Патарая, Гурам Васильевич

Гурам Патарая
(груз. გურამ პატარაია
Имя при рождении:	Гурам Васильевич Патарая
Дата рождения:	14 февраля 1928(1928-02-14)
Дата смерти:	22 ноября 1983(1983-11-22) (55 лет)
Гражданство:	СССР СССР
Профессия:	кинорежиссёр, сценарист

Гурам Васильевич Патарая (14 февраля 1928 — 22 ноября 1983) — грузинский кинорежиссёр и сценарист. Член КПСС с 1951.

В 1952 окончил Театральный институт имени Руставели. Народный артист Грузинской ССР (1979).

Фильмография

Документальное кино

• 1960 — Праздник цветов
• 1964 — Наш город
• 1967 — По следам Руставели
• 1968 — Тайна древней Палестины
• 1970 — Поёт П. Амиранашвили
• 1970 — Далеко до Гурджистана
• 1971 — На земле соседей
• 1964 — 1002 ночь Шехерезады
• 1977 — Кучхи бединери — Счастливая нога
• 1979 — Афонский монастырь

Художественное кино

• 1974 — Рекорд
• 1977 — Пожар, любовь и помпиеро

Сценарист

Был автором или соавтором всех своих фильмов, а также:

• 1963 — Куклы смеются

Награды

• Государственная премия Грузинской ССР имени Руставели (1971)
• Народный артист Грузинской ССР (1979).

Ссылки

• Гурам Патарая (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.kino-teatr.ru/kino/director/sov/249008/bio/ Гурам Патарая на сайте Кино-Театр. Ру]

Отрывок, характеризующий Патарая, Гурам Васильевич

– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.