Ниман-Штирнеман, Гунда

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Гунда Климанн»)
Перейти к: навигация, поиск
Гунда Ниман-Штирнеман
Общая информация
Оригинальное имя нем. Gunda Niemann-Stirnemann
Гражданство Германия Германия
Дата рождения 7 сентября 1966(1966-09-07) (57 лет)
Место рождения Зондерсхаузен, ГДР
Специализация длинные дистанции
Титулы
Олимпийский чемпион 3 раза (1992, 1998)
Личные рекорды
500 метров 40,34
1000 метров 1:20,57
1500 метров 1:55,62
3000 метров 4:00,26
5000 метров 6:52,44
10 000 метров 14:22,60
Медали
Конькобежный спорт
Серебро Альбервиль 1992 1500 м
Золото Альбервиль 1992 3000 м
Золото Альбервиль 1992 5000 м
Бронза Лиллехаммер 1994 1500 м
Серебро Лиллехаммер 1994 5000 м
Серебро Нагано 1998 1500 м
Золото Нагано 1998 3000 м
Серебро Нагано 1998 5000 м
 

Гунда Ниман-Штирнеман (нем. Gunda Niemann-Stirnemann, урождённая — Клееман нем. Kleemann; род. 7 сентября 1966, Зондерсхаузен, ГДР) — легендарная немецкая конькобежка, трёхкратная олимпийская чемпионка, 8-кратная чемпионка мира в классическом многоборье, 11-кратная чемпионка мира на отдельных дистанциях, 8-кратная чемпионка Европы в классическом многоборье.

На протяжении карьеры установила 18 мировых рекордов, первый из которых в декабре 1990 года, а последний — в марте 2001 года (в возрасте 34 лет).

  • Чемпионка мира в классическом многоборье — 8 раз (1991-93, 1995-99)
  • Чемпионка Европы в классическом многоборье — 8 раз (1989-92, 1994-96, 2001)
  • 98 раз побеждала на отдельных дистанциях на этапах Кубка мира

Каток в Эрфурте, где Гунда прожила большую часть жизни, назван в её честь — «Гунда-Ниман-Штирнеман-Халле» (нем. Gunda-Niemann-Stirnemann-Halle).

В 2001 году Гунда Ниман прервала карьеру, чтобы родить дочь. Вернулась в сезоне 2003/2004 и планировала участвовать на Олимпийских играх 2006 года в Турине, но получила травму спины и в октябре 2005 года объявила о завершении спортивной карьеры.



Результаты

Год ЧМ Европы Олимпийские
игры
ЧМ мира
дистанции
ЧМ мира
многоборье
1988
(, , , )
7-е 1500 м
7-е 5000 м
1989
(5, , , )

(10, 4, , )
1990
(, , , )
ДСК3
(5, , ДСК, -)
1991
(, , , )

(4, , , )
1992
(, , , )
1500 м
3000 м
5000 м

(7, , , )
1993 6-е
(21, , , )

(6, , , )
1994
(, , , )
1500 м
ДСК 3000 м (+пад.)
5000 м
1995
(, , , )

(, , , )
1996
(, , , )
3000 м
(6, , , )
1997
(7, , , )
1500 м
3000 м
5000 м

(, , , )
1998 1500 м
3000 м
5000 м
1500 м
3000 м
5000 м

(9, , , )
1999 4-е
(12, 5, , )
1500 м
3000 м
5000 м

(7, , , )
2000
(11, , 6, )
3000 м
5000 м

(8, , , )
2001
(15, , , )
3000 м
5000 м
ДСК2
(17, ДСК, -, -)
2002
2003
2004 5-е 3000 м
4-е 5000 м
  • В скобках указаны места на отдельных дистанциях, в порядке забегов (500 м, 3000 м, 1500 м, 5000 м)
  • ДСК — дисквалификация
  • Чемпионаты мира на отдельных дистанциях начали проводить с 1996 года

Напишите отзыв о статье "Ниман-Штирнеман, Гунда"

Ссылки

  • [www.olympic.org/uk/athletes/profiles/bio_uk.asp?PAR_I_ID=77239 Гунда Ниман-Штирнеман на сайте МОК]  (англ.)
  • [www.sportstatistieken.nl/index.php?file=schaatser&code=1966090701 Статистика выступлений]

Отрывок, характеризующий Ниман-Штирнеман, Гунда

Сначала наполеоновские войска еще давали о себе знать – это было в первый период движения по Калужской дороге, но потом, выбравшись на Смоленскую дорогу, они побежали, прижимая рукой язычок колокольчика, и часто, думая, что они уходят, набегали прямо на русских.
При быстроте бега французов и за ними русских и вследствие того изнурения лошадей, главное средство приблизительного узнавания положения, в котором находится неприятель, – разъезды кавалерии, – не существовало. Кроме того, вследствие частых и быстрых перемен положений обеих армий, сведения, какие и были, не могли поспевать вовремя. Если второго числа приходило известие о том, что армия неприятеля была там то первого числа, то третьего числа, когда можно было предпринять что нибудь, уже армия эта сделала два перехода и находилась совсем в другом положении.
Одна армия бежала, другая догоняла. От Смоленска французам предстояло много различных дорог; и, казалось бы, тут, простояв четыре дня, французы могли бы узнать, где неприятель, сообразить что нибудь выгодное и предпринять что нибудь новое. Но после четырехдневной остановки толпы их опять побежали не вправо, не влево, но, без всяких маневров и соображений, по старой, худшей дороге, на Красное и Оршу – по пробитому следу.
Ожидая врага сзади, а не спереди, французы бежали, растянувшись и разделившись друг от друга на двадцать четыре часа расстояния. Впереди всех бежал император, потом короли, потом герцоги. Русская армия, думая, что Наполеон возьмет вправо за Днепр, что было одно разумно, подалась тоже вправо и вышла на большую дорогу к Красному. И тут, как в игре в жмурки, французы наткнулись на наш авангард. Неожиданно увидав врага, французы смешались, приостановились от неожиданности испуга, но потом опять побежали, бросая своих сзади следовавших товарищей. Тут, как сквозь строй русских войск, проходили три дня, одна за одной, отдельные части французов, сначала вице короля, потом Даву, потом Нея. Все они побросали друг друга, побросали все свои тяжести, артиллерию, половину народа и убегали, только по ночам справа полукругами обходя русских.
Ней, шедший последним (потому что, несмотря на несчастное их положение или именно вследствие его, им хотелось побить тот пол, который ушиб их, он занялся нзрыванием никому не мешавших стен Смоленска), – шедший последним, Ней, с своим десятитысячным корпусом, прибежал в Оршу к Наполеону только с тысячью человеками, побросав и всех людей, и все пушки и ночью, украдучись, пробравшись лесом через Днепр.
От Орши побежали дальше по дороге к Вильно, точно так же играя в жмурки с преследующей армией. На Березине опять замешались, многие потонули, многие сдались, но те, которые перебрались через реку, побежали дальше. Главный начальник их надел шубу и, сев в сани, поскакал один, оставив своих товарищей. Кто мог – уехал тоже, кто не мог – сдался или умер.


Казалось бы, в этой то кампании бегства французов, когда они делали все то, что только можно было, чтобы погубить себя; когда ни в одном движении этой толпы, начиная от поворота на Калужскую дорогу и до бегства начальника от армии, не было ни малейшего смысла, – казалось бы, в этот период кампании невозможно уже историкам, приписывающим действия масс воле одного человека, описывать это отступление в их смысле. Но нет. Горы книг написаны историками об этой кампании, и везде описаны распоряжения Наполеона и глубокомысленные его планы – маневры, руководившие войском, и гениальные распоряжения его маршалов.
Отступление от Малоярославца тогда, когда ему дают дорогу в обильный край и когда ему открыта та параллельная дорога, по которой потом преследовал его Кутузов, ненужное отступление по разоренной дороге объясняется нам по разным глубокомысленным соображениям. По таким же глубокомысленным соображениям описывается его отступление от Смоленска на Оршу. Потом описывается его геройство при Красном, где он будто бы готовится принять сражение и сам командовать, и ходит с березовой палкой и говорит:
– J'ai assez fait l'Empereur, il est temps de faire le general, [Довольно уже я представлял императора, теперь время быть генералом.] – и, несмотря на то, тотчас же после этого бежит дальше, оставляя на произвол судьбы разрозненные части армии, находящиеся сзади.
Потом описывают нам величие души маршалов, в особенности Нея, величие души, состоящее в том, что он ночью пробрался лесом в обход через Днепр и без знамен и артиллерии и без девяти десятых войска прибежал в Оршу.
И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам историками как что то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание.
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.
– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.