Гурвич, Элиас

Элиас Гурвич

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Элиас Гурвич (нем. Elias Hurwicz; 1 мая 1884, Рогачёв, Российская империя, — 30 сентября 1973, Западный Берлин) — еврейско-русско-немецкий социолог, переводчик и публицист.

Биография

Отцом Элиаса был торговец лесом, публицист и учёный Саул-Израиль Гурвич (Шай Иш-Гурвич; 1861—1922), родом из Уваровичей, автор серии работ на иврите о юридическом и социальном положении еврейского народа, а также биографии Иехуды Галеви, имевший ещё двоих детей — Исера (Иссар Гурвич) и Басю (Бетти). Мать, Сара Тумаркин, происходила из Рогачёва. Через некоторое время после рождения Элиаса семья переехала в город Глухов. В 1902 году Гурвич поступил в Киевский университет, также занявшись совершенствованием своего немецкого языка (который являлся домашним для многих образованных российских евреев). В 1905 году семья Гурвичей, опасаясь возможных погромов, переехала в Берлин. Элиас поступил в Берлинский университет, где в итоге получил степень доктора права. После начала Первой мировой войны Гурвич-старший был выслан на Украину; Элиас же смог остаться в Германии.

После войны Гурвич стал известен в кругах немецкой политической общественности как автор множества публикаций, главными темами которых были российское революционное движение и изменения на политической карте Восточной Европы. В 1922 году в Берлин переехал дальний родственник Гурвича историк Семён Дубнов, и Гурвич перевел на немецкий язык последний том его «Всемирной истории еврейского народа», впервые вышедшей в издательстве Jüdische Verlag. В 1926 году он перевел дубновские «Письма о старом и новом еврействе», а в 1937 году совместно с Бернгардом Хиршбергом-Шрадером перевел сокращенный вариант автобиографии Дубнова, вышедший в берлинском издательстве Jüdischen Buchvereinigung (Гурвич также стал редактором данного издания). Помимо политических и социологических работ Гурвич также переводил произведения Льва Толстого и Шолома Аша. Публиковался также в прессе на иврите.

После прихода нацистов к власти книга Гурвича Geschichte der jüngsten russischen Revolution была включена в список книг, подлежащих уничтожению, а в 1938 году попала в список вредной и нежелательной литературы (помимо неё, в этом списке оказались ещё две книги Гурвича: Geschichte des russischen Bürgerkrieges и Zur Reform des politischen Denkens). Тем не менее благодаря своему браку с немкой Гурвич пережил Холокост, как и его дочь Ангелика (нем.), также бывшая замужем за немцем. Гурвич состоял в «Имперском объединении евреев в Германии» и работал в еврейской школе.

После войны Гурвич активно печатался в изданиях еврейской общины Берлина.

Дочь Гурвича Ангелика Гурвич стала актрисой и режиссёром и работала в Берлине, в том числе в «Берлинер ансамбле». По материнской линии Гурвич состоял в родстве с русско-швейцарским философом Анной Тумаркин.

Сочинения

• Rudolf von Ihering und die deutsche Rechtswissenschaft: mit besonderer Berücksichtigung des Strafrechts. — Berlin: J. Guttentag, GmbH, 1911.
• Russlands politische Seele. Russische Bekenntnisse. — Berlin: S. Fischer, 1918.
• Die Seelen der Völker: ihre Eigenarten und Bedeutung im Völkerleben: Ideen zu einer Völkerpsychologie. — Gotha: F. A. Perthes, 1920.
• Zur Reform des politischen Denkens. — München: Drei Masken Verlag, 1921.
• Geschichte der jüngsten russischen Revolution. — Berlin: «Der Firn». Verlag für praktische Politik und geistige Erneuerung, 1922.
• Die Orientpolitik der III. Internationale. — Berlin: Deutsche Verlagsanstalt für Politik und Geschichte, 1922.
• Staatsmänner und Abenteurer. Russische Porträts von Witte bis Trotzki, 1891—1925. — Leipzig: C. L. Hirschfeld, 1925.
• Der neue Osten. Wandlungen und Aussichten. — Berlin: E.S. Mittler & Sohn, 1926.
• Geschichte des russischen Bürgerkriegs. — Berlin: E. Laub’sche Verlh., 1927.
• (mit Friedrich Steinmann) Konstantin Petrowitsch Pobjedonoszew, der Staatsmann der Reaktion unter Alexander III. — Königsberg, Berlin: Ost-Europa-Verl. 1933.
• Aus Kindheits- und Jugenderinnerungen. // Der Weg. — 1946. — № 18-32.

Литература

• Walk, Joseph (Hrsg.). Kurzbiographien zur Geschichte der Juden 1918—1945. Hrsg. vom Leo Baeck Institute, Jerusalem. — München: Saur, 1988. — ISBN 3-598-10477-4.
• Wininger, Salomon. Große jüdische National-Biographie. — Nendeln: Kraus Reprint, 1979. — ISBN 3-262-01204-1. — Bd. 3. — S. 174f.

Ссылки

• [worldcat.org/identities/lccn-nr2002-41325 Элиас Гурвич на сайте Worldcat]  (англ.)
• [fami.oszbueroverw.de/Der_Weg/ausgabe18.htm Elias Hurwicz. Aus Kindheits- und Jugenderinnerungen]  (нем.)

Отрывок, характеризующий Гурвич, Элиас

Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей , есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.


12 го ноября кутузовская боевая армия, стоявшая лагерем около Ольмюца, готовилась к следующему дню на смотр двух императоров – русского и австрийского. Гвардия, только что подошедшая из России, ночевала в 15 ти верстах от Ольмюца и на другой день прямо на смотр, к 10 ти часам утра, вступала на ольмюцкое поле.
Николай Ростов в этот день получил от Бориса записку, извещавшую его, что Измайловский полк ночует в 15 ти верстах не доходя Ольмюца, и что он ждет его, чтобы передать письмо и деньги. Деньги были особенно нужны Ростову теперь, когда, вернувшись из похода, войска остановились под Ольмюцом, и хорошо снабженные маркитанты и австрийские жиды, предлагая всякого рода соблазны, наполняли лагерь. У павлоградцев шли пиры за пирами, празднования полученных за поход наград и поездки в Ольмюц к вновь прибывшей туда Каролине Венгерке, открывшей там трактир с женской прислугой. Ростов недавно отпраздновал свое вышедшее производство в корнеты, купил Бедуина, лошадь Денисова, и был кругом должен товарищам и маркитантам. Получив записку Бориса, Ростов с товарищем поехал до Ольмюца, там пообедал, выпил бутылку вина и один поехал в гвардейский лагерь отыскивать своего товарища детства. Ростов еще не успел обмундироваться. На нем была затасканная юнкерская куртка с солдатским крестом, такие же, подбитые затертой кожей, рейтузы и офицерская с темляком сабля; лошадь, на которой он ехал, была донская, купленная походом у казака; гусарская измятая шапочка была ухарски надета назад и набок. Подъезжая к лагерю Измайловского полка, он думал о том, как он поразит Бориса и всех его товарищей гвардейцев своим обстреленным боевым гусарским видом.
Гвардия весь поход прошла, как на гуляньи, щеголяя своей чистотой и дисциплиной. Переходы были малые, ранцы везли на подводах, офицерам австрийское начальство готовило на всех переходах прекрасные обеды. Полки вступали и выступали из городов с музыкой, и весь поход (чем гордились гвардейцы), по приказанию великого князя, люди шли в ногу, а офицеры пешком на своих местах. Борис всё время похода шел и стоял с Бергом, теперь уже ротным командиром. Берг, во время похода получив роту, успел своей исполнительностью и аккуратностью заслужить доверие начальства и устроил весьма выгодно свои экономические дела; Борис во время похода сделал много знакомств с людьми, которые могли быть ему полезными, и через рекомендательное письмо, привезенное им от Пьера, познакомился с князем Андреем Болконским, через которого он надеялся получить место в штабе главнокомандующего. Берг и Борис, чисто и аккуратно одетые, отдохнув после последнего дневного перехода, сидели в чистой отведенной им квартире перед круглым столом и играли в шахматы. Берг держал между колен курящуюся трубочку. Борис, с свойственной ему аккуратностью, белыми тонкими руками пирамидкой уставлял шашки, ожидая хода Берга, и глядел на лицо своего партнера, видимо думая об игре, как он и всегда думал только о том, чем он был занят.