Гурбансолтан-эдже
| Гурбансолтан Атамурадова[1] (Гурбансолтан-эдже) | |
| туркм. Gurbansoltan Eje | |
 | |
| Туркменская монета с изображением Гурбансолтан-эдже | |
|---|---|
| Род деятельности: | |
| Дата рождения: | |
| Место рождения: |
Кипчак, Закаспийская область, Российская империя ныне Ахалский велаят |
| Гражданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Супруг: | |
| Дети: |
сыновья: |
Гурбансолта́н-эдже (иногда Гурбансолтан-едже; туркм. Gurbansoltan Eje — Гурбансолтан-мать; 1913, Кипчак, Закаспийская область — 5 или 6 октября 1948, Ашхабад) — мать первого туркменского президента Сапармурата Ниязова.
В период президентства Ниязова в Туркмении Гурбансолтан-эдже считалась национальной героиней Туркмении. В её честь был назван ряд объектов, в том числе, географических.
Биография
О жизни Гурбансолтан-эдже известно крайне мало. Она родилась в 1913 году в семье потомственных земледельцев и скотоводов. Выйдя замуж за Атамурата Ниязова, родила ему троих сыновей: Мухамметмурата (1938—1948), Сапармурата (1940—2006) и Ниязмурата (1942—1948). После смерти Ниязова появились версии о том, что Атамурат Аннаниязов на самом деле скончался задолго до рождения Сапармурата, следовательно, он не являлся биологическим отцом двух младших сыновей Гурбансолтан-эдже. Однако, как гласит официальная версия, он погиб 24 декабря 1942 года в боях за Кавказ.
Известно, что Сапармурат Ниязов родился в селе Кипчак, в доме родителей Гурбансолтан-эдже, и это свидетельствует о том, что его мать происходила из этого селения.
Гурбансолтан-эдже и её младший и старший сыновья погибли в ночь с 5 на 6 октября 1948 года, во время Ашхабадского землетрясения.
Восприятие в современности
Неотъемлемой частью культа личности Сапармурата Ниязова в его бытность президентом Туркмении являлся культ семьи Ниязова: отца, матери и братьев, имена которых были увековечены в названиях улиц, населённых пунктов и т. д.
Введение в 2002 году нового календаря в Туркмении (впоследствии отменён в 2008 году) предусматривало переименование месяца апреля в «гурбансолтан-эдже». В «Гурбансолтан-эдже» был также переименован национальный туркменский хлеб.
2003 год в Туркмении был объявлен «годом Гурбансолтан-эдже». Кроме того, в честь неё назван дворец бракосочетания в Ашхабаде. Скульптуры Гурбансолтан-эдже установлены в родовом селении президента — Кипчаке — и в одном из центральных скверов столицы. В 2001 году Ниязов постановил, что, «по многочисленным просьбам трудящихся», вместо богини Фемиды олицетворением справедливости и правосудия в Туркмении станет Гурбансолтан-эдже. Имя матери президента носит также Союз женщин Туркменистана. В Туркмении дважды чеканились монеты с изображением Гурбансолтан-эдже.
В 2004 году именем Гурбансолтан-эдже были названы туркменский город Йыланлы и, соответственно, Йыланлийский этрап.
После смерти Ниязова и проведения ряда демократических реформ в Туркмении образ Гурбансолтан-эдже, сумевший прижиться среди туркменов, тем не менее, остался прежним. В 1996 году в её честь назван орден, вручающийся женщинам за какие-либо заслуги[2], в 2014 году был заменён на новый орден «Zenan kalby» («Женская душа»)[3][4]. Также в Ашхабаде осенью 2014 года был демонтирован памятник Гурбансолтан-эдже[5], а несколько ранее, весной того же года — памятник Атамурату Ниязову, отцу Сапармурата Ниязова[6].
Напишите отзыв о статье "Гурбансолтан-эдже"
Примечания
- ↑ [science.gov.tm/turkmenistan/president/niyazov/ Биография Первого президента Туркменистана/Академия наук Туркменистана]
- ↑ [archive.is/20120805175553/www.turkmenistan.gov.tm/_ru/awards/ Государственные награды Туркмении. Орден «Гурбансолтан-эдже»]
- ↑ [lenta.ru/news/2014/02/11/order/ В Туркмении отменили орден в честь матери Туркменбаши]
- ↑ [turkmenistan.gov.tm/?id=5839 Новые государственные награды Туркменистана]
- ↑ [lenta.ru/news/2014/09/23/monument/ В Ашхабаде снесли памятник матери Туркменбаши]
- ↑ [lenta.ru/news/2014/04/22/monument/ В Ашхабаде снесли памятник отцу Туркменбаши]
Ссылки
- [korrespondent.net/world/13012-po-kultu-lichnosti-udarili-kultom-semi Корреспондент.net: По культу личности ударили культом семьи]
- [www.newsru.com/arch/world/29jan2001/femida.html newsru.com: Туркменская Фемида будет иметь образ матери президента Ниязова]
- [ria.ru/society/20061221/57486679.html Риа-Новости: Топ-28 самых эксцентричных реформ Туркменбаши]
Отрывок, характеризующий Гурбансолтан-эдже
Пьер ушел из своего дома только для того, чтобы избавиться от сложной путаницы требований жизни, охватившей его, и которую он, в тогдашнем состоянии, но в силах был распутать. Он поехал на квартиру Иосифа Алексеевича под предлогом разбора книг и бумаг покойного только потому, что он искал успокоения от жизненной тревоги, – а с воспоминанием об Иосифе Алексеевиче связывался в его душе мир вечных, спокойных и торжественных мыслей, совершенно противоположных тревожной путанице, в которую он чувствовал себя втягиваемым. Он искал тихого убежища и действительно нашел его в кабинете Иосифа Алексеевича. Когда он, в мертвой тишине кабинета, сел, облокотившись на руки, над запыленным письменным столом покойника, в его воображении спокойно и значительно, одно за другим, стали представляться воспоминания последних дней, в особенности Бородинского сражения и того неопределимого для него ощущения своей ничтожности и лживости в сравнении с правдой, простотой и силой того разряда людей, которые отпечатались у него в душе под названием они. Когда Герасим разбудил его от его задумчивости, Пьеру пришла мысль о том, что он примет участие в предполагаемой – как он знал – народной защите Москвы. И с этой целью он тотчас же попросил Герасима достать ему кафтан и пистолет и объявил ему свое намерение, скрывая свое имя, остаться в доме Иосифа Алексеевича. Потом, в продолжение первого уединенно и праздно проведенного дня (Пьер несколько раз пытался и не мог остановить своего внимания на масонских рукописях), ему несколько раз смутно представлялось и прежде приходившая мысль о кабалистическом значении своего имени в связи с именем Бонапарта; но мысль эта о том, что ему, l'Russe Besuhof, предназначено положить предел власти зверя, приходила ему еще только как одно из мечтаний, которые беспричинно и бесследно пробегают в воображении.Когда, купив кафтан (с целью только участвовать в народной защите Москвы), Пьер встретил Ростовых и Наташа сказала ему: «Вы остаетесь? Ах, как это хорошо!» – в голове его мелькнула мысль, что действительно хорошо бы было, даже ежели бы и взяли Москву, ему остаться в ней и исполнить то, что ему предопределено.
На другой день он, с одною мыслию не жалеть себя и не отставать ни в чем от них, ходил с народом за Трехгорную заставу. Но когда он вернулся домой, убедившись, что Москву защищать не будут, он вдруг почувствовал, что то, что ему прежде представлялось только возможностью, теперь сделалось необходимостью и неизбежностью. Он должен был, скрывая свое имя, остаться в Москве, встретить Наполеона и убить его с тем, чтобы или погибнуть, или прекратить несчастье всей Европы, происходившее, по мнению Пьера, от одного Наполеона.
Пьер знал все подробности покушении немецкого студента на жизнь Бонапарта в Вене в 1809 м году и знал то, что студент этот был расстрелян. И та опасность, которой он подвергал свою жизнь при исполнении своего намерения, еще сильнее возбуждала его.
Два одинаково сильные чувства неотразимо привлекали Пьера к его намерению. Первое было чувство потребности жертвы и страдания при сознании общего несчастия, то чувство, вследствие которого он 25 го поехал в Можайск и заехал в самый пыл сражения, теперь убежал из своего дома и, вместо привычной роскоши и удобств жизни, спал, не раздеваясь, на жестком диване и ел одну пищу с Герасимом; другое – было то неопределенное, исключительно русское чувство презрения ко всему условному, искусственному, человеческому, ко всему тому, что считается большинством людей высшим благом мира. В первый раз Пьер испытал это странное и обаятельное чувство в Слободском дворце, когда он вдруг почувствовал, что и богатство, и власть, и жизнь, все, что с таким старанием устроивают и берегут люди, – все это ежели и стоит чего нибудь, то только по тому наслаждению, с которым все это можно бросить.
Это было то чувство, вследствие которого охотник рекрут пропивает последнюю копейку, запивший человек перебивает зеркала и стекла без всякой видимой причины и зная, что это будет стоить ему его последних денег; то чувство, вследствие которого человек, совершая (в пошлом смысле) безумные дела, как бы пробует свою личную власть и силу, заявляя присутствие высшего, стоящего вне человеческих условий, суда над жизнью.
С самого того дня, как Пьер в первый раз испытал это чувство в Слободском дворце, он непрестанно находился под его влиянием, но теперь только нашел ему полное удовлетворение. Кроме того, в настоящую минуту Пьера поддерживало в его намерении и лишало возможности отречься от него то, что уже было им сделано на этом пути. И его бегство из дома, и его кафтан, и пистолет, и его заявление Ростовым, что он остается в Москве, – все потеряло бы не только смысл, но все это было бы презренно и смешно (к чему Пьер был чувствителен), ежели бы он после всего этого, так же как и другие, уехал из Москвы.
Физическое состояние Пьера, как и всегда это бывает, совпадало с нравственным. Непривычная грубая пища, водка, которую он пил эти дни, отсутствие вина и сигар, грязное, неперемененное белье, наполовину бессонные две ночи, проведенные на коротком диване без постели, – все это поддерживало Пьера в состоянии раздражения, близком к помешательству.
