Гумуз (народ)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Гумуз
Численность и ареал

Всего: ~226.000
Судан — ~67.000
Эфиопия ~159.000

Язык

гумуз

Религия

Местная,Ислам,Христианство

Расовый тип

негроидная

Гумуз — этническая группа, обитает в подавляющем большинстве на территории Бенишангул-Гумуз в Эфиопии и Фазогли на территории Судана. Численность примерно 220 тыс. человек. В прошлом проживали вдоль суданско-эфиопской границы и впервые упоминались в дневнике шотландского исследователя Брюса Джеймса, который отправился в путешествие, чтобы найти исток Нила.





Язык и история

Язык называется гумуз и относится к диалекту нило-сахарских языков. Большинство людей из народа гумуз обитают в сухих степях и полупустынях, раньше они обитали в более плодородных землях, в восточной части провинции Гоззам, но были вынуждены покинуть территории в результате гонения мусульман. Позже они и соседние народы стали жертвами «белых колонизаторов» и их использовали в качестве раб-силы вплоть до 1940 года. Однако это не подорвало национальное самосознание и язык гумуз.

Культура

Гумуз практикуют широко подсечно-огневое земледелие. Основная пища — сорго. Зерновую культуру прячут в огромных глиняных горшках, которые украшаются фигурками, имитирующими женскую грудь. Сорго используют для приготовления каши и алкогольных напитков — пива. Всё пиво бродит и хранится в огромных глиняных горшках, сделанные женщинами. Гумуз также занимаются охотой и собирательством, охотятся на диких животных, таких как антилопы, кабаны. Собирают мёд, выкапывают семена и корешки. Те гумуз, которые живут на границе с Суданом, исповедуют ислам и христианство, но большинство из них придерживается традиционных верований. В традиционной религии боги и лесные духи называются Мус’а, которые обитают в домах, глиняных сосудах и зернохранилищях, деревьях и горах.

Изначально гумуз украшали всё своё тело тату — шрамами, но сейчас эта традиция фактически вымерла в результате интенсивного давления местной власти и образования. Все гумуз являются членами местных кланов, которые решают проблемы а реже конфликты путём собраний, которые проводятся старейшинами, такие собрания называются «мангема» или «мичю», в зависимости от региона. Среди гумуз — мусульман и христиан конфликты решают путём обмена дочерей или сестёр в брак.

Библиография

  • Abbute, Wolde-Selassie. 2004. Gumuz and Highland resettlers. Differing strategies of livelihood and ethnic relations in Metekel, Northwestern Ethiopia. Münster: Lit.
  • Ahland, Colleen Anne. 2004. Linguistic variation within Gumuz: a study of the relationship between historical change and intelligibility. M.A. thesis. University of Texas at Arlington.
  • Ahmad, Abdussamad H. 1995. The Gumuz of the Lowlands of Western Gojjam: The frontier in History 1900—1935. Africa 50(1): 53-67.
  • Ahmad, Abdussamad H. 1999. Trading in slaves in Bela-Shangul and Gumuz, Ethiopia: border enclaves in history, 1897—1938. Journal of African History 40(3): 433—446.
  • Bender, M. Lionel. 1979. Gumuz: a sketch of grammar and lexicon. Afrika und Übersee 62: 38-69.
  • Bender, M. Lionel. 1994. Comparative Komuz grammar. Afrika und Übersee 77: 31-54.
  • Grottanelli, Vinigi, L. 1948. I Preniloti: un’arcaica provincia culturale in Africa. Annali Lateranensi 12: 280—326.
  • Haberland, Eike. 1953. Über einen unbekannten Gunza-stamm in Wallegga. Rassegna di Studi Etiopici 12: 139—148.
  • James, Wendy. 1975. Sister exchange marriage. Scientific American 233(6): 84-94.
  • James, Wendy. 1980. "From aboriginal to frontier society in western Ethiopia. In Working papers on society and history in Imperial Ethiopia: The southern periphery from 1880 to 1974, edited by Donald L. Donham and Wendy James. Cambridge: African Studies Center, Cambridge University Press.
  • James, Wendy. 1986. «Lifelines: exchange marriage among the Gumuz». In The southern marches of Imperial Ethiopia. Essays in history and social anthropology, edited by D.L. Donham and W. James. Cambridge: Cambridge University Press: 119—147.
  • Klausberger, Friedrich. 1975. Bashanga, das Strafrecht der Baga-Gumuz. Ethnologische Zeitschrift (Zürich) 1: 109—126.
  • Pankhurst, Richard. 1977. The history of Bareya, Sanquella and other Ethiopian slaves from the borderlands of the Sudan. Sudan Notes and Records 58: 1-43.
  • Simmoons, Frederick. 1958. The agricultural implements and cutting tools of Begemder and Semyen, Ethiopia. South West Journal of Anthropology 14: 386—406.
  • Unseth, Peter. 1985. Gumuz: a dialect survey report. Journal of Ethiopian Studies 18: 91-114.
  • Unseth, Peter. 1989. Selected aspects of Gumuz phonology. Proceedings of the 8th International Conference on Ethiopian Studies, Addis Ababa, 1984: 617-32.
  • Uzar, Henning. 1993. «Studies in Gumuz: Sese phonology and TMA system». In Topics in Nilo-Saharan linguistics, edited by M.L. Bender. Hamburg: Helmut Buske: 347—383.
  • Wallmark, Peter. 1981. «The Bega (Gumuz) of Wellega: Agriculture and subsistence». In Peoples and cultures of the Ethio-Sudan borderlands, edited by M.L. Bender. East Lansing: Michigan State University, African Studies Centre: 79-116.
  • Zanni, Leone. 1939-40. La Tribù dei Gumus. Note Etnografiche. La Nigrizia. Verona.

