Гуляев, Владимир Леонидович

Владимир Гуляев
Имя при рождении:	Владимир Леонидович Гуляев
Место рождения:	Свердловск, СССР
Профессия:	актёр
Карьера:	1951—1991
Награды:

Влади́мир Леони́дович Гуля́ев (30 октября 1924 — 3 ноября 1997) — советский актёр театра и кино, Заслуженный артист РСФСР (1976), участник Великой Отечественной войны, в 1944—1945 годах — лётчик 826-го Витебского ордена Суворова и ордена Кутузова штурмового авиаполка 335-й штурмовой авиадивизии 3-й Воздушной Армии. Член КПСС с 1945 года.

Биография

Владимир Гуляев родился в Свердловске 30 октября 1924 года в семье военного (отец — кандидат исторических наук подполковник Леонид Михайлович Гуляев был заместителем начальника политотдела Молотовской военной авиационной школы, мать — Мария Алексеевна, педагог). В 15-летнем возрасте был принят в аэроклуб.

Во время Великой Отечественной войны пошёл работать слесарем в авиационную мастерскую, а 20 апреля 1942 года стал курсантом Молотовской военной авиационной школы пилотов. С отличием её окончив и получив в ноябре 1943 года звание младшего лейтенанта ВВС, лётчик-штурмовик Владимир Гуляев отправился на фронт. Совершил 60 боевых вылетов на самолете Ил-2. Воевал в Белоруссии, Прибалтике. Переболел малярией, несколько раз был ранен и контужен, награждён двумя орденами Красного Знамени и двумя орденами Отечественной войны I степени. Войну закончил лейтенантом в Восточной Пруссии. Участник Парада Победы 24 июня 1945 года. Из-за фронтовых ранений вынужден был комиссоваться из армии.

Окончил ВГИК (1951, курс М. Ромма и С. Юткевича). Ещё студентом женился на своей однокурснице — Римме Шороховой. К середине 1950-х годов супруги расстались. Интересно, что и в фильме «Весна на Заречной улице» (1956) они сыграли не понимающую друг друга пару.

В 1951—1988 — актёр Театра-студии киноактёра. В 1950-е гг. в кино был востребован его типаж простого советского парня. Чаще Гуляев играл не главных героев, а их друзей или оппонентов. С конца 1960-х годов снимался в эпизодах.

Похоронен в колумбарии Кунцевского кладбища.

Семья

Первая жена — Римма Шорохова.

Вторая жена — Римма Львовна Простомолотова

Дети от второго брака: Екатерина Гуляева (1959), Леонид Гуляев (1972-2014).

Третья жена — Люция Ефимова.

Фильмография

1. 1951 — Сельский врач — завхоз
2. 1953 — Случай в тайге — Яша
3. 1954 — Испытание верности — командир отряда
4. 1954 — Чемпион мира — Костя
5. 1954 — Мы с вами где-то встречались — велосипедист
6. 1955 — В квадрате 45
7. 1955 — Чужая родня — Субботин
8. 1956 — Весна на Заречной улице — Юра
9. 1957 — Цель его жизни
10. 1957 — Семья Ульяновых — Никитич
11. 1958 — Солдатское сердце
12. 1959 — Его поколение
13. 1959 — Звёзды встречаются в Москве
14. 1960 — Повесть пламенных лет
15. 1960 — Алёшкина любовь — Сергей
16. 1961 — Академик из Аскании — Воробьёв, чекист
17. 1963 — Шурка выбирает море — Лёнька Козырев, соперник Шурки
18. 1964 — Непридуманная история — Гриша, водитель
19. 1964 — Криницы — Орешкин
20. 1964 — Председатель
21. 1965 — Операция «Ы» и другие приключения Шурика — милиционер
22. 1965 — Таёжный десант — Мотовилов
23. 1965 — Ко мне, Мухтар! — капитан
24. 1965 — Как вас теперь называть?  — начальник разведки партизанского отряда
25. 1966 — Нет и да
26. 1966 — Человек без паспорта — начальник отдела милиции
27. 1968 — Бриллиантовая рука — милиционер Володя
28. 1968 — По Руси
29. 1968 — Ошибка резидента — «таксист» в Ленинграде — сотрудник КГБ
30. 1969 — Зигзаг удачи — милиционер
31. 1969 — Опасные гастроли — полицейский
32. 1969 — Взрыв после полуночи
33. 1971 — Старики-разбойники — народный заседатель во сне Мячикова (нет в титрах)
34. 1971 — Дерзость — Белоус
35. 1973 — Вечный зов — военком
36. 1974 — Любовь земная — член райкома
37. 1975 — Алмазы для Марии
38. 1977 — Кафе «Изотоп»
39. 1977 — Берега
40. 1978 — Близкая даль— член бюро райкома
41. 1979 — Выстрел в спину — Сергей Аникин, водитель такси
42. 1982 — Надежда и опора
43. 1982 — Не все кометы гаснут
44. 1983 — Ворота в небо — Новодережкин
45. 1984 — Потерялся слон

