Гулящие люди
Гуля́щие лю́ди, называемые также захребетники или подсуседники — в России XVI—XVIII веков[1], разряд населения, состоявший из вольных, не приписанных ни к служилым, ни к посадским, людей; это были отпущенные на волю господами слуги, выходцы из плена и вообще не записанные в писцовые и переписные книги. Подобно холопам, гулящие люди не несли никаких государственных повинностей и не платили податей; пользуясь свободой передвижения, они занимались ремёслами, жили работой по найму, за чужим «хребтом», как говорили тогда.
Гулящие люди часто сами отдавались в кабалу, нанимаясь в прислуги, они через 6 месяцев закабалялись за господином; впоследствии этот срок был сокращён до трёх месяцев. Указами Петра I о ревизии предписывалось забирать годных гулящих людей в солдаты, а негодные к военной службе были обязаны записываться в подушный оклад за теми помещиками, на землях которых их застала перепись, или за теми, которые соглашались их записать за собою[2].
Напишите отзыв о статье "Гулящие люди"
Примечания
- ↑ Гулящие люди // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
- ↑ Гулящие люди // Большая советская энциклопедия. — 1-е изд. — М.: Советская Энциклопедия. — 1926—1947. — Т. 19: Грациадеи — Гурьев. — 1930. — Столбец 791.
</ol>
|
Это заготовка статьи по истории России. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Гулящие люди
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