Напишите отзыв о статье "Гумуз (народ)"

Ссылки

  • [www.csa.gov.et/pdf/Cen2007_firstdraft.pdf Census 2007 (англ.)]

Отрывок, характеризующий Гумуз (народ)

Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет , радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.
На другой день после посещения графа Аракчеева князь Андрей был вечером у графа Кочубея. Он рассказал графу свое свидание с Силой Андреичем (Кочубей так называл Аракчеева с той же неопределенной над чем то насмешкой, которую заметил князь Андрей в приемной военного министра).
– Mon cher, [Дорогой мой,] даже в этом деле вы не минуете Михаил Михайловича. C'est le grand faiseur. [Всё делается им.] Я скажу ему. Он обещался приехать вечером…
– Какое же дело Сперанскому до военных уставов? – спросил князь Андрей.
Кочубей, улыбнувшись, покачал головой, как бы удивляясь наивности Болконского.
– Мы с ним говорили про вас на днях, – продолжал Кочубей, – о ваших вольных хлебопашцах…
– Да, это вы, князь, отпустили своих мужиков? – сказал Екатерининский старик, презрительно обернувшись на Болконского.
– Маленькое именье ничего не приносило дохода, – отвечал Болконский, чтобы напрасно не раздражать старика, стараясь смягчить перед ним свой поступок.
– Vous craignez d'etre en retard, [Боитесь опоздать,] – сказал старик, глядя на Кочубея.
– Я одного не понимаю, – продолжал старик – кто будет землю пахать, коли им волю дать? Легко законы писать, а управлять трудно. Всё равно как теперь, я вас спрашиваю, граф, кто будет начальником палат, когда всем экзамены держать?
– Те, кто выдержат экзамены, я думаю, – отвечал Кочубей, закидывая ногу на ногу и оглядываясь.
– Вот у меня служит Пряничников, славный человек, золото человек, а ему 60 лет, разве он пойдет на экзамены?…
– Да, это затруднительно, понеже образование весьма мало распространено, но… – Граф Кочубей не договорил, он поднялся и, взяв за руку князя Андрея, пошел навстречу входящему высокому, лысому, белокурому человеку, лет сорока, с большим открытым лбом и необычайной, странной белизной продолговатого лица. На вошедшем был синий фрак, крест на шее и звезда на левой стороне груди. Это был Сперанский. Князь Андрей тотчас узнал его и в душе его что то дрогнуло, как это бывает в важные минуты жизни. Было ли это уважение, зависть, ожидание – он не знал. Вся фигура Сперанского имела особенный тип, по которому сейчас можно было узнать его. Ни у кого из того общества, в котором жил князь Андрей, он не видал этого спокойствия и самоуверенности неловких и тупых движений, ни у кого он не видал такого твердого и вместе мягкого взгляда полузакрытых и несколько влажных глаз, не видал такой твердости ничего незначащей улыбки, такого тонкого, ровного, тихого голоса, и, главное, такой нежной белизны лица и особенно рук, несколько широких, но необыкновенно пухлых, нежных и белых. Такую белизну и нежность лица князь Андрей видал только у солдат, долго пробывших в госпитале. Это был Сперанский, государственный секретарь, докладчик государя и спутник его в Эрфурте, где он не раз виделся и говорил с Наполеоном.
Сперанский не перебегал глазами с одного лица на другое, как это невольно делается при входе в большое общество, и не торопился говорить. Он говорил тихо, с уверенностью, что будут слушать его, и смотрел только на то лицо, с которым говорил.
Князь Андрей особенно внимательно следил за каждым словом и движением Сперанского. Как это бывает с людьми, особенно с теми, которые строго судят своих ближних, князь Андрей, встречаясь с новым лицом, особенно с таким, как Сперанский, которого он знал по репутации, всегда ждал найти в нем полное совершенство человеческих достоинств.