Гума (село)
Поделись знанием:
К:Статьи о населённых пунктах без категории на Викискладе
Графиня посмотрела на ногти и поплевала, с веселым лицом возвращаясь в гостиную.
В начале июля в Москве распространялись все более и более тревожные слухи о ходе войны: говорили о воззвании государя к народу, о приезде самого государя из армии в Москву. И так как до 11 го июля манифест и воззвание не были получены, то о них и о положении России ходили преувеличенные слухи. Говорили, что государь уезжает потому, что армия в опасности, говорили, что Смоленск сдан, что у Наполеона миллион войска и что только чудо может спасти Россию.
11 го июля, в субботу, был получен манифест, но еще не напечатан; и Пьер, бывший у Ростовых, обещал на другой день, в воскресенье, приехать обедать и привезти манифест и воззвание, которые он достанет у графа Растопчина.
В это воскресенье Ростовы, по обыкновению, поехали к обедне в домовую церковь Разумовских. Был жаркий июльский день. Уже в десять часов, когда Ростовы выходили из кареты перед церковью, в жарком воздухе, в криках разносчиков, в ярких и светлых летних платьях толпы, в запыленных листьях дерев бульвара, в звуках музыки и белых панталонах прошедшего на развод батальона, в громе мостовой и ярком блеске жаркого солнца было то летнее томление, довольство и недовольство настоящим, которое особенно резко чувствуется в ясный жаркий день в городе. В церкви Разумовских была вся знать московская, все знакомые Ростовых (в этот год, как бы ожидая чего то, очень много богатых семей, обыкновенно разъезжающихся по деревням, остались в городе). Проходя позади ливрейного лакея, раздвигавшего толпу подле матери, Наташа услыхала голос молодого человека, слишком громким шепотом говорившего о ней:
– Это Ростова, та самая…
– Как похудела, а все таки хороша!
Она слышала, или ей показалось, что были упомянуты имена Курагина и Болконского. Впрочем, ей всегда это казалось. Ей всегда казалось, что все, глядя на нее, только и думают о том, что с ней случилось. Страдая и замирая в душе, как всегда в толпе, Наташа шла в своем лиловом шелковом с черными кружевами платье так, как умеют ходить женщины, – тем спокойнее и величавее, чем больнее и стыднее у ней было на душе. Она знала и не ошибалась, что она хороша, но это теперь не радовало ее, как прежде. Напротив, это мучило ее больше всего в последнее время и в особенности в этот яркий, жаркий летний день в городе. «Еще воскресенье, еще неделя, – говорила она себе, вспоминая, как она была тут в то воскресенье, – и все та же жизнь без жизни, и все те же условия, в которых так легко бывало жить прежде. Хороша, молода, и я знаю, что теперь добра, прежде я была дурная, а теперь я добра, я знаю, – думала она, – а так даром, ни для кого, проходят лучшие годы». Она стала подле матери и перекинулась с близко стоявшими знакомыми. Наташа по привычке рассмотрела туалеты дам, осудила tenue [манеру держаться] и неприличный способ креститься рукой на малом пространстве одной близко стоявшей дамы, опять с досадой подумала о том, что про нее судят, что и она судит, и вдруг, услыхав звуки службы, ужаснулась своей мерзости, ужаснулась тому, что прежняя чистота опять потеряна ею.
Благообразный, тихий старичок служил с той кроткой торжественностью, которая так величаво, успокоительно действует на души молящихся. Царские двери затворились, медленно задернулась завеса; таинственный тихий голос произнес что то оттуда. Непонятные для нее самой слезы стояли в груди Наташи, и радостное и томительное чувство волновало ее.
Село
|
Гума (абх. Гәыма) или Шрома (груз. შრომა) — село в Абхазии, в Сухумском районе, к северу от города Сухум.
