Гургулиа, Борис Алмасханович

Борис Гургулиа
Борис Гәыргәлиа
Имя при рождении:	абх. Борис Алмысхан-иҧа Гәыргәлиа
Дата рождения:	20 июля 1935(1935-07-20)
Место рождения:	Кутол, Очамчырский район, Абхазская АССР
Дата смерти:	1 марта 2012(2012-03-01) (76 лет)
Место смерти:	Тамыш, Абхазия
Гражданство:	Абхазия Абхазия
Род деятельности:	поэт
Язык произведений:	абхазский, русский

Борис Алмасханович Гургулиа (абх. Борис Алмысхан-иҧа Гәыргәлиа); 20 июля 1935, Кутол, Очамчырский район, Абхазская АССР — 1 марта 2012, Тамыш, Абхазия) — абхазский писателель-прозаик, член Союза писателей Абхазии, профессор Абхазского государственного университета.

Биография

Родился 20 июля 1935 года в селе Кутол Очамчырского района Абхазской АССР и в 1948 году окончил восьмилетнюю школу в родном селе. В 1953 году окончил тамышскую среднюю школу им. Д.Гулиа и поступил на филологический факультет Тбилисского государственного университета, который окончил в 1958 году.

С 1964 по 1967 годы учился в аспирантуре Института мировой литературы им. А.Горького, где защитил диссертацию на тему: «Жанр поэмы в абхазской литературе» с присвоением учёной степени кандидата филологических наук.

В 1964 году вступил в ряды КПСС. С 1968 года трудился в должности доцента кафедры русской и зарубежной литературы Сухумского государственного педагогического института. Позднее присвоено звание профессора Абхазского государственного университета.

Возглавлял кафедру гуманитарных исследований в Сухумском Открытом институте. Был членом Союза писателей Абхазии, Союза писателей СССР, Союза писателей России, Союза журналистов Абхазии, а в 1997 году был избран председателем Союза писателей Абхазии и в этом звании руководил организацией до октября 2002 года.

Погиб 1 марта 2012 года в результате дорожно-транспортного происшествия на центральной трассе Сухум-Очамчира в районе села Тамыши. Похоронен в родовом селе Кутол Очамчирского района.

Проститься с поэтом приехали президент Абхазии Александр Анкваб, спикер Парламента Абхазии Нугзар Ашуба, премьер-министр Леонид Лакербая. На траурном митинге выступили писатели Даур Начкебия, Анзор Мукба, Геннадий Аламиа, Мушни Ласуриа, Владимир Зантария, академик Олег Шамба и председатель Совета старейшин Очамчырского района Константин Куцниа.

Творчество

Первая книга стихов «Добрые руки» вышла в свет в Абхазском государственном издательстве в 1961 году. Тематический диапазон его поэтических произведений широк, но первенствует патриотическая, гражданская направленность: сборник стихов «Солнце и люди» (1966), стихотворения «Родной язык», «Где вы, братья, махаджиры?», «Убыхи», «Самшит», «Надежда», «Тисовые деревья», «Родился я в доме абхазца», «Трудно жить на красивой земле…», «Омару Беигуаа» и др. построены на размышлениях поэта о судьбе абхазского народа, которую автор рассматривает через призму драматических событий истории Абхазии.

Поэт неизменно находился в авангарде национально-освободительного движения, и в 1992—1993 годах был в числе представителей абхазской интеллигенции, решительно осудивших грузинскую военную агрессию против Абхазии: сборник «Где вьется дым очага» (2003) состоит из поэтических произведений, посвященных защитникам Абхазии, сложившим головы за её свободу и независимость. Широкой известностью в Абхазии пользуется поэма «Шагнувший в бессмертие» о легендарном генерале Сергее Дбаре.

Лучшие стихотворения и переводы Бориса Гургулиа вошли в двухтомную «Антологию абхазской поэзии 20-го века». В настоящее время издается трехтомное собрание сочинений поэта.

Поэт внёс весомый вклад в развитие абхазского литературоведения и публицистики: его стихи, статьи и очерки были опубликованы на страницах журналов «Алашара», «Акуа-Сухум», газет «Апсны», «Республика Абхазия», «Ецваджаа» (Созвездие), «Абхазский университет» и других.

Семья

• Сын — Абзагу Гургулиа, Герой Абхазии, погиб в 1990-е.

Награды

• Кавалер ордена Честь и слава («Ахьдз-апша»)

Библиография

• «Добрые руки» (стихи). Абхазское государственное издательство. 1961.
• «Солнце и люди» (стихи). 1966
• «Где вьется дым очага» (стихи). 2003

Отрывок, характеризующий Гургулиа, Борис Алмасханович

Посланный офицер встретил Денисова на дороге с известием, что Долохов сам сейчас приедет и что с его стороны все благополучно.
Денисов вдруг повеселел и подозвал к себе Петю.
– Ну, г'асскажи ты мне пг'о себя, – сказал он.


Петя при выезде из Москвы, оставив своих родных, присоединился к своему полку и скоро после этого был взят ординарцем к генералу, командовавшему большим отрядом. Со времени своего производства в офицеры, и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого нибудь случая настоящего геройства. Он был очень счастлив тем, что он видел и испытал в армии, но вместе с тем ему все казалось, что там, где его нет, там то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его не было.
Когда 21 го октября его генерал выразил желание послать кого нибудь в отряд Денисова, Петя так жалостно просил, чтобы послать его, что генерал не мог отказать. Но, отправляя его, генерал, поминая безумный поступок Пети в Вяземском сражении, где Петя, вместо того чтобы ехать дорогой туда, куда он был послан, поскакал в цепь под огонь французов и выстрелил там два раза из своего пистолета, – отправляя его, генерал именно запретил Пете участвовать в каких бы то ни было действиях Денисова. От этого то Петя покраснел и смешался, когда Денисов спросил, можно ли ему остаться. До выезда на опушку леса Петя считал, что ему надобно, строго исполняя свой долг, сейчас же вернуться. Но когда он увидал французов, увидал Тихона, узнал, что в ночь непременно атакуют, он, с быстротою переходов молодых людей от одного взгляда к другому, решил сам с собою, что генерал его, которого он до сих пор очень уважал, – дрянь, немец, что Денисов герой, и эсаул герой, и что Тихон герой, и что ему было бы стыдно уехать от них в трудную минуту.
Уже смеркалось, когда Денисов с Петей и эсаулом подъехали к караулке. В полутьме виднелись лошади в седлах, казаки, гусары, прилаживавшие шалашики на поляне и (чтобы не видели дыма французы) разводившие красневший огонь в лесном овраге. В сенях маленькой избушки казак, засучив рукава, рубил баранину. В самой избе были три офицера из партии Денисова, устроивавшие стол из двери. Петя снял, отдав сушить, свое мокрое платье и тотчас принялся содействовать офицерам в устройстве обеденного стола.
Через десять минут был готов стол, покрытый салфеткой. На столе была водка, ром в фляжке, белый хлеб и жареная баранина с солью.
Сидя вместе с офицерами за столом и разрывая руками, по которым текло сало, жирную душистую баранину, Петя находился в восторженном детском состоянии нежной любви ко всем людям и вследствие того уверенности в такой же любви к себе других людей.
– Так что же вы думаете, Василий Федорович, – обратился он к Денисову, – ничего, что я с вами останусь на денек? – И, не дожидаясь ответа, он сам отвечал себе: – Ведь мне велено узнать, ну вот я и узнаю… Только вы меня пустите в самую… в главную. Мне не нужно наград… А мне хочется… – Петя стиснул зубы и оглянулся, подергивая кверху поднятой головой и размахивая рукой.
– В самую главную… – повторил Денисов, улыбаясь.
– Только уж, пожалуйста, мне дайте команду совсем, чтобы я командовал, – продолжал Петя, – ну что вам стоит? Ах, вам ножик? – обратился он к офицеру, хотевшему отрезать баранины. И он подал свой складной ножик.
Офицер похвалил ножик.
– Возьмите, пожалуйста, себе. У меня много таких… – покраснев, сказал Петя. – Батюшки! Я и забыл совсем, – вдруг вскрикнул он. – У меня изюм чудесный, знаете, такой, без косточек. У нас маркитант новый – и такие прекрасные вещи. Я купил десять фунтов. Я привык что нибудь сладкое. Хотите?.. – И Петя побежал в сени к своему казаку, принес торбы, в которых было фунтов пять изюму. – Кушайте, господа, кушайте.
– А то не нужно ли вам кофейник? – обратился он к эсаулу. – Я у нашего маркитанта купил, чудесный! У него прекрасные вещи. И он честный очень. Это главное. Я вам пришлю непременно. А может быть еще, у вас вышли, обились кремни, – ведь это бывает. Я взял с собою, у меня вот тут… – он показал на торбы, – сто кремней. Я очень дешево купил. Возьмите, пожалуйста, сколько нужно, а то и все… – И вдруг, испугавшись, не заврался ли он, Петя остановился и покраснел.
Он стал вспоминать, не сделал ли он еще каких нибудь глупостей. И, перебирая воспоминания нынешнего дня, воспоминание о французе барабанщике представилось ему. «Нам то отлично, а ему каково? Куда его дели? Покормили ли его? Не обидели ли?» – подумал он. Но заметив, что он заврался о кремнях, он теперь боялся.
«Спросить бы можно, – думал он, – да скажут: сам мальчик и мальчика пожалел. Я им покажу завтра, какой я мальчик! Стыдно будет, если я спрошу? – думал Петя. – Ну, да все равно!» – и тотчас же, покраснев и испуганно глядя на офицеров, не будет ли в их лицах насмешки, он сказал: