Гулькевич, Александр Васильевич

Александр Васильевич Гулькевич
Дата смерти	22 ноября 1891(1891-11-22)
Место смерти	Санкт-Петербург, Российская империя
Принадлежность	Россия Россия
Род войск	казачьи войска
Годы службы	1839 — 1884
Звание	генерал
Командовал	Сибирское казачье войско, Астраханское казачье войско
Сражения/войны	Туркестанские походы
Награды и премии	Орден Святой Анны 3-й ст. (1852), Орден Святого Владимира 4-й ст. (1864), Орден Святого Владимира 3-й ст. (1868), Орден Святого Станислава 1-й ст. (1869), Орден Святой Анны 1-й ст. (1872)

Александр Васильевич Гулькевич (?—1891) — генерал-лейтенант, наказной атаман Сибирского и Астраханского казачьих войск.

На военную службу вступил 8 июля 1839 года хорунжим в Астраханский № 1 казачий полк. Некоторое время спустя перевёлся в армейскую кавалерию и в 1856 году был произведён в майоры.

Произведённый в 1860 году в подполковники Гулькевич получил назначение на службу в Западную Сибирь, где принимал участие в Степных походах и в 1863 году за отличие получил чин полковника.

20 марта 1865 года он был назначен временным наказным атаманом Сибирского казачьего войска. 30 августа 1866 года получил чин генерал-майора (со старшинством от 12 апреля 1870 года) и назначен состоять по иррегулярным войскам.

В 1867 году Гулькевич получил должность наказного атамана Астраханского казачьего войска, которую занимал до 1875 года. Затем он состоял при Главном управлении иррегулярных войск.

В 1884 году уволен в отставку с производством в генерал-лейтенанты. За время своей службы Гулькевич был награждён орденами св. Анны 3-й степени (в 1852 году, бант к этому ордену пожалован в 1854 году), св. Владимира 4-й степени с бантом (в 1864 году, за выслугу 25 лет в офицерских чинах), св. Владимира 3-й степени (в 1868 году), св. Станислава 1-й степени (в 1869 году) и св. Анны 1-й степени (в 1872 году).

Скончался 22 ноября 1891 года в Санкт-Петербурге, похоронен на кладбище Воскресенского Новодевичьего монастыря.

Его братья: Николай (тайный советник, управляющий Кавказским комитетом), Пётр (действительный статский советник) и Иван (майор).

Источники

• Волков С. В. Генералитет Российской империи. Энциклопедический словарь генералов и адмиралов от Петра I до Николая II. Том II. Л—Я. М., 2009
• Список генералам по старшинству. Исправлено по 1 августа. СПб., 1872
• Шишов А. В. Казачьи войска России. М., 2007

Отрывок, характеризующий Гулькевич, Александр Васильевич

Ничего не было дурного или неуместного в том, что они говорили, всё было остроумно и могло бы быть смешно; но чего то, того самого, что составляет соль веселья, не только не было, но они и не знали, что оно бывает.
После обеда дочь Сперанского с своей гувернанткой встали. Сперанский приласкал дочь своей белой рукой, и поцеловал ее. И этот жест показался неестественным князю Андрею.
Мужчины, по английски, остались за столом и за портвейном. В середине начавшегося разговора об испанских делах Наполеона, одобряя которые, все были одного и того же мнения, князь Андрей стал противоречить им. Сперанский улыбнулся и, очевидно желая отклонить разговор от принятого направления, рассказал анекдот, не имеющий отношения к разговору. На несколько мгновений все замолкли.
Посидев за столом, Сперанский закупорил бутылку с вином и сказав: «нынче хорошее винцо в сапожках ходит», отдал слуге и встал. Все встали и также шумно разговаривая пошли в гостиную. Сперанскому подали два конверта, привезенные курьером. Он взял их и прошел в кабинет. Как только он вышел, общее веселье замолкло и гости рассудительно и тихо стали переговариваться друг с другом.
– Ну, теперь декламация! – сказал Сперанский, выходя из кабинета. – Удивительный талант! – обратился он к князю Андрею. Магницкий тотчас же стал в позу и начал говорить французские шутливые стихи, сочиненные им на некоторых известных лиц Петербурга, и несколько раз был прерываем аплодисментами. Князь Андрей, по окончании стихов, подошел к Сперанскому, прощаясь с ним.
– Куда вы так рано? – сказал Сперанский.
– Я обещал на вечер…
Они помолчали. Князь Андрей смотрел близко в эти зеркальные, непропускающие к себе глаза и ему стало смешно, как он мог ждать чего нибудь от Сперанского и от всей своей деятельности, связанной с ним, и как мог он приписывать важность тому, что делал Сперанский. Этот аккуратный, невеселый смех долго не переставал звучать в ушах князя Андрея после того, как он уехал от Сперанского.
Вернувшись домой, князь Андрей стал вспоминать свою петербургскую жизнь за эти четыре месяца, как будто что то новое. Он вспоминал свои хлопоты, искательства, историю своего проекта военного устава, который был принят к сведению и о котором старались умолчать единственно потому, что другая работа, очень дурная, была уже сделана и представлена государю; вспомнил о заседаниях комитета, членом которого был Берг; вспомнил, как в этих заседаниях старательно и продолжительно обсуживалось всё касающееся формы и процесса заседаний комитета, и как старательно и кратко обходилось всё что касалось сущности дела. Он вспомнил о своей законодательной работе, о том, как он озабоченно переводил на русский язык статьи римского и французского свода, и ему стало совестно за себя. Потом он живо представил себе Богучарово, свои занятия в деревне, свою поездку в Рязань, вспомнил мужиков, Дрона старосту, и приложив к ним права лиц, которые он распределял по параграфам, ему стало удивительно, как он мог так долго заниматься такой праздной работой.


На другой день князь Андрей поехал с визитами в некоторые дома, где он еще не был, и в том числе к Ростовым, с которыми он возобновил знакомство на последнем бале. Кроме законов учтивости, по которым ему нужно было быть у Ростовых, князю Андрею хотелось видеть дома эту особенную, оживленную девушку, которая оставила ему приятное воспоминание.