Население
По данным 1959 года в селе Шрома (Гума) жило 1338 человек, в основном грузины (в Шромском сельсовете в целом — 2050 человек, также в основном грузины)[3][4]
В 1989 году в селе Шрома (Гума) проживало 1895 человек[2], также в основном грузины[5].
По данным переписи 2011 года численность населения сельского поселения (сельской администрации) Гума составила 38 жителей, из них 86,8 % — армяне (33 человека), 10,5 % — русские (4 человека) и 2,6 % — грузины (1 человек).[6]
Администрация
Сельской администрации Гума подчинены соседние сёла:[7][2][3][4][5]
- собственно Гума (Шрома) — 1895 чел. (1989 г., в основном грузины)
- Каман (Камани) — 155 чел. (1989 г., в основном грузины) — к северо-западу от Гумы (Шромы) с отдельной частью к югу
- Амзара — 2999 чел. (1989 г., в основном грузины) — к северо-западу от Гумы (Шромы)
- Хабю (Зегани) — 11 чел. (1989 г., в основном армяне) — к юго-западу от Гумы (Шромы)
- Апианда — 12 чел. (1989 г., в основном грузины) — к востоку от Гумы (Шромы)
- бывшие сёла бывшего Ахалшенского сельсовета
- Адзыбжара — 12 чел. (1989 г., в основном ранее русские)
- Ахалшени (Апра) — 288 чел. (1989 г., в основном грузины)
- Гума (не путать с с.Гума-бывшим с.Шрома) — 104 чел. (1989, в основном армяне)
- Мтискалта (Рашхуа) — 7 чел. (1989 г., в основном армяне)
- Очубуре (Хуажкыт) — 1 чел. (1989 г., в основном ранее греки)
- Сатаве (Ацтыш) — 6 чел. (1989 г., в основном русские)
- Цумури (Цвымкыр) — 0 чел. (1989 г., в основном ранее армяне)
- Шубара (Шваара) — 18 чел. (1989 г., в основном грузины)
- бывшие сёла бывшего Мтисубанского сельсовета
- Квалони (Шаху) — 0 чел. (1989 г., в основном ранее армяне)
- Мтисубани (Абианда) — 8 чел. (1989 г., в основном армяне)
- Нахшира (Арычхуца) — 101 чел. (1989 г., в основном армяне)
- Старушкино (Аабтра) — 4 чел. (1989 г., в основном армяне)
- Тбети (Ачейдзкуа) — 0 чел. (1989 г., в основном ранее армяне)
- Цкургили (Адзыхкуа) — 0 чел. (1989 г., в основном ранее армяне)
Напишите отзыв о статье "Гума (село)"
Примечания
- ↑ Данный населённый пункт расположен в Абхазии. Согласно административно-территориальному делению Грузии, Абхазия входит в состав Грузии как Автономная Республика Абхазия. Фактически, Абхазия является частично признанным государством Республика Абхазия, территория которого Грузией не контролируется.
- ↑ 1 2 3 [pop-stat.mashke.org/abkhazia-census.htm Всесоюзная перепись населения 1989. Абхазская АССР]
- ↑ 1 2 [ethno-kavkaz.narod.ru/sukhum.html Сухумский район 1959 г. Сёла и преобладающая национальности]
- ↑ 1 2 [www.ethno-kavkaz.narod.ru/ETHNO-CAUCASUS.files/Abkhazia59.png Этнокарта Абхазской АССР 1959]
- ↑ 1 2 [wwwethnokavkaz.1bb.ru/index.php?showtopic=160 Этноязыковая карта Абхазии в 1989 г. Коряков Ю.Б.]
- ↑ [www.ethno-kavkaz.narod.ru/suxum11.html Перепись населения Абхазии 2011. Сухумский район]
- ↑ [www.ethno-kavkaz.narod.ru/ETHNO-CAUCASUS.files/Abkhaziaabkh2011.png Административная карта Абхазии 2011 с распределением по муниципалитетам (сельским и городским администрациям) удельного веса абхазов]
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Гума (село)
– Непременно продолжать – утром и вечером, – сказал он, видимо, сам добросовестно довольный своим успехом. – Только, пожалуйста, аккуратнее. Будьте покойны, графиня, – сказал шутливо доктор, в мякоть руки ловко подхватывая золотой, – скоро опять запоет и зарезвится. Очень, очень ей в пользу последнее лекарство. Она очень посвежела.Графиня посмотрела на ногти и поплевала, с веселым лицом возвращаясь в гостиную.
В начале июля в Москве распространялись все более и более тревожные слухи о ходе войны: говорили о воззвании государя к народу, о приезде самого государя из армии в Москву. И так как до 11 го июля манифест и воззвание не были получены, то о них и о положении России ходили преувеличенные слухи. Говорили, что государь уезжает потому, что армия в опасности, говорили, что Смоленск сдан, что у Наполеона миллион войска и что только чудо может спасти Россию.
11 го июля, в субботу, был получен манифест, но еще не напечатан; и Пьер, бывший у Ростовых, обещал на другой день, в воскресенье, приехать обедать и привезти манифест и воззвание, которые он достанет у графа Растопчина.
В это воскресенье Ростовы, по обыкновению, поехали к обедне в домовую церковь Разумовских. Был жаркий июльский день. Уже в десять часов, когда Ростовы выходили из кареты перед церковью, в жарком воздухе, в криках разносчиков, в ярких и светлых летних платьях толпы, в запыленных листьях дерев бульвара, в звуках музыки и белых панталонах прошедшего на развод батальона, в громе мостовой и ярком блеске жаркого солнца было то летнее томление, довольство и недовольство настоящим, которое особенно резко чувствуется в ясный жаркий день в городе. В церкви Разумовских была вся знать московская, все знакомые Ростовых (в этот год, как бы ожидая чего то, очень много богатых семей, обыкновенно разъезжающихся по деревням, остались в городе). Проходя позади ливрейного лакея, раздвигавшего толпу подле матери, Наташа услыхала голос молодого человека, слишком громким шепотом говорившего о ней:
– Это Ростова, та самая…
– Как похудела, а все таки хороша!
Она слышала, или ей показалось, что были упомянуты имена Курагина и Болконского. Впрочем, ей всегда это казалось. Ей всегда казалось, что все, глядя на нее, только и думают о том, что с ней случилось. Страдая и замирая в душе, как всегда в толпе, Наташа шла в своем лиловом шелковом с черными кружевами платье так, как умеют ходить женщины, – тем спокойнее и величавее, чем больнее и стыднее у ней было на душе. Она знала и не ошибалась, что она хороша, но это теперь не радовало ее, как прежде. Напротив, это мучило ее больше всего в последнее время и в особенности в этот яркий, жаркий летний день в городе. «Еще воскресенье, еще неделя, – говорила она себе, вспоминая, как она была тут в то воскресенье, – и все та же жизнь без жизни, и все те же условия, в которых так легко бывало жить прежде. Хороша, молода, и я знаю, что теперь добра, прежде я была дурная, а теперь я добра, я знаю, – думала она, – а так даром, ни для кого, проходят лучшие годы». Она стала подле матери и перекинулась с близко стоявшими знакомыми. Наташа по привычке рассмотрела туалеты дам, осудила tenue [манеру держаться] и неприличный способ креститься рукой на малом пространстве одной близко стоявшей дамы, опять с досадой подумала о том, что про нее судят, что и она судит, и вдруг, услыхав звуки службы, ужаснулась своей мерзости, ужаснулась тому, что прежняя чистота опять потеряна ею.
Благообразный, тихий старичок служил с той кроткой торжественностью, которая так величаво, успокоительно действует на души молящихся. Царские двери затворились, медленно задернулась завеса; таинственный тихий голос произнес что то оттуда. Непонятные для нее самой слезы стояли в груди Наташи, и радостное и томительное чувство волновало ее.
