Гуниб
Село
Показать/скрыть карты
|
Гуни́б — село (аул), административный центр Гунибского района Дагестана.
Содержание
Географическое положение
Гуниб расположен на Гунибском плато, в 172 км к юго-западу от Махачкалы, на высоте около 1500 м.
Население
По оценке 1897 года в укреплении проживало 685 человек из которых: русские — 35,9 %, аварцы — 12,3 %, евреи — 4,3 %, кумыки — 2,3 %, татары — 1,3 %[1].
По переписи 2010 года в селе проживал 2271 человек[2]. Моноэтническое (99,1 %) аварское село[3]
История
Село возникло в 1862 году в связи со строительством русского военного укрепления. Укрепление получило название по бывшему аулу Гуниб (с аварского Гуни-меэр — стог сена), который располагался на вершине плато, и был разрушен в 1859 году. Укрепление являлось центром Гунибского округа. В 1895 году в нем располагались казармы Самурского полка и Терско-Дагестанской крепостной артиллерии, 29 дворов служащих, торговцев и отставных солдат, православная церковь, почтовая станция[4].
Природная крепость Гуниба являлась последним оплотом имама Шамиля, была взята русскими войсками 25 августа 1859 года.
Административный центр одноименного района с 1928 по 1937 год, и с 1963 года.
Уроженцы
- О.Д.Форш - русская советская писательница.
- А.Кереселидзе - грузинский советский композитор.
- А.Даниялов - советский и дагестанский политический и партийный деятель.
Галерея
- Aivazovsky-Aul Gunib in Dagestan.jpg
И. К. Айвазовский. Аул Гуниб в Дагестане.1869 г.
- Гуниб а.jpg
- Гуниб в.jpg
- Гуниб б.jpg
- Барятинские ворота.JPG
Пироговские ворота (быв. Ворота Барятинского)
Напишите отзыв о статье "Гуниб"
Примечания
- ↑ [www.ethno-kavkaz.narod.ru/gunib1897.html Гунибский округ]
- ↑ [www.gks.ru/free_doc/new_site/perepis2010/itogi/perepis_tom1.htm 5. Численность населения России, федеральных округов, субъектов Российской Федерации, районов, городских населенных пунктов, сельских населенных пунктов – районных центров и сельских населенных пунктов с населением 3 тысячи человек и более]. Итоги Всероссийской переписи населения 2010. Том 1. Численность и размещение населения. Росстат (2012). Проверено 16 апреля 2012. [www.webcitation.org/686E7ASHt Архивировано из первоисточника 1 июня 2012].
- ↑ [www.ethno-kavkaz.narod.ru/gunib02.html Итоги переписи 2002 года по Гунибскому району]
- ↑ Памятная книжка Дагестанской области. 1985
Ссылки
- Гуниб // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- [www.hrono.ru/sobyt/1800sob/1859gunib.html www.hrono.ru: Взятие аула Гуниб]
|
Это заготовка статьи по географии Дагестана. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||||
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Гуниб
леса выскочил перед ними на дорогу коричневый с белыми ногами заяц и, испуганный топотом большого количества лошадей, так растерялся, что долго прыгал по дороге впереди их, возбуждая общее внимание и смех, и, только когда в несколько голосов крикнули на него, бросился в сторону и скрылся в чаще. Проехав версты две по лесу, они выехали на поляну, на которой стояли войска корпуса Тучкова, долженствовавшего защищать левый фланг.Здесь, на крайнем левом фланге, Бенигсен много и горячо говорил и сделал, как казалось Пьеру, важное в военном отношении распоряжение. Впереди расположения войск Тучкова находилось возвышение. Это возвышение не было занято войсками. Бенигсен громко критиковал эту ошибку, говоря, что было безумно оставить незанятою командующую местностью высоту и поставить войска под нею. Некоторые генералы выражали то же мнение. Один в особенности с воинской горячностью говорил о том, что их поставили тут на убой. Бенигсен приказал своим именем передвинуть войска на высоту.
Распоряжение это на левом фланге еще более заставило Пьера усумниться в его способности понять военное дело. Слушая Бенигсена и генералов, осуждавших положение войск под горою, Пьер вполне понимал их и разделял их мнение; но именно вследствие этого он не мог понять, каким образом мог тот, кто поставил их тут под горою, сделать такую очевидную и грубую ошибку.
Пьер не знал того, что войска эти были поставлены не для защиты позиции, как думал Бенигсен, а были поставлены в скрытое место для засады, то есть для того, чтобы быть незамеченными и вдруг ударить на подвигавшегося неприятеля. Бенигсен не знал этого и передвинул войска вперед по особенным соображениям, не сказав об этом главнокомандующему.
Князь Андрей в этот ясный августовский вечер 25 го числа лежал, облокотившись на руку, в разломанном сарае деревни Князькова, на краю расположения своего полка. В отверстие сломанной стены он смотрел на шедшую вдоль по забору полосу тридцатилетних берез с обрубленными нижними сучьями, на пашню с разбитыми на ней копнами овса и на кустарник, по которому виднелись дымы костров – солдатских кухонь.
Как ни тесна и никому не нужна и ни тяжка теперь казалась князю Андрею его жизнь, он так же, как и семь лет тому назад в Аустерлице накануне сражения, чувствовал себя взволнованным и раздраженным.
Приказания на завтрашнее сражение были отданы и получены им. Делать ему было больше нечего. Но мысли самые простые, ясные и потому страшные мысли не оставляли его в покое. Он знал, что завтрашнее сражение должно было быть самое страшное изо всех тех, в которых он участвовал, и возможность смерти в первый раз в его жизни, без всякого отношения к житейскому, без соображений о том, как она подействует на других, а только по отношению к нему самому, к его душе, с живостью, почти с достоверностью, просто и ужасно, представилась ему. И с высоты этого представления все, что прежде мучило и занимало его, вдруг осветилось холодным белым светом, без теней, без перспективы, без различия очертаний. Вся жизнь представилась ему волшебным фонарем, в который он долго смотрел сквозь стекло и при искусственном освещении. Теперь он увидал вдруг, без стекла, при ярком дневном свете, эти дурно намалеванные картины. «Да, да, вот они те волновавшие и восхищавшие и мучившие меня ложные образы, – говорил он себе, перебирая в своем воображении главные картины своего волшебного фонаря жизни, глядя теперь на них при этом холодном белом свете дня – ясной мысли о смерти. – Вот они, эти грубо намалеванные фигуры, которые представлялись чем то прекрасным и таинственным. Слава, общественное благо, любовь к женщине, самое отечество – как велики казались мне эти картины, какого глубокого смысла казались они исполненными! И все это так просто, бледно и грубо при холодном белом свете того утра, которое, я чувствую, поднимается для меня». Три главные горя его жизни в особенности останавливали его внимание. Его любовь к женщине, смерть его отца и французское нашествие, захватившее половину России. «Любовь!.. Эта девочка, мне казавшаяся преисполненною таинственных сил. Как же я любил ее! я делал поэтические планы о любви, о счастии с нею. О милый мальчик! – с злостью вслух проговорил он. – Как же! я верил в какую то идеальную любовь, которая должна была мне сохранить ее верность за целый год моего отсутствия! Как нежный голубок басни, она должна была зачахнуть в разлуке со мной. А все это гораздо проще… Все это ужасно просто, гадко!
