Гуменко, Иван Антонович

Иван Антонович Гуменко
Депутат Второй Думы, 1907 г.
Дата рождения:	1869(1869)
Дата смерти:	неизвестно
Гражданство:	Российская империя Российская империя
Вероисповедание:	православие
Партия:	РСДРП
Род деятельности:	рабочий, депутат Государственной думы II созыва от Киевской губернии.

Иван Антонович Гуменко (1869 — ?) — рабочий, депутат Государственной думы II созыва от Киевской губернии.

Биография

Национальность определялась как "русский". По сословию мещанин. Получил только начальное образование. Служил «рабочим при машинах» на Черкасском сахаро-рафинадном заводе. Владел 2 десятинами земли. Вошёл в состав Российской социал-демократической рабочей партии.

6 февраля 1907 избран во Государственную думу II созыва от общего состава выборщиков Киевского губернского избирательного собрания. Вошёл в состав Социал-демократической фракции. Членом думских комиссий не был. Проходил по делу о Социал-демократической фракции.

Дальнейшая судьба и дата смерти неизвестны.

Литература

• [www.tez-rus.net/ViewGood30482.html Государственная дума Российской империи: 1906—1917. Б. Ю. Иванов, А. А. Комзолова, И. С. Ряховская. Москва. РОССПЭН. 2008. С. 153.]
• [dlib.rsl.ru/viewer/01003732207#page540?page=167 Боиович М. М. Члены Государственной думы (Портреты и биографии). Второй созыв. М, 1907. С. 125.]

Рекомендуемые источники

• Российский государственный исторический архив. Фонд 1278. Опись 1 (2-й созыв). Дело 603. Лист 17.

Отрывок, характеризующий Гуменко, Иван Антонович

– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.


Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.