

Образование

После окончания в 1973 году лицея «Гай Луцилий» в Болонье Умберто Гуидони поступил в Римский университет Ла Сапиенца, где в 1978 году получил степень бакалавра физики и доктора астрофизики. В 1979—1980 гг. проходил стажировку (физика плазмы) в Национальном комитете по ядерным исследованиям. В 1982 году стал научным сотрудником комитета.

В 1983—1984 гг. работал в отделе солнечной энергии Национального комитета по альтернативной энергии, где занимался совершенствованием солнечных батарей.

В 1984—1989 гг. работал в Институте космической физики, принимая участие в разработке привязной спутниковой системы, которая была намечена в качестве полезной нагрузки во время полёта космического корабля «шаттл».

Космическая подготовка

В 1989 году Итальянское космическое агентство (ASI) провело свой второй набор астронавтов. Из 10 финалистов в США были отобраны 4 кандидата для полёта на шаттле. С января 1990 года трое из них, в том числе Умберто Гуидони, начали проходить общекосмическую подготовку в Хьюстоне. 26 сентября 1991 года были названы два главных кандидата на полёт STS-46: основной специалист по полезной нагрузке — Франко Малерба, дублирующий — Умберто Гуидони.

Во время полёта «Атлантиса» 31 июля — 7 августа 1992 года Умберто Гуидони был дублёром первого итальянского астронавта и помогал его работе из Центра управления полётами в Хьюстоне.

12 октября 1994 года У. Гуидони был отобран кандидатом для второго американо-итальянского полёта, который должен был продолжить выполнение совместной программы TSS.

Космические полёты

Полёт на «Колумбии»

Свой первый космический полёт 41-летний Умберто Гуидони совершил в качестве специалиста по полезной нагрузке 22 февраля — 9 марта 1996 года. Основными задачами миссии STS-75 были выполнение экспериментов по программам TSS-1R (вторая попытка вывести на орбиту привязной спутник после неудачного опыта в ходе STS-46 в 1992 году), а также экспериментов по материаловедению и физике конденсированного состояния по программе USMP-3 (United States Microgravity Payload).

Продолжительность полёта составила 15 суток 17 часов 41 минуту 30 секунд.

12 августа 1996 года У. Гуидони приступил к новому курсу подготовки, на этот раз с американским астронавтами 16-го набора и другими иностранными астронавтами. Завершив подготовку в апреле 1998 года, получил квалификацию специалиста полёта.

В августе 1998 года Умберто Гуидони зачислен в отряд астронавтов Европейского космического агентства (переведён из упразднённого итальянского отряда), а 9 февраля 1999 года получил назначение в экипаж.

Полёт на «Индеворе»

Второй полёт Умберто Гуидони совершил в возрасте 46 лет как специалист полёта на шаттле «Индевор» 19 апреля — 1 мая 2001 года. Основными задачами международного экипажа (в нём были представлены космонавты 4 стран) являлись доставка на Международную космическую станцию канадского дистанционного манипулятора станции «Канадарм2» и итальянского модуля «Раффаэлло».

Несмотря на то что ранее состоялось уже девять пилотируемых полётов к МКС, Умберто Гуидони стал в ходе этой миссии первым западноевропейским астронавтом на борту станции. Продолжительность полёта составила 11 суток 21 час 31 минуту 14 секунд.

Суммарный налёт Гуидони в двух космических полётах составил 27 суток 15 часов 12 минут 44 секунды.

Послеполётная деятельность

В сентябре 2001 года У. Гуидони был временно назначен в Европейский центр космических исследований и технологий (ESTEC) для обеспечения экипажей, готовящихся по программам с европейской полезной нагрузкой, размещаемой на борту орбитального модуля «Коламбус».

В июне 2004 году Умберто Гуидони покинул отряд астронавтов ЕКА в связи с тем, что был избран депутатом Европарламента от Партии итальянских коммунистов. В Европарламенте он занял место в группе Европейские объединённые левые/Лево-зелёные северных стран. Являлся членом Комитета по бюджетному контролю, Комитета по вопросам промышленности, научных исследований и энергетики, представителем Комитета по вопросам экологии, здравоохранения и продовольственной безопасности а также временной комиссии по вопросам изменений климата. В 2009 году срок его депутатских полномочий истёк.

С 2010 года Гуидони отвечает за вопросы образования в партии «Левые — экология — свобода», в которую вошла его фракция, вышедшая из Партии итальянских коммунистов.

Награды

• Медаль НАСА «За космический полёт» (1996, 2001)
• Командор ордена «За заслуги перед Итальянской Республикой» (1996)
• Великий офицер ордена «За заслуги перед Итальянской Республикой» (2001)
• Медаль НАСА «За исключительные заслуги» (2002)

Астероид 10605, открытый в 1996 году В. Джулиани и Ф. Манкой, был назван именем Гуидони.

Семья, увлечения

Умберто Гуидони женат на Марии Рите Бартолаччи из Милана, имеет сына. Увлекается плаванием, волейболом, классической музыкой.

Ссылки

• [www.astronaut.ru/crossroad/348.htm Космическая энциклопедия]
• [www.esa.int/esaHS/ESA82MGBCLC_astronauts_0.html Умберто Гуидони на сайте ЕКА] (англ.)
• [www.jsc.nasa.gov/Bios/htmlbios/guidoni.html Умберто Гуидони на сайте Космического центра им. Кеннеди] (англ.)
• [www.umbertoguidoni.it/index.asp Личный сайт Умберто Гуидони]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Гуидони, Умберто

– Вы графа Ильи Андреевича сын? Моя жена очень дружна была с вашей матушкой. По четвергам у меня собираются; нынче четверг, милости прошу ко мне запросто, – сказал губернатор, отпуская его.
Прямо от губернатора Николай взял перекладную и, посадив с собою вахмистра, поскакал за двадцать верст на завод к помещику. Все в это первое время пребывания его в Воронеже было для Николая весело и легко, и все, как это бывает, когда человек сам хорошо расположен, все ладилось и спорилось.
Помещик, к которому приехал Николай, был старый кавалерист холостяк, лошадиный знаток, охотник, владетель коверной, столетней запеканки, старого венгерского и чудных лошадей.
Николай в два слова купил за шесть тысяч семнадцать жеребцов на подбор (как он говорил) для казового конца своего ремонта. Пообедав и выпив немножко лишнего венгерского, Ростов, расцеловавшись с помещиком, с которым он уже сошелся на «ты», по отвратительной дороге, в самом веселом расположении духа, поскакал назад, беспрестанно погоняя ямщика, с тем чтобы поспеть на вечер к губернатору.
Переодевшись, надушившись и облив голову холодной подои, Николай хотя несколько поздно, но с готовой фразой: vaut mieux tard que jamais, [лучше поздно, чем никогда,] явился к губернатору.
Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.
Общество, собранное у губернатора, было лучшее общество Воронежа.
Дам было очень много, было несколько московских знакомых Николая; но мужчин не было никого, кто бы сколько нибудь мог соперничать с георгиевским кавалером, ремонтером гусаром и вместе с тем добродушным и благовоспитанным графом Ростовым. В числе мужчин был один пленный итальянец – офицер французской армии, и Николай чувствовал, что присутствие этого пленного еще более возвышало значение его – русского героя. Это был как будто трофей. Николай чувствовал это, и ему казалось, что все так же смотрели на итальянца, и Николай обласкал этого офицера с достоинством и воздержностью.
Как только вошел Николай в своей гусарской форме, распространяя вокруг себя запах духов и вина, и сам сказал и слышал несколько раз сказанные ему слова: vaut mieux tard que jamais, его обступили; все взгляды обратились на него, и он сразу почувствовал, что вступил в подобающее ему в губернии и всегда приятное, но теперь, после долгого лишения, опьянившее его удовольствием положение всеобщего любимца. Не только на станциях, постоялых дворах и в коверной помещика были льстившиеся его вниманием служанки; но здесь, на вечере губернатора, было (как показалось Николаю) неисчерпаемое количество молоденьких дам и хорошеньких девиц, которые с нетерпением только ждали того, чтобы Николай обратил на них внимание. Дамы и девицы кокетничали с ним, и старушки с первого дня уже захлопотали о том, как бы женить и остепенить этого молодца повесу гусара. В числе этих последних была сама жена губернатора, которая приняла Ростова, как близкого родственника, и называла его «Nicolas» и «ты».
Катерина Петровна действительно стала играть вальсы и экосезы, и начались танцы, в которых Николай еще более пленил своей ловкостью все губернское общество. Он удивил даже всех своей особенной, развязной манерой в танцах. Николай сам был несколько удивлен своей манерой танцевать в этот вечер. Он никогда так не танцевал в Москве и счел бы даже неприличным и mauvais genre [дурным тоном] такую слишком развязную манеру танца; но здесь он чувствовал потребность удивить их всех чем нибудь необыкновенным, чем нибудь таким, что они должны были принять за обыкновенное в столицах, но неизвестное еще им в провинции.
Во весь вечер Николай обращал больше всего внимания на голубоглазую, полную и миловидную блондинку, жену одного из губернских чиновников. С тем наивным убеждением развеселившихся молодых людей, что чужие жены сотворены для них, Ростов не отходил от этой дамы и дружески, несколько заговорщически, обращался с ее мужем, как будто они хотя и не говорили этого, но знали, как славно они сойдутся – то есть Николай с женой этого мужа. Муж, однако, казалось, не разделял этого убеждения и старался мрачно обращаться с Ростовым. Но добродушная наивность Николая была так безгранична, что иногда муж невольно поддавался веселому настроению духа Николая. К концу вечера, однако, по мере того как лицо жены становилось все румянее и оживленнее, лицо ее мужа становилось все грустнее и бледнее, как будто доля оживления была одна на обоих, и по мере того как она увеличивалась в жене, она уменьшалась в муже.


Николай, с несходящей улыбкой на лице, несколько изогнувшись на кресле, сидел, близко наклоняясь над блондинкой и говоря ей мифологические комплименты.
Переменяя бойко положение ног в натянутых рейтузах, распространяя от себя запах духов и любуясь и своей дамой, и собою, и красивыми формами своих ног под натянутыми кичкирами, Николай говорил блондинке, что он хочет здесь, в Воронеже, похитить одну даму.
– Какую же?
– Прелестную, божественную. Глаза у ней (Николай посмотрел на собеседницу) голубые, рот – кораллы, белизна… – он глядел на плечи, – стан – Дианы…
Муж подошел к ним и мрачно спросил у жены, о чем она говорит.
– А! Никита Иваныч, – сказал Николай, учтиво вставая. И, как бы желая, чтобы Никита Иваныч принял участие в его шутках, он начал и ему сообщать свое намерение похитить одну блондинку.
Муж улыбался угрюмо, жена весело. Добрая губернаторша с неодобрительным видом подошла к ним.