Гукасян, Аркадий Аршавирович
| Аркадий Аршавирович Гукасян Արկադի Ղուկասյան | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 23 июля 1993 — 8 сентября 1997 | |||
| Предшественник: | Должность учреждена | ||
| Преемник: | Наира Рафаэловна Мелкумян | ||
| |||
| 8 сентября 1997 — 7 сентября 2007 | |||
| Предшественник: | Роберт Седракович Кочарян Леонард Георгиевич Петросян (и.о.) | ||
| Преемник: | Бако Саакович Саакян | ||
| Вероисповедание: | Православие, армянская церковь | ||
| Рождение: | 22 июня 1957 (66 лет) Степанакерт, НКАО, СССР 
| ||
| Образование: | Ереванский государственный университет | ||
Арка́дий Аршави́рович Гукася́н (арм. Արկադի Ղուկասյան) (22 июня 1957, Степанакерт) — армянский государственный и политический деятель, второй президент Нагорно-Карабахской Республики, с 1997 по 2007 год. По образованию и профессии – филолог, журналист, дипломат.
Содержание
Биография
1974 — окончил Степанакертскую среднюю школу № 8, а в 1979 году — Ереванский государственный университет, где обучался на факультете русского языка и литературы.
Трудовую деятельность Аркадий начал в 1980 году в редакции газеты «Советакан Карабах» («Советский Карабах») — сначала в качестве корреспондента, а с 1981 года — заместителя главного редактора этого издания.
С 1988 года — активный участник карабахского национального движения, подвергавший беспощадной критике политику властей Азербайджана и Советского Союза в отношении армян Нагорного Карабаха, которую он считал дискриминационной.
В январе 1990 года Гукасян был арестован и в течение месяца находился в заключении в Ростове-на-Дону за опубликование статьи, осуждающей организаторов и исполнителей армянских погромов в Баку. Впоследствии неоднократно подвергался домашнему аресту.
В первые месяцы армяно-азербайджанского вооружённого конфликта Гукасян находился на фронте в качестве военного корреспондента.
В сентябре 1992 года Гукасян назначается советником председателя Государственного комитета обороны (ГКО) НКР по политическим вопросам. Одновременно он выполняет функции руководителя делегации Нагорно-Карабахской Республики на переговорах по урегулированию конфликта с Азербайджаном под эгидой Минской группы ОБСЕ.
В июле 1993 года в НКР создается Министерство иностранных дел. Первым руководителем внешнеполитического ведомства Нагорно-Карабахской Республики становится Гукасян. За время его работы в качестве главы МИД НКР карабахская дипломатия добилась серьёзных позитивных для НКР результатов в переговорном процессе. Особенно значителен его вклад в фактическое международное признание Нагорно-Карабахской Республики стороной конфликта. С лета 1993 года Гукасян в официальном качестве вёл межгосударственные переговоры с зампредом Верховного Совета Азербайджана А. Джалиловым, которые были прекращены вскоре после прихода к власти в Баку Гейдара Алиева[1].
С 1993 года Гукасян — член Совета безопасности НКР.
В декабре 1996 года Гукасян выступил на международной конференции, приуроченной к 5-летию СНГ в Минске, где предупредил евразийское сообщество, что если Азербайджану удастся восстановить контроль над Нагорным Карабахом, то у него не останется повода сохранять своё членство в СНГ, велика вероятность, что Азербайджан покинет постсоветское оборонительное пространство и уведёт за собой в сторону НАТО и Карабах[2].
На прошедших в сентябре 1997 года в НКР внеочередных альтернативных президентских выборах Гукасян подавляющим большинством голосов, опередив двух соперников, избирается Президентом Нагорно-Карабахской Республики. С этого времени Гукасян — главнокомандующий Вооруженными силами и председатель Совета безопасности НКР.
22 марта 2000 года в Нагорном Карабахе на Гукасяна было совершено покушение, в результате которого он получил ранения. 26 февраля 2001 года организатором и заказчиком этого преступления судом признан бывший министр обороны НКР, генерал-лейтенант Самвел Бабаян. Он приговорён к 14 годам лишения свободы в колонии строгого режима с конфискацией имущества и лишением воинского звания[3].
В качестве президента НКР Гукасян неоднократно посещал с визитами Москву, Вашингтон, Париж, Прагу, где имел встречи на высоком, хотя и не на высшем, государственном уровне и в евроструктурах. В декабре 2002 года властями Азербайджана Гукасян был объявлен в розыск как «главный сепаратист»[4].
В 2002 году Гукасян был избран президентом НКР на второй пятилетний срок. В 2007 году, по истечении двух президентских сроков, максимально возможных по Конституции НКР, Гукасян ушёл в отставку.
В 2014 году в ряде армянских СМИ появилась информация, что Гукасян заручился поддержкой влиятельных общественно-политических сил в Армении и является потенциальным кандидатом на выборах президента Нагорного Карабаха 2017 года[5].
Гукасян является почётным академиком ряда международных академий, в частности, Академии наук о природе и обществе, Академии наук по проблемам национальной безопасности и Академии духовного единства народов. Неоднократно выступал с лекциями по проблеме урегулирования нагорно-карабахского конфликта в авторитетных международных организациях и учебных заведениях, в том числе во Французском институте международных отношений, Университете Джорджа Вашингтона, Лос-Анджелесском совете по международным вопросам и др.
Касаясь будущего Нагорного Карабаха, Гукасян в 1994 году, находясь в ранге министра иностранных дел НКР, сказал в интервью для печати: «Я вижу НКР независимым государством. Хотя не исключаю ситуации, когда Карабах может стать частью Армении»[1].
Личная жизнь
Женат, имеет двоих детей. Вторым браком Гукасян связал себя в сентябре 1997 года: одержав победу на президентских выборах в НКР, Аркадий женился на сотруднице своего аппарата.
Напишите отзыв о статье "Гукасян, Аркадий Аршавирович"
Примечания
- ↑ 1 2 Игорь Ленский. [ankakhutyun.am/archives/2396 Бикфордов шнур непризнанных. На вопросы «Правды» отвечает министр иностранных дел Нагорно-Карабахской республики Аркадий Гукасян]. Правда (19 апреля 1994). Проверено 23 октября 2014. [www.webcitation.org/6DR26A11W Архивировано из первоисточника 23 октября 2014].
- ↑ «Правда», 10 декабря 1996. Можно ли ископать колодец иголкой?
- ↑ [www.kommersant.ru/doc/169699 Клан Гукасяна разгромил клан Бабаяна]
- ↑ [www.krug.ooo-radoneg.ru/249363/399809 "Главный сепаратист" объявлен в розыск]
- ↑ [www.tert.am/ru/news/2014/07/09/hraparak2/ Газета «Грапарак»: Аркадий Гукасян в 2017г. вернется в НКР в статусе президента]. «Грапарак» (9 июля 2014). Проверено 23 октября 2014. [www.webcitation.org/6DR26A11W Архивировано из первоисточника 23 октября 2014].
Ссылки
- [www.president.nkr.am/rus/index.html Президент Нагорно-Карабахской Республики]
| ||||||
Отрывок, характеризующий Гукасян, Аркадий Аршавирович
Княжна Марья не говорила о брате, отвлекая разговор на другой предмет, как только тетка ее заговаривала об Андрее. Видно было, что о несчастиях России она могла говорить притворно, но брат ее был предмет, слишком близкий ее сердцу, и она не хотела и не могла слегка говорить о нем. Николай заметил это, как он вообще с несвойственной ему проницательной наблюдательностью замечал все оттенки характера княжны Марьи, которые все только подтверждали его убеждение, что она была совсем особенное и необыкновенное существо. Николай, точно так же, как и княжна Марья, краснел и смущался, когда ему говорили про княжну и даже когда он думал о ней, но в ее присутствии чувствовал себя совершенно свободным и говорил совсем не то, что он приготавливал, а то, что мгновенно и всегда кстати приходило ему в голову.Во время короткого визита Николая, как и всегда, где есть дети, в минуту молчания Николай прибег к маленькому сыну князя Андрея, лаская его и спрашивая, хочет ли он быть гусаром? Он взял на руки мальчика, весело стал вертеть его и оглянулся на княжну Марью. Умиленный, счастливый и робкий взгляд следил за любимым ею мальчиком на руках любимого человека. Николай заметил и этот взгляд и, как бы поняв его значение, покраснел от удовольствия и добродушно весело стал целовать мальчика.
Княжна Марья не выезжала по случаю траура, а Николай не считал приличным бывать у них; но губернаторша все таки продолжала свое дело сватовства и, передав Николаю то лестное, что сказала про него княжна Марья, и обратно, настаивала на том, чтобы Ростов объяснился с княжной Марьей. Для этого объяснения она устроила свиданье между молодыми людьми у архиерея перед обедней.
Хотя Ростов и сказал губернаторше, что он не будет иметь никакого объяснения с княжной Марьей, но он обещался приехать.
Как в Тильзите Ростов не позволил себе усомниться в том, хорошо ли то, что признано всеми хорошим, точно так же и теперь, после короткой, но искренней борьбы между попыткой устроить свою жизнь по своему разуму и смиренным подчинением обстоятельствам, он выбрал последнее и предоставил себя той власти, которая его (он чувствовал) непреодолимо влекла куда то. Он знал, что, обещав Соне, высказать свои чувства княжне Марье было бы то, что он называл подлость. И он знал, что подлости никогда не сделает. Но он знал тоже (и не то, что знал, а в глубине души чувствовал), что, отдаваясь теперь во власть обстоятельств и людей, руководивших им, он не только не делает ничего дурного, но делает что то очень, очень важное, такое важное, чего он еще никогда не делал в жизни.
После его свиданья с княжной Марьей, хотя образ жизни его наружно оставался тот же, но все прежние удовольствия потеряли для него свою прелесть, и он часто думал о княжне Марье; но он никогда не думал о ней так, как он без исключения думал о всех барышнях, встречавшихся ему в свете, не так, как он долго и когда то с восторгом думал о Соне. О всех барышнях, как и почти всякий честный молодой человек, он думал как о будущей жене, примеривал в своем воображении к ним все условия супружеской жизни: белый капот, жена за самоваром, женина карета, ребятишки, maman и papa, их отношения с ней и т. д., и т. д., и эти представления будущего доставляли ему удовольствие; но когда он думал о княжне Марье, на которой его сватали, он никогда не мог ничего представить себе из будущей супружеской жизни. Ежели он и пытался, то все выходило нескладно и фальшиво. Ему только становилось жутко.
Страшное известие о Бородинском сражении, о наших потерях убитыми и ранеными, а еще более страшное известие о потере Москвы были получены в Воронеже в половине сентября. Княжна Марья, узнав только из газет о ране брата и не имея о нем никаких определенных сведений, собралась ехать отыскивать князя Андрея, как слышал Николай (сам же он не видал ее).
Получив известие о Бородинском сражении и об оставлении Москвы, Ростов не то чтобы испытывал отчаяние, злобу или месть и тому подобные чувства, но ему вдруг все стало скучно, досадно в Воронеже, все как то совестно и неловко. Ему казались притворными все разговоры, которые он слышал; он не знал, как судить про все это, и чувствовал, что только в полку все ему опять станет ясно. Он торопился окончанием покупки лошадей и часто несправедливо приходил в горячность с своим слугой и вахмистром.
Несколько дней перед отъездом Ростова в соборе было назначено молебствие по случаю победы, одержанной русскими войсками, и Николай поехал к обедне. Он стал несколько позади губернатора и с служебной степенностью, размышляя о самых разнообразных предметах, выстоял службу. Когда молебствие кончилось, губернаторша подозвала его к себе.
– Ты видел княжну? – сказала она, головой указывая на даму в черном, стоявшую за клиросом.
Николай тотчас же узнал княжну Марью не столько по профилю ее, который виднелся из под шляпы, сколько по тому чувству осторожности, страха и жалости, которое тотчас же охватило его. Княжна Марья, очевидно погруженная в свои мысли, делала последние кресты перед выходом из церкви.
Николай с удивлением смотрел на ее лицо. Это было то же лицо, которое он видел прежде, то же было в нем общее выражение тонкой, внутренней, духовной работы; но теперь оно было совершенно иначе освещено. Трогательное выражение печали, мольбы и надежды было на нем. Как и прежде бывало с Николаем в ее присутствии, он, не дожидаясь совета губернаторши подойти к ней, не спрашивая себя, хорошо ли, прилично ли или нет будет его обращение к ней здесь, в церкви, подошел к ней и сказал, что он слышал о ее горе и всей душой соболезнует ему. Едва только она услыхала его голос, как вдруг яркий свет загорелся в ее лице, освещая в одно и то же время и печаль ее, и радость.
– Я одно хотел вам сказать, княжна, – сказал Ростов, – это то, что ежели бы князь Андрей Николаевич не был бы жив, то, как полковой командир, в газетах это сейчас было бы объявлено.
Княжна смотрела на него, не понимая его слов, но радуясь выражению сочувствующего страдания, которое было в его лице.
– И я столько примеров знаю, что рана осколком (в газетах сказано гранатой) бывает или смертельна сейчас же, или, напротив, очень легкая, – говорил Николай. – Надо надеяться на лучшее, и я уверен…
Княжна Марья перебила его.
– О, это было бы так ужа… – начала она и, не договорив от волнения, грациозным движением (как и все, что она делала при нем) наклонив голову и благодарно взглянув на него, пошла за теткой.
Вечером этого дня Николай никуда не поехал в гости и остался дома, с тем чтобы покончить некоторые счеты с продавцами лошадей. Когда он покончил дела, было уже поздно, чтобы ехать куда нибудь, но было еще рано, чтобы ложиться спать, и Николай долго один ходил взад и вперед по комнате, обдумывая свою жизнь, что с ним редко случалось.
Княжна Марья произвела на него приятное впечатление под Смоленском. То, что он встретил ее тогда в таких особенных условиях, и то, что именно на нее одно время его мать указывала ему как на богатую партию, сделали то, что он обратил на нее особенное внимание. В Воронеже, во время его посещения, впечатление это было не только приятное, но сильное. Николай был поражен той особенной, нравственной красотой, которую он в этот раз заметил в ней. Однако он собирался уезжать, и ему в голову не приходило пожалеть о том, что уезжая из Воронежа, он лишается случая видеть княжну. Но нынешняя встреча с княжной Марьей в церкви (Николай чувствовал это) засела ему глубже в сердце, чем он это предвидел, и глубже, чем он желал для своего спокойствия. Это бледное, тонкое, печальное лицо, этот лучистый взгляд, эти тихие, грациозные движения и главное – эта глубокая и нежная печаль, выражавшаяся во всех чертах ее, тревожили его и требовали его участия. В мужчинах Ростов терпеть не мог видеть выражение высшей, духовной жизни (оттого он не любил князя Андрея), он презрительно называл это философией, мечтательностью; но в княжне Марье, именно в этой печали, выказывавшей всю глубину этого чуждого для Николая духовного мира, он чувствовал неотразимую привлекательность.
