Гурий (Руготин)

Святитель Гурий
икона с частицей мощей, XIX век
Имя в миру	Григорий Григорьевич Руготин
Рождение	ок. 1500 Радонеж
Смерть	5 декабря 1563(1563-12-05) Казань
Почитается	в Русской православной церкви
В лике	святителей
День памяти	20 июня, 4 октября и 5 декабря (по юлианскому календарю)

Архиепископ Гурий (в миру Григорий Григорьевич Руготин; ок. 1500, Радонеж — 5 декабря 1563, Казань) — епископ Русской Церкви, первый архиепископ Казанский и Свияжский.

Почитается в лике святителя. Память совершается (по юлианскому календарю): 5 декабря (в день кончины), 4 октября (обретение мощей в 1595 году), 20 июня (перенесение в 1630 году мощей в кафедральный собор Казани).

Жизнеописание

Святитель Гурий носил до пострижения имя Григорий и происходил из семьи бедных дворян Руготиных, родился в селе Радонеж. Григорий поступил на службу в дом князя Ивана Пенькова и был у него управляющим имением. Князь по навету слуг, обвинивших Григория в связи с княгиней, посадил его в земляной сруб. В срубе Григорий провёл около двух лет, зарабатывая себе на пропитание написанием азбуки для обучения детей. Согласно житию, через два года дверь темницы сама открылась и Григорий, взяв бывшую с ним икону Богородицы, пошёл в Иосифо-Волоколамский монастырь, где принял постриг с именем Гурий.

В монастыре Гурий продолжал свои аскетические подвиги, к которым приучился ещё в темнице. В 1543 году он был избран игуменом Иосифо-Волоколамского монастыря и управлял братией в течение девяти лет. После покорения Казани и учреждения там архиерейской кафедры, Гурий по жребию был избран на неё архиепископом. 3 февраля 1555 года в Москве Гурий собором русских архиереев был рукоположен в сан архиепископа Казанского. Вместе с Гурием в Казань отправился его ученик и будущий преемник Герман.

Возглавив новую епархию Гурий проводил миссионерскую работу. За восемь лет его управления Казанской епархией было основано четыре монастыря, построен Благовещенский кафедральный собор и более десяти городских церквей. В 1561 году святитель тяжело заболел, его по большим праздникам приносили в собор на литургию, которую он слушал сидя или лёжа. 2 декабря 1563 года Гурий принял великую схиму, пострижение совершал его друг и ученик святитель Варсонофий, епископ Тверской. Скончался святитель Гурий 5 декабря 1563 года и был погребён в Спасо-Преображенском монастыре Казанского кремля.

Обретение и перенесение мощей

Обретение мощей святителя Гурия произошло в 1595 году (вместе с обретением мощей святителя Варсонофия). Открытие мощей совершил будущий патриарх Гермоген, который также составил первое краткое житие святителя Гурия. Мощи были обнаружены в ходе строительства новой каменной церкви в Спасо-Преображенском монастыре. Тогда у алтарной стены прежнего деревянного храма были откопаны неповреждённые тлением гробы с телами святителей, которые были открыты Гермогеном при большом стечении народа. Об открытии мощей Гермоген писал:

Видехом диво, его же не надеяхомся. Рака бо святаго бе полна благоуханна мира, как чистой воды, мощи же святаго Гурия вверху мира, яко губа ношахуся. Нетлением бо одари Бог честное и многотрудное его тело, яко и ныне зрится всеми. Токмо мало верхния губы тление коснуся, прочие же его уды целы быша, ничем же невредимы. Осязахом же и погребальные ризы его и бяху крепки зело. Потом же открыхом раку преподобнаго Варсонофия и видехом: многим нетлением почтени от Бога мощи святаго Варсонофия. К ногам преподобнаго тление коснуся, но обаче не токмо кости не разрушены, но крепки бяху зело и никакоже слабости в составе имуще, яко же и Гурию святителю. И погребальныя ризы такожде, яко и Гурию преподобному, новых крепчае.

20 июня 1630 года мощи святителя Гурия были перенесены из Спасо-Преображенского монастыря в кафедральный Благовещенский собор города Казани.

См. также

• Братство святителя Гурия

Литература

• Васильев П. П. Гурий, архиепископ казанский // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Липаков Е.В., Чугреева Н.Н. Гурий // Православная энциклопедия. Т. XIII. М., 2006. 463—469.

Ссылки

• [days.pravoslavie.ru/Life/life3067.htm Святитель Гурий, архиепископ Казанский и Свияжский]

Отрывок, характеризующий Гурий (Руготин)

Пьер, сделавшись неожиданно богачом и графом Безухим, после недавнего одиночества и беззаботности, почувствовал себя до такой степени окруженным, занятым, что ему только в постели удавалось остаться одному с самим собою. Ему нужно было подписывать бумаги, ведаться с присутственными местами, о значении которых он не имел ясного понятия, спрашивать о чем то главного управляющего, ехать в подмосковное имение и принимать множество лиц, которые прежде не хотели и знать о его существовании, а теперь были бы обижены и огорчены, ежели бы он не захотел их видеть. Все эти разнообразные лица – деловые, родственники, знакомые – все были одинаково хорошо, ласково расположены к молодому наследнику; все они, очевидно и несомненно, были убеждены в высоких достоинствах Пьера. Беспрестанно он слышал слова: «С вашей необыкновенной добротой» или «при вашем прекрасном сердце», или «вы сами так чисты, граф…» или «ежели бы он был так умен, как вы» и т. п., так что он искренно начинал верить своей необыкновенной доброте и своему необыкновенному уму, тем более, что и всегда, в глубине души, ему казалось, что он действительно очень добр и очень умен. Даже люди, прежде бывшие злыми и очевидно враждебными, делались с ним нежными и любящими. Столь сердитая старшая из княжен, с длинной талией, с приглаженными, как у куклы, волосами, после похорон пришла в комнату Пьера. Опуская глаза и беспрестанно вспыхивая, она сказала ему, что очень жалеет о бывших между ними недоразумениях и что теперь не чувствует себя вправе ничего просить, разве только позволения, после постигшего ее удара, остаться на несколько недель в доме, который она так любила и где столько принесла жертв. Она не могла удержаться и заплакала при этих словах. Растроганный тем, что эта статуеобразная княжна могла так измениться, Пьер взял ее за руку и просил извинения, сам не зная, за что. С этого дня княжна начала вязать полосатый шарф для Пьера и совершенно изменилась к нему.
– Сделай это для нее, mon cher; всё таки она много пострадала от покойника, – сказал ему князь Василий, давая подписать какую то бумагу в пользу княжны.
Князь Василий решил, что эту кость, вексель в 30 т., надо было всё таки бросить бедной княжне с тем, чтобы ей не могло притти в голову толковать об участии князя Василия в деле мозаикового портфеля. Пьер подписал вексель, и с тех пор княжна стала еще добрее. Младшие сестры стали также ласковы к нему, в особенности самая младшая, хорошенькая, с родинкой, часто смущала Пьера своими улыбками и смущением при виде его.
Пьеру так естественно казалось, что все его любят, так казалось бы неестественно, ежели бы кто нибудь не полюбил его, что он не мог не верить в искренность людей, окружавших его. Притом ему не было времени спрашивать себя об искренности или неискренности этих людей. Ему постоянно было некогда, он постоянно чувствовал себя в состоянии кроткого и веселого опьянения. Он чувствовал себя центром какого то важного общего движения; чувствовал, что от него что то постоянно ожидается; что, не сделай он того, он огорчит многих и лишит их ожидаемого, а сделай то то и то то, всё будет хорошо, – и он делал то, что требовали от него, но это что то хорошее всё оставалось впереди.
Более всех других в это первое время как делами Пьера, так и им самим овладел князь Василий. Со смерти графа Безухого он не выпускал из рук Пьера. Князь Василий имел вид человека, отягченного делами, усталого, измученного, но из сострадания не могущего, наконец, бросить на произвол судьбы и плутов этого беспомощного юношу, сына его друга, apres tout, [в конце концов,] и с таким огромным состоянием. В те несколько дней, которые он пробