Гулиев, Зафар Сафар оглы

О политологе см. Гулиев, Зафар Гусейн оглы

Спортивные награды
Греко-римская борьба
Олимпийские игры
Бронза	Атланта 1996	до 48 кг
Чемпионаты мира
Серебро	Стокгольм 1993	до 48 кг
Бронза	Прага 1995	до 48 кг
Чемпионаты Европы
Бронза	Копенгаген 1992	до 48 кг
Золото	Стамбул 1993	до 48 кг
Золото	Афины 1994	до 48 кг
Серебро	Бесансон 1995	до 48 кг
Золото	Будапешт 1996	до 48 кг
Чемпионат СНГ
Золото	Ростов-на-Дону 1992	до 48 кг
Государственные и ведомственные награды

Зафа́р Сафа́рович Гули́ев (азерб. Zəfər Səfər oğlu Quliyev; 17 июня 1972) — российский борец греко-римского стиля, заслуженный мастер спорта России, трёхкратный чемпион Европы, призёр Олимпийских игр и чемпионатов мира.

Биография

Родился в селе Лювасар Ленкоранского района Азербайджанской ССР 17 июня 1972 года в многодетной рабочей семье (у Зафара 7 братьев и 3 сестры, сам Зафар родился пятым).

В 1985 году поступил учиться в спортивный интернат в Баку. В 1989 году закончил интернат с образованием 10 классов и выполнил норматив мастера спорта СССР. В этом же году поступил в Бакинское училище олимпийского резерва, которое окончил в 1991 году, получив средне-специальное образование. В 1991 году стал победителем первенства СССР среди юниоров и выполнил норматив мастера спорта международного класса. В этом же году переехал жить в Ульяновск, где начал тренироваться под руководством заслуженного тренера СССР Анатолия Ивановича Винника в спортивном обществе «Динамо». В 1992 году стал чемпионом России и СНГ, а на чемпионате Европы завоевал бронзовую награду. В 1996 году Зафар Гулиев поступил в Ульяновский государственный педагогический университет и в 2001 году окончил его, получив высшее образование по специальности учитель физического воспитания. В 1994 году ему было присвоено спортивное звание Заслуженный мастер спорта России, а в 1997 году он был награждён правительственной наградой — медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени. Имеет почётное звание Отличник физической культуры и спорта Российской Федерации. Женат, воспитывает трёх сыновей, и дочку.

Спортивная карьера

1992

Год начался с победы в Ростове-на-Дону в чемпионате Стран Содружества.

Чемпионат Европы в Копенгагене

В первом же туре Зафар Гулиев вышел на схватку с трёхкратным чемпионом Европы норвежцем В. Ронингеном (которого до этого легко победил на международном турнире в Германии). Поединок проходил с переменным успехом. З. Гулиев проигрывал норвежцу—0:3, затем быстро отыгрался, но перехватить инициативу не мог и проиграл схватку—4:6. В итоге лишь «бронза».

1996

Летние Олимпийские игры в Атланте

Допинговый скандал

28 июля 1996 года представители МОК сообщили, что тесты бронзового медалиста в категории до 48 кг российского борца Зафара Гулиева, а также российского пловца Андрея Корнеева, выигравшего бронзу в плавании на 200 м баттерфляем и велосипедистки Риты Размайте (Литва) дали положительный результат на наличие в организме запрещенного препарата бромантана. Все спортсмены были дисквалифицированы, а у Зафара Гулиева и Андрея Корнеева отобрали бронзовые медали (директор службы информации МОК Мишель Вердье официально объявила о решении Международного олимпийского комитета дисквалифицировать обоих российских медалистов и передать завоеванные ими бронзовые награды спортсменам, занявшим четвёртые места). Российская делегация подала протест в Международный спортивный арбитражный суд в Лозанне, утверждая, что медицинская комиссия МОК запретила бромантан уже во время Игр и в чёрный список внести не успела. Суд признал правоту россиян, и все результаты спортсменов были восстановлены.

1997

35-й международный турнир серии «Гран-при Ивана Поддубного

С 1997 года количество весовых категорий у борцов как греко-римского, так и вольного стиля сократилось с десяти до восьми, Зафар Гулиев не приехал в Пермь (в этом городе проводился турнир), так как не успел набрать вес.

В 1996 году Зафар Гулиев поступил в Ульяновский государственный педагогический университет и в 2001 году окончил его, получив высшее образование по специальности учитель физического воспитания. В 1994 году ему было присвоено спортивное звание Заслуженный мастер спорта России, а в 1997 году он был награждён правительственной наградой — медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени. Имеет почётное звание Отличник физической культуры и спорта Российской Федерации.

Спортивные достижения

• Бронзовый призёр летних Олимпийских игр 1996 года в Атланте
• Двукратный призёр чемпионата мира — 1993 (серебро) и 1995 (бронза)
• 3-кратный чемпион Европы — 1993, 1994, 1996
• Призёр чемпионатов Европы — 1992 (бронза) и 1995 (серебро)
• Победитель первенства СССР — 1991
• Чемпион СНГ 1992 года
• 3-кратный чемпион России — 1992, 1993, 1998
• Двукратный чемпион международного турнира памяти Ивана Поддубного

Высказывания

• А. И. Винник как о своём новом ученике: «Зафар-очень талантливый борец, трудолюбивый к тому же. Я верю в его хорошее будущее. Ему по силам стать чемпионом и Европы, и мира, и даже пробиться на Олимпиаду в Барселону. Будем работать в этом направлении»

Интересные факты

• Одними из любимых деликатесов З. Гулиева являются креветки и варёная кукуруза.
• В 2010 году был кандидатом на получение звания «Почетный гражданин города Ульяновска».
• Прозвище «Забойщик» З. Гулиев получил за то, что на каждом ответственном турнире первым выходил на ковёр, вёл отчаянные сражения с соперниками и первым из российской богатырской дружины вносил личный вклад в командную копилку.

Литература

• А. Г. Артемов. Ульяновские гладиаторы. — Ульяновск: ФГУП ИПК «Ульяновский Дом печати», 2004. — 192 с., ISBN 5-901141-35-0

Ссылки

• [www.intv.ru/view/?film_id=92793 Поединки (из личного архива)]
• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/gu/zafar-gulyov-1.html Зафар Гулиев] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)
• [ru-ru.facebook.com/people/Zafar-Guliev/100002450918537 Аккаунт З. Гулиева на facebook]

Отрывок, характеризующий Гулиев, Зафар Сафар оглы

В доме царствовала та поэтическая скука и молчаливость, которая всегда сопутствует присутствию жениха и невесты. Часто сидя вместе, все молчали. Иногда вставали и уходили, и жених с невестой, оставаясь одни, всё также молчали. Редко они говорили о будущей своей жизни. Князю Андрею страшно и совестно было говорить об этом. Наташа разделяла это чувство, как и все его чувства, которые она постоянно угадывала. Один раз Наташа стала расспрашивать про его сына. Князь Андрей покраснел, что с ним часто случалось теперь и что особенно любила Наташа, и сказал, что сын его не будет жить с ними.
– Отчего? – испуганно сказала Наташа.
– Я не могу отнять его у деда и потом…
– Как бы я его любила! – сказала Наташа, тотчас же угадав его мысль; но я знаю, вы хотите, чтобы не было предлогов обвинять вас и меня.
Старый граф иногда подходил к князю Андрею, целовал его, спрашивал у него совета на счет воспитания Пети или службы Николая. Старая графиня вздыхала, глядя на них. Соня боялась всякую минуту быть лишней и старалась находить предлоги оставлять их одних, когда им этого и не нужно было. Когда князь Андрей говорил (он очень хорошо рассказывал), Наташа с гордостью слушала его; когда она говорила, то со страхом и радостью замечала, что он внимательно и испытующе смотрит на нее. Она с недоумением спрашивала себя: «Что он ищет во мне? Чего то он добивается своим взглядом! Что, как нет во мне того, что он ищет этим взглядом?» Иногда она входила в свойственное ей безумно веселое расположение духа, и тогда она особенно любила слушать и смотреть, как князь Андрей смеялся. Он редко смеялся, но зато, когда он смеялся, то отдавался весь своему смеху, и всякий раз после этого смеха она чувствовала себя ближе к нему. Наташа была бы совершенно счастлива, ежели бы мысль о предстоящей и приближающейся разлуке не пугала ее, так как и он бледнел и холодел при одной мысли о том.
Накануне своего отъезда из Петербурга, князь Андрей привез с собой Пьера, со времени бала ни разу не бывшего у Ростовых. Пьер казался растерянным и смущенным. Он разговаривал с матерью. Наташа села с Соней у шахматного столика, приглашая этим к себе князя Андрея. Он подошел к ним.
– Вы ведь давно знаете Безухого? – спросил он. – Вы любите его?
– Да, он славный, но смешной очень.
И она, как всегда говоря о Пьере, стала рассказывать анекдоты о его рассеянности, анекдоты, которые даже выдумывали на него.
– Вы знаете, я поверил ему нашу тайну, – сказал князь Андрей. – Я знаю его с детства. Это золотое сердце. Я вас прошу, Натали, – сказал он вдруг серьезно; – я уеду, Бог знает, что может случиться. Вы можете разлю… Ну, знаю, что я не должен говорить об этом. Одно, – чтобы ни случилось с вами, когда меня не будет…
– Что ж случится?…
– Какое бы горе ни было, – продолжал князь Андрей, – я вас прошу, m lle Sophie, что бы ни случилось, обратитесь к нему одному за советом и помощью. Это самый рассеянный и смешной человек, но самое золотое сердце.
Ни отец и мать, ни Соня, ни сам князь Андрей не могли предвидеть того, как подействует на Наташу расставанье с ее женихом. Красная и взволнованная, с сухими глазами, она ходила этот день по дому, занимаясь самыми ничтожными делами, как будто не понимая того, что ожидает ее. Она не плакала и в ту минуту, как он, прощаясь, последний раз поцеловал ее руку. – Не уезжайте! – только проговорила она ему таким голосом, который заставил его задуматься о том, не нужно ли ему действительно остаться и который он долго помнил после этого. Когда он уехал, она тоже не плакала; но несколько дней она не плача сидела в своей комнате, не интересовалась ничем и только говорила иногда: – Ах, зачем он уехал!
Но через две недели после его отъезда, она так же неожиданно для окружающих ее, очнулась от своей нравственной болезни, стала такая же как прежде, но только с измененной нравственной физиогномией, как дети с другим лицом встают с постели после продолжительной болезни.


Здоровье и характер князя Николая Андреича Болконского, в этот последний год после отъезда сына, очень ослабели. Он сделался еще более раздражителен, чем прежде, и все вспышки его беспричинного гнева большей частью обрушивались на княжне Марье. Он как будто старательно изыскивал все больные места ее, чтобы как можно жесточе нравственно мучить ее. У княжны Марьи были две страсти и потому две радости: племянник Николушка и религия, и обе были любимыми темами нападений и насмешек князя. О чем бы ни заговорили, он сводил разговор на суеверия старых девок или на баловство и порчу детей. – «Тебе хочется его (Николеньку) сделать такой же старой девкой, как ты сама; напрасно: князю Андрею нужно сына, а не девку», говорил он. Или, обращаясь к mademoiselle Bourime, он спрашивал ее при княжне Марье, как ей нравятся наши попы и образа, и шутил…
Он беспрестанно больно оскорблял княжну Марью, но дочь даже не делала усилий над собой, чтобы прощать его. Разве мог он быть виноват перед нею, и разве мог отец ее, который, она всё таки знала это, любил ее, быть несправедливым? Да и что такое справедливость? Княжна никогда не думала об этом гордом слове: «справедливость». Все сложные законы человечества сосредоточивались для нее в одном простом и ясном законе – в законе любви и самоотвержения, преподанном нам Тем, Который с любовью страдал за человечество, когда сам он – Бог. Что ей было за дело до справедливости или несправедливости других людей? Ей надо было самой страдать и любить, и это она делала.
Зимой в Лысые Горы приезжал князь Андрей, был весел, кроток и нежен, каким его давно не видала княжна Марья. Она предчувствовала, что с ним что то случилось, но он не сказал ничего княжне Марье о своей любви. Перед отъездом князь Андрей долго беседовал о чем то с отцом и княжна Марья заметила, что перед отъездом оба были недовольны друг другом.
Вскоре после отъезда князя Андрея, княжна Марья писала из Лысых Гор в Петербург своему другу Жюли Карагиной, которую княжна Марья мечтала, как мечтают всегда девушки, выдать за своего брата, и которая в это время была в трауре по случаю смерти своего брата, убитого в Турции.
«Горести, видно, общий удел наш, милый и нежный друг Julieie».
«Ваша потеря так ужасна, что я иначе не могу себе объяснить ее, как особенную милость Бога, Который хочет испытать – любя вас – вас и вашу превосходную мать. Ах, мой друг, религия, и только одна религия, может нас, уже не говорю утешить, но избавить от отчаяния; одна религия может объяснить нам то, чего без ее помощи не может понять человек: для чего, зачем существа добрые, возвышенные, умеющие находить счастие в жизни, никому не только не вредящие, но необходимые для счастия других – призываются к Богу, а остаются жить злые, бесполезные, вредные, или такие, которые в тягость себе и другим. Первая смерть, которую я видела и которую никогда не забуду – смерть моей милой невестки, произвела на меня такое впечатление. Точно так же как вы спрашиваете судьбу, для чего было умирать вашему прекрасному брату, точно так же спрашивала я, для чего было умирать этому ангелу Лизе, которая не только не сделала какого нибудь зла человеку, но никогда кроме добрых мыслей не имела в своей душе. И что ж, мой друг, вот прошло с тех пор пять лет, и я, с своим ничтожным умом, уже начинаю ясно понимать, для чего ей нужно было умереть, и каким образом эта смерть была только выражением бесконечной благости Творца, все действия Которого, хотя мы их большею частью не понимаем, суть только проявления Его бесконечной любви к Своему творению. Может быть, я часто думаю, она была слишком ангельски невинна для того, чтобы иметь силу перенести все обязанности матери. Она была безупречна, как молодая жена; может быть, она не могла бы быть такою матерью. Теперь, мало того, что она оставила нам, и в особенности князю Андрею, самое чистое сожаление и воспоминание, она там вероятно получит то место, которого я не смею надеяться для себя. Но, не говоря уже о ней одной, эта ранняя и страшная смерть имела самое благотворное влияние, несмотря на всю печаль, на меня и на брата. Тогда, в минуту потери, эти мысли не могли притти мне; тогда я с ужасом отогнала бы их, но теперь это так ясно и несомненно. Пишу всё это вам, мой друг, только для того, чтобы убедить вас в евангельской истине, сделавшейся для меня жизненным правилом: ни один волос с головы не упадет без Его воли. А воля Его руководствуется только одною беспредельною любовью к нам, и потому всё, что ни случается с нами, всё для нашего блага. Вы спрашиваете, проведем ли мы следующую зиму в Москве? Несмотря на всё желание вас видеть, не думаю и не желаю этого. И вы удивитесь, что причиною тому Буонапарте. И вот почему: здоровье отца моего заметно слабеет: он не может переносить противоречий и делается раздражителен. Раздражительность эта, как вы знаете, обращена преимущественно на политические дела. Он не может перенести мысли о том, что Буонапарте ведет дело как с равными, со всеми государями Европы и в особенности с нашим, внуком Великой Екатерины! Как вы знаете, я совершенно равнодушна к политическим делам, но из слов моего отца и разговоров его с Михаилом Ивановичем, я знаю всё, что делается в мире, и в особенности все почести, воздаваемые Буонапарте, которого, как кажется, еще только в Лысых Горах на всем земном шаре не признают ни великим человеком, ни еще менее французским императором. И мой отец не может переносить этого. Мне кажется, что мой отец, преимущественно вследствие своего взгляда на политические дела и предвидя столкновения, которые у него будут, вследствие его манеры, не стесняясь ни с кем, высказывать свои мнения, неохотно говорит о поездке в Москву. Всё, что он выиграет от лечения, он потеряет вследствие споров о Буонапарте, которые неминуемы. Во всяком случае это решится очень скоро. Семейная жизнь наша идет по старому, за исключением присутствия брата Андрея. Он, как я уже писала вам, очень изменился последнее время. После его горя, он теперь только, в нынешнем году, совершенно нравственно ожил. Он стал таким, каким я его знала ребенком: добрым, нежным, с тем золотым сердцем, которому я не знаю равного. Он понял, как мне кажется, что жизнь для него не кончена. Но вместе с этой нравственной переменой, он физически очень ослабел. Он стал худее чем прежде, нервнее. Я боюсь за него и рада, что он предпринял эту поездку за границу, которую доктора уже давно предписывали ему. Я надеюсь, что это поправит его. Вы мне пишете, что в Петербурге о нем говорят, как об одном из самых деятельных, образованных и умных молодых людей. Простите за самолюбие родства – я никогда в этом не сомневалась. Нельзя счесть добро, которое он здесь сделал всем, начиная с своих мужиков и до дворян. Приехав в Петербург, он взял только то, что ему следовало. Удивляюсь, каким образом вообще доходят слухи из Петербурга в Москву и особенно такие неверные, как тот, о котором вы мне пишете, – слух о мнимой женитьбе брата на маленькой Ростовой. Я не думаю, чтобы Андрей когда нибудь женился на ком бы то ни было и в особенности на ней. И вот почему: во первых я знаю, что хотя он и редко говорит о покойной жене, но печаль этой потери слишком глубоко вкоренилась в его сердце, чтобы когда нибудь он решился дать ей преемницу и мачеху нашему маленькому ангелу. Во вторых потому, что, сколько я знаю, эта девушка не из того разряда женщин, которые могут нравиться князю Андрею. Не думаю, чтобы князь Андрей выбрал ее своею женою, и откровенно скажу: я не желаю этого. Но я заболталась, кончаю свой второй листок. Прощайте, мой милый друг; да сохранит вас Бог под Своим святым и могучим покровом. Моя милая подруга, mademoiselle Bourienne, целует вас.