Гунди

</td>

   </tr>

Гунди
Научная классификация
Царство: Животные Тип: Хордовые Класс: Млекопитающие Отряд: Грызуны Семейство: Гребнепалые Род: Гунди Вид: Гунди
Латинское название
Ctenodactylus gundi Rothman, 1776
Ареал

Гунди (лат. Ctenodactylus gundi) — вид грызунов семейства гребнепалых. Один из двух видов гунди.

Обитает в каменистых пустынных областях северного Алжира, Юго-Восточного Марокко, в Тунисе и Ливии. Главным образом встречается на южном склоне Атласских гор на высоте от 230 до 2900 метров над уровнем моря. Убежище находит в трещинах, расщелинах и под скалами. Вид не роет нор и, кажется, меньше приспособлен к условиям пустыни, чем Ctenodactylus vali или Felovia vae.

Длина тела от 16 до 20 сантиметров, ноги короткие, уши плоские, глаза большие, усы длинные, а тело компактное.

Это дневной вид, живущий малыми семьями, насчитывающих от 3 до 11 взрослых особей, из которых от одного до трёх самцы. Группа занимает общую территорию, которую маркирует и защищает. Зимой они прижимаются друг к другу, чтобы не замерзнуть. В течение раннего утра они греются на солнце, пока температура достигает 20 °С, а затем уже приступают к еде. Они не пьют воду, получая необходимую влагу из растений, которые потребляют.

Беременность длится 73 дня, после чего рождается от одного до четырёх детёнышей. Как правило бывает два выводка в год.

Литература

• [www.iucnredlist.org/apps/redlist/details/5792/0 вид на сайте МСОП]
• Stephen J. O’Brien, Joan C. Menninger, William G. Nash Atlas of mammalian chromosomes — John Wiley and Sons, 2006, p. 312

Отрывок, характеризующий Гунди

С Каратаевым, на третий день выхода из Москвы, сделалась та лихорадка, от которой он лежал в московском гошпитале, и по мере того как Каратаев ослабевал, Пьер отдалялся от него. Пьер не знал отчего, но, с тех пор как Каратаев стал слабеть, Пьер должен был делать усилие над собой, чтобы подойти к нему. И подходя к нему и слушая те тихие стоны, с которыми Каратаев обыкновенно на привалах ложился, и чувствуя усилившийся теперь запах, который издавал от себя Каратаев, Пьер отходил от него подальше и не думал о нем.
В плену, в балагане, Пьер узнал не умом, а всем существом своим, жизнью, что человек сотворен для счастья, что счастье в нем самом, в удовлетворении естественных человеческих потребностей, и что все несчастье происходит не от недостатка, а от излишка; но теперь, в эти последние три недели похода, он узнал еще новую, утешительную истину – он узнал, что на свете нет ничего страшного. Он узнал, что так как нет положения, в котором бы человек был счастлив и вполне свободен, так и нет положения, в котором бы он был бы несчастлив и несвободен. Он узнал, что есть граница страданий и граница свободы и что эта граница очень близка; что тот человек, который страдал оттого, что в розовой постели его завернулся один листок, точно так же страдал, как страдал он теперь, засыпая на голой, сырой земле, остужая одну сторону и пригревая другую; что, когда он, бывало, надевал свои бальные узкие башмаки, он точно так же страдал, как теперь, когда он шел уже босой совсем (обувь его давно растрепалась), ногами, покрытыми болячками. Он узнал, что, когда он, как ему казалось, по собственной своей воле женился на своей жене, он был не более свободен, чем теперь, когда его запирали на ночь в конюшню. Из всего того, что потом и он называл страданием, но которое он тогда почти не чувствовал, главное были босые, стертые, заструпелые ноги. (Лошадиное мясо было вкусно и питательно, селитренный букет пороха, употребляемого вместо соли, был даже приятен, холода большого не было, и днем на ходу всегда бывало жарко, а ночью были костры; вши, евшие тело, приятно согревали.) Одно было тяжело в первое время – это ноги.