Библиография

• «На полевых аэродромах» (М., ДОСААФ, 1977)
• «В воздухе „илы“» (М., ДОСААФ, 1985)
• Александров Сергей Сергеевич, генерал-лейтенант авиации. «Крылатые танки» (М., Воениздат, 1971. Серия «Военные мемуары»)

Отрывок, характеризующий Гуляев, Владимир Леонидович

Дядюшка сам второчил русака, ловко и бойко перекинул его через зад лошади, как бы упрекая всех этим перекидыванием, и с таким видом, что он и говорить ни с кем не хочет, сел на своего каураго и поехал прочь. Все, кроме его, грустные и оскорбленные, разъехались и только долго после могли притти в прежнее притворство равнодушия. Долго еще они поглядывали на красного Ругая, который с испачканной грязью, горбатой спиной, побрякивая железкой, с спокойным видом победителя шел за ногами лошади дядюшки.
«Что ж я такой же, как и все, когда дело не коснется до травли. Ну, а уж тут держись!» казалось Николаю, что говорил вид этой собаки.
Когда, долго после, дядюшка подъехал к Николаю и заговорил с ним, Николай был польщен тем, что дядюшка после всего, что было, еще удостоивает говорить с ним.


Когда ввечеру Илагин распростился с Николаем, Николай оказался на таком далеком расстоянии от дома, что он принял предложение дядюшки оставить охоту ночевать у него (у дядюшки), в его деревеньке Михайловке.
– И если бы заехали ко мне – чистое дело марш! – сказал дядюшка, еще бы того лучше; видите, погода мокрая, говорил дядюшка, отдохнули бы, графинечку бы отвезли в дрожках. – Предложение дядюшки было принято, за дрожками послали охотника в Отрадное; а Николай с Наташей и Петей поехали к дядюшке.
Человек пять, больших и малых, дворовых мужчин выбежало на парадное крыльцо встречать барина. Десятки женщин, старых, больших и малых, высунулись с заднего крыльца смотреть на подъезжавших охотников. Присутствие Наташи, женщины, барыни верхом, довело любопытство дворовых дядюшки до тех пределов, что многие, не стесняясь ее присутствием, подходили к ней, заглядывали ей в глаза и при ней делали о ней свои замечания, как о показываемом чуде, которое не человек, и не может слышать и понимать, что говорят о нем.
– Аринка, глянь ка, на бочькю сидит! Сама сидит, а подол болтается… Вишь рожок!
– Батюшки светы, ножик то…
– Вишь татарка!
– Как же ты не перекувыркнулась то? – говорила самая смелая, прямо уж обращаясь к Наташе.
Дядюшка слез с лошади у крыльца своего деревянного заросшего садом домика и оглянув своих домочадцев, крикнул повелительно, чтобы лишние отошли и чтобы было сделано всё нужное для приема гостей и охоты.
Всё разбежалось. Дядюшка снял Наташу с лошади и за руку провел ее по шатким досчатым ступеням крыльца. В доме, не отштукатуренном, с бревенчатыми стенами, было не очень чисто, – не видно было, чтобы цель живших людей состояла в том, чтобы не было пятен, но не было заметно запущенности.
В сенях пахло свежими яблоками, и висели волчьи и лисьи шкуры. Через переднюю дядюшка провел своих гостей в маленькую залу с складным столом и красными стульями, потом в гостиную с березовым круглым столом и диваном, потом в кабинет с оборванным диваном, истасканным ковром и с портретами Суворова, отца и матери хозяина и его самого в военном мундире. В кабинете слышался сильный запах табаку и собак. В кабинете дядюшка попросил гостей сесть и расположиться как дома, а сам вышел. Ругай с невычистившейся спиной вошел в кабинет и лег на диван, обчищая себя языком и зубами. Из кабинета шел коридор, в котором виднелись ширмы с прорванными занавесками. Из за ширм слышался женский смех и шопот. Наташа, Николай и Петя разделись и сели на диван. Петя облокотился на руку и тотчас же заснул; Наташа и Николай сидели молча. Лица их горели, они были очень голодны и очень веселы. Они поглядели друг на друга (после охоты, в комнате, Николай уже не считал нужным выказывать свое мужское превосходство перед своей сестрой); Наташа подмигнула брату и оба удерживались недолго и звонко расхохотались, не успев еще придумать предлога для своего смеха.
Немного погодя, дядюшка вошел в казакине, синих панталонах и маленьких сапогах. И Наташа почувствовала, что этот самый костюм, в котором она с удивлением и насмешкой видала дядюшку в Отрадном – был настоящий костюм, который был ничем не хуже сюртуков и фраков. Дядюшка был тоже весел; он не только не обиделся смеху брата и сестры (ему в голову не могло притти, чтобы могли смеяться над его жизнию), а сам присоединился к их беспричинному смеху.
– Вот так графиня молодая – чистое дело марш – другой такой не видывал! – сказал он, подавая одну трубку с длинным чубуком Ростову, а другой короткий, обрезанный чубук закладывая привычным жестом между трех пальцев.
– День отъездила, хоть мужчине в пору и как ни в чем не бывало!
Скоро после дядюшки отворила дверь, по звуку ног очевидно босая девка, и в дверь с большим уставленным подносом в руках вошла толстая, румяная, красивая женщина лет 40, с двойным подбородком, и полными, румяными губами. Она, с гостеприимной представительностью и привлекательностью в глазах и каждом движеньи, оглянула гостей и с ласковой улыбкой почтительно поклонилась им. Несмотря на толщину больше чем обыкновенную, заставлявшую ее выставлять вперед грудь и живот и назад держать голову, женщина эта (экономка дядюшки) ступала чрезвычайно легко. Она подошла к столу, поставила поднос и ловко своими белыми, пухлыми руками сняла и расставила по столу бутылки, закуски и угощенья. Окончив это она отошла и с улыбкой на лице стала у двери. – «Вот она и я! Теперь понимаешь дядюшку?» сказало Ростову ее появление. Как не понимать: не только Ростов, но и Наташа поняла дядюшку и значение нахмуренных бровей, и счастливой, самодовольной улыбки, которая чуть морщила его губы в то время, как входила Анисья Федоровна. На подносе были травник, наливки, грибки, лепешечки черной муки на юраге, сотовой мед, мед вареный и шипучий, яблоки, орехи сырые и каленые и орехи в меду. Потом принесено было Анисьей Федоровной и варенье на меду и на сахаре, и ветчина, и курица, только что зажаренная.
Всё это было хозяйства, сбора и варенья Анисьи Федоровны. Всё это и пахло и отзывалось и имело вкус Анисьи Федоровны. Всё отзывалось сочностью, чистотой, белизной и приятной улыбкой.
– Покушайте, барышня графинюшка, – приговаривала она, подавая Наташе то то, то другое. Наташа ела все, и ей показалось, что подобных лепешек на юраге, с таким букетом варений, на меду орехов и такой курицы никогда она нигде не видала и не едала. Анисья Федоровна вышла. Ростов с дядюшкой, запивая ужин вишневой наливкой, разговаривали о прошедшей и о будущей охоте, о Ругае и Илагинских собаках. Наташа с блестящими глазами прямо сидела на диване, слушая их. Несколько раз она пыталась разбудить Петю, чтобы дать ему поесть чего нибудь, но он говорил что то непонятное, очевидно не просыпаясь. Наташе так весело было на душе, так хорошо в этой новой для нее обстановке, что она только боялась, что слишком скоро за ней приедут дрожки. После наступившего случайно молчания, как это почти всегда бывает у людей в первый раз принимающих в своем доме своих знакомых, дядюшка сказал, отвечая на мысль, которая была у его гостей: