Сван, Гунде

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Гунде Сван»)
Перейти к: навигация, поиск
Сван, Гунде
швед. Gunde Anders Svan
 
Полное имя Гунде Андерс Сван
Гражданство Швеция Швеция
Дата рождения 12 января 1962(1962-01-12) (62 года)
Место рождения Ерна[sv], Коппарберг, Швеция
Рост 188 см
Вес 81 кг
Карьера
Клуб Dala-Järna IK[sv]
Статус завершил выступления
Конец карьеры 1991
Медали
Лыжные гонки (мужчины)
Олимпийские игры
Золото Сараево 1984 15 км[hu]
Золото Сараево 1984 эстафета 4x10 км
Серебро Сараево 1984 50 км[hu]
Бронза Сараево 1984 30 км[hu]
Золото Калгари 1988 эстафета 4x10 км
Золото Калгари 1988 50 км
Чемпионаты мира
Золото Зеефельд 1985 30 км классика
Золото Зеефельд 1985 50 км классика
Бронза Зеефельд 1985 эстафета 4x10 км
Золото Оберстдорф 1987 эстафета 4x10 км
Золото Лахти 1989 15 км
Золото Лахти 1989 50 км
Золото Лахти 1989 эстафета 4x10 км
Золото Валь-ди-Фьемме 1991 30 км классика
Серебро Валь-ди-Фьемме 1991 15 км
Серебро Валь-ди-Фьемме 1991 50 км
Серебро Валь-ди-Фьемме 1991 эстафета 4x10 км
Результаты
Кубок мира
Лучшая позиция в Кубке мира (-)
Последнее обновление: 5 июля 2012

Гу́нде А́ндерс Сван (швед. Gunde Anders Svan; род. 12 января 1962, Ерна[sv], Коппарберг) — шведский лыжник, 4-кратный олимпийский чемпион (1984 — в гонке на 15 км и эстафете 4 × 10 км, 1988 — в гонке на 50 км и эстафете), 2-кратный призер Олимпийских игр 1984 в гонке на 50 км (серебро) и 30 км (бронза), семикратный чемпион и обладатель Кубка мира. Первым применил технику конькового хода на соревнованиях[1].

Самый молодой в истории олимпийский чемпион по лыжным гонкам — 13 февраля 1984 года в день гонки на 15 км на Олимпиаде в Сараево Свану было 22 года, 1 месяц и 1 день.

Достаточно неожиданно завершив карьеру лыжника в 1991 году в возрасте 29 лет, профессионально занялся ралликроссом[de], где стал чемпионом Швеции и бронзовым призёром чемпионата Европы[de].

Женат на бывшей шведской лыжнице Марии Юханссон[sv] (род. 1963), участнице Олимпийских игр 1988 года в Калгари (21-е место на 5 км). Их дочь Юлия (род. 1993) — чемпионка мира по лыжным гонкам среди юниоров.

Сейчас является ведущим шведской версии телеигры Форт Боярд (швед. Fångarna på fortet[sv])



См. также

Напишите отзыв о статье "Сван, Гунде"

Примечания

  1. [www.sport-express.ru/olympic14/another/reviews/40286/ Миллиард шагов до Сочи]

Ссылки

  • [www.sports-reference.com/olympics/athletes/sv/gunde-svan-1.html Гунде Сван] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)
  • [www.fis-ski.com/uk/604/613.html?sector=CC&competitorid=59796&type=result Гунде Сван] — статистика на сайте FIS  (англ.)
  • [www.olympic.org/en/content/olympic-athletes/all-athletes/athletes-sn-to-sz/-gunde-anders-svan-/ Гунде Сван на сайте МОК]  (англ.)



Олимпийские чемпионы по лыжным гонкам на 50 километров

1924: Торлейф Хёуг | 1928: Пер-Эрик Хедлунд | 1932: Вели Сааринен | 1936: Элис Виклунд | 1948: Нильс Карлссон | 1952: Вейкко Хакулинен | 1956: Сикстен Йернберг | 1960: Калеви Хямяляйнен | 1964: Сикстен Йернберг | 1968: Уле Эллефсетер | 1972: Пол Тюлдум | 1976: Ивар Формо | 1980: Николай Зимятов | 1984: Томас Вассберг | 1988: Гунде Сван | 1992: Бьорн Дэли | 1994: Владимир Смирнов | 1998: Бьорн Дэли | 2002: Михаил Иванов | 2006: Джорджо ди Чента | 2010: Петтер Нортуг | 2014: Александр Легков

Отрывок, характеризующий Сван, Гунде

Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.
– Улюлюлю, улюлю!… – кричал он. Когда он увидал графа, в глазах его сверкнула молния.
– Ж… – крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.
– Про…ли волка то!… охотники! – И как бы не удостоивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.


Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих, он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где нибудь травили, и что что нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к Богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, говорил он Богу, – сделать это для меня! Знаю, что Ты велик, и что грех Тебя просить об этом; но ради Бога сделай, чтобы на меня вылез матерый, и чтобы Карай, на глазах „дядюшки“, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из за куста направо.
«Нет, не будет этого счастья, думал Ростов, а что бы стоило! Не будет! Мне всегда, и в картах, и на войне, во всем несчастье». Аустерлиц и Долохов ярко, но быстро сменяясь, мелькали в его воображении. «Только один раз бы в жизни затравить матерого волка, больше я не желаю!» думал он, напрягая слух и зрение, оглядываясь налево и опять направо и прислушиваясь к малейшим оттенкам звуков гона. Он взглянул опять направо и увидал, что по пустынному полю навстречу к нему бежало что то. «Нет, это не может быть!» подумал Ростов, тяжело вздыхая, как вздыхает человек при совершении того, что было долго ожидаемо им. Совершилось величайшее счастье – и так просто, без шума, без блеска, без ознаменования. Ростов не верил своим глазам и сомнение это продолжалось более секунды. Волк бежал вперед и перепрыгнул тяжело рытвину, которая была на его дороге. Это был старый зверь, с седою спиной и с наеденным красноватым брюхом. Он бежал не торопливо, очевидно убежденный, что никто не видит его. Ростов не дыша оглянулся на собак. Они лежали, стояли, не видя волка и ничего не понимая. Старый Карай, завернув голову и оскалив желтые зубы, сердито отыскивая блоху, щелкал ими на задних ляжках.
– Улюлюлю! – шопотом, оттопыривая губы, проговорил Ростов. Собаки, дрогнув железками, вскочили, насторожив уши. Карай почесал свою ляжку и встал, насторожив уши и слегка мотнул хвостом, на котором висели войлоки шерсти.
– Пускать – не пускать? – говорил сам себе Николай в то время как волк подвигался к нему, отделяясь от леса. Вдруг вся физиономия волка изменилась; он вздрогнул, увидав еще вероятно никогда не виданные им человеческие глаза, устремленные на него, и слегка поворотив к охотнику голову, остановился – назад или вперед? Э! всё равно, вперед!… видно, – как будто сказал он сам себе, и пустился вперед, уже не оглядываясь, мягким, редким, вольным, но решительным скоком.