Гумиста (село)
Поделись знанием:
К:Статьи о населённых пунктах без категории на Викискладе
Скоро после отъезда князя Багратиона Тушину удалось зажечь Шенграбен.
– Вишь, засумятились! Горит! Вишь, дым то! Ловко! Важно! Дым то, дым то! – заговорила прислуга, оживляясь.
Все орудия без приказания били в направлении пожара. Как будто подгоняя, подкрикивали солдаты к каждому выстрелу: «Ловко! Вот так так! Ишь, ты… Важно!» Пожар, разносимый ветром, быстро распространялся. Французские колонны, выступившие за деревню, ушли назад, но, как бы в наказание за эту неудачу, неприятель выставил правее деревни десять орудий и стал бить из них по Тушину.
Из за детской радости, возбужденной пожаром, и азарта удачной стрельбы по французам, наши артиллеристы заметили эту батарею только тогда, когда два ядра и вслед за ними еще четыре ударили между орудиями и одно повалило двух лошадей, а другое оторвало ногу ящичному вожатому. Оживление, раз установившееся, однако, не ослабело, а только переменило настроение. Лошади были заменены другими из запасного лафета, раненые убраны, и четыре орудия повернуты против десятипушечной батареи. Офицер, товарищ Тушина, был убит в начале дела, и в продолжение часа из сорока человек прислуги выбыли семнадцать, но артиллеристы всё так же были веселы и оживлены. Два раза они замечали, что внизу, близко от них, показывались французы, и тогда они били по них картечью.
Маленький человек, с слабыми, неловкими движениями, требовал себе беспрестанно у денщика еще трубочку за это , как он говорил, и, рассыпая из нее огонь, выбегал вперед и из под маленькой ручки смотрел на французов.
– Круши, ребята! – приговаривал он и сам подхватывал орудия за колеса и вывинчивал винты.
В дыму, оглушаемый беспрерывными выстрелами, заставлявшими его каждый раз вздрагивать, Тушин, не выпуская своей носогрелки, бегал от одного орудия к другому, то прицеливаясь, то считая заряды, то распоряжаясь переменой и перепряжкой убитых и раненых лошадей, и покрикивал своим слабым тоненьким, нерешительным голоском. Лицо его всё более и более оживлялось. Только когда убивали или ранили людей, он морщился и, отворачиваясь от убитого, сердито кричал на людей, как всегда, мешкавших поднять раненого или тело. Солдаты, большею частью красивые молодцы (как и всегда в батарейной роте, на две головы выше своего офицера и вдвое шире его), все, как дети в затруднительном положении, смотрели на своего командира, и то выражение, которое было на его лице, неизменно отражалось на их лицах.
Вследствие этого страшного гула, шума, потребности внимания и деятельности Тушин не испытывал ни малейшего неприятного чувства страха, и мысль, что его могут убить или больно ранить, не приходила ему в голову. Напротив, ему становилось всё веселее и веселее. Ему казалось, что уже очень давно, едва ли не вчера, была та минута, когда он увидел неприятеля и сделал первый выстрел, и что клочок поля, на котором он стоял, был ему давно знакомым, родственным местом. Несмотря на то, что он всё помнил, всё соображал, всё делал, что мог делать самый лучший офицер в его положении, он находился в состоянии, похожем на лихорадочный бред или на состояние пьяного человека.
Село
|
Гумиста́ (абх. Гәымсҭа) — село в Абхазии, в Сухумском районе (Сухумском муниципалитете), на левом берегу реки Гумиста, недалеко от её впадения в Чёрное море, к западу от города Сухум.
Население
По данным 1959 года в селе Гумиста жило 2563 человек, в основном армяне (в Гумистинском сельсовете в целом — 15967 человек, в основном русские (в приморском селе Лацкуап), а также армяне (в собственно селе Гумиста) и грузины в северном селе Ачадара и ныне входящим в Сухум бывшем приморском селе Маяк)[6][7]
В 1989 году в селе Гумиста проживало 4177 человек[5], также в основном армяне[8]; в Гумистинском сельсовете в целом (включая 2457 жителей с.Ачадара и 1079 жителей с.Лацкуап в 1989 году, без включённого в Сухум с. Маяк) — 7713 человек[5].
По данным переписи 2011 года численность населения сельского поселения (сельской администрации) Гумиста составила 2721 жителей, из них 61,9 % — армяне (1684 человек), 28,4 % — абхазы (772 человек), 4,7 % — русские (128 человек), 2,1 % — грузины (58 человек), 0,7 % — греки (19 человек), 0,3 % — украинцы (8 человек), 1,9 % — другие (52 человек).[9]
Администрация
Сельской администрации Гумиста подчинены соседние сёла:[10][5][6][7][8]
- собственно Гумиста — 4177 чел. (1989 г., в основном армяне, а также абхазы и грузины)
- Ачадара — 2457 чел. (1989 г., в основном грузины, а также армяне и абхазы)
- Лечкуап (Лечкоп) — 1079 чел. (1989 г., в основном русские/грузины, а также армяне и абхазы)
Напишите отзыв о статье "Гумиста (село)"
Примечания
- ↑ Данный населённый пункт расположен в Абхазии. Согласно административно-территориальному делению Грузии, Абхазия входит в состав Грузии как Автономная Республика Абхазия. Фактически, Абхазия является частично признанным государством Республика Абхазия, территория которого Грузией не контролируется.
- ↑ Согласно административно-территориальному делению Грузии
- ↑ Согласно юрисдикции частично признанной Республики Абхазия
- ↑ Согласно юрисдикции Грузии
- ↑ 1 2 3 4 [pop-stat.mashke.org/abkhazia-census.htm Всесоюзная перепись населения 1989. Абхазская АССР]
- ↑ 1 2 [ethno-kavkaz.narod.ru/sukhum.html Сухумский район 1959 г. Сёла и преобладающая национальности]
- ↑ 1 2 [www.ethno-kavkaz.narod.ru/ETHNO-CAUCASUS.files/Abkhazia59.png Этнокарта Абхазской АССР 1959]
- ↑ 1 2 [wwwethnokavkaz.1bb.ru/index.php?showtopic=160 Этноязыковая карта Абхазии. 1989. Коряков Ю.Б.]
- ↑ [www.ethno-kavkaz.narod.ru/suxum11.html Перепись населения Абхазии 2011. Сухумский район]
- ↑ [www.ethno-kavkaz.narod.ru/ETHNO-CAUCASUS.files/Abkhaziaabkh2011.png Административная карта Абхазии 2011 с распределением по муниципалитетам (сельским и городским администрациям) удельного веса абхазов]
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Гумиста (село)
Про батарею Тушина было забыто, и только в самом конце дела, продолжая слышать канонаду в центре, князь Багратион послал туда дежурного штаб офицера и потом князя Андрея, чтобы велеть батарее отступать как можно скорее. Прикрытие, стоявшее подле пушек Тушина, ушло, по чьему то приказанию, в середине дела; но батарея продолжала стрелять и не была взята французами только потому, что неприятель не мог предполагать дерзости стрельбы четырех никем не защищенных пушек. Напротив, по энергичному действию этой батареи он предполагал, что здесь, в центре, сосредоточены главные силы русских, и два раза пытался атаковать этот пункт и оба раза был прогоняем картечными выстрелами одиноко стоявших на этом возвышении четырех пушек.Скоро после отъезда князя Багратиона Тушину удалось зажечь Шенграбен.
– Вишь, засумятились! Горит! Вишь, дым то! Ловко! Важно! Дым то, дым то! – заговорила прислуга, оживляясь.
Все орудия без приказания били в направлении пожара. Как будто подгоняя, подкрикивали солдаты к каждому выстрелу: «Ловко! Вот так так! Ишь, ты… Важно!» Пожар, разносимый ветром, быстро распространялся. Французские колонны, выступившие за деревню, ушли назад, но, как бы в наказание за эту неудачу, неприятель выставил правее деревни десять орудий и стал бить из них по Тушину.
Из за детской радости, возбужденной пожаром, и азарта удачной стрельбы по французам, наши артиллеристы заметили эту батарею только тогда, когда два ядра и вслед за ними еще четыре ударили между орудиями и одно повалило двух лошадей, а другое оторвало ногу ящичному вожатому. Оживление, раз установившееся, однако, не ослабело, а только переменило настроение. Лошади были заменены другими из запасного лафета, раненые убраны, и четыре орудия повернуты против десятипушечной батареи. Офицер, товарищ Тушина, был убит в начале дела, и в продолжение часа из сорока человек прислуги выбыли семнадцать, но артиллеристы всё так же были веселы и оживлены. Два раза они замечали, что внизу, близко от них, показывались французы, и тогда они били по них картечью.
Маленький человек, с слабыми, неловкими движениями, требовал себе беспрестанно у денщика еще трубочку за это , как он говорил, и, рассыпая из нее огонь, выбегал вперед и из под маленькой ручки смотрел на французов.
– Круши, ребята! – приговаривал он и сам подхватывал орудия за колеса и вывинчивал винты.
В дыму, оглушаемый беспрерывными выстрелами, заставлявшими его каждый раз вздрагивать, Тушин, не выпуская своей носогрелки, бегал от одного орудия к другому, то прицеливаясь, то считая заряды, то распоряжаясь переменой и перепряжкой убитых и раненых лошадей, и покрикивал своим слабым тоненьким, нерешительным голоском. Лицо его всё более и более оживлялось. Только когда убивали или ранили людей, он морщился и, отворачиваясь от убитого, сердито кричал на людей, как всегда, мешкавших поднять раненого или тело. Солдаты, большею частью красивые молодцы (как и всегда в батарейной роте, на две головы выше своего офицера и вдвое шире его), все, как дети в затруднительном положении, смотрели на своего командира, и то выражение, которое было на его лице, неизменно отражалось на их лицах.
Вследствие этого страшного гула, шума, потребности внимания и деятельности Тушин не испытывал ни малейшего неприятного чувства страха, и мысль, что его могут убить или больно ранить, не приходила ему в голову. Напротив, ему становилось всё веселее и веселее. Ему казалось, что уже очень давно, едва ли не вчера, была та минута, когда он увидел неприятеля и сделал первый выстрел, и что клочок поля, на котором он стоял, был ему давно знакомым, родственным местом. Несмотря на то, что он всё помнил, всё соображал, всё делал, что мог делать самый лучший офицер в его положении, он находился в состоянии, похожем на лихорадочный бред или на состояние пьяного человека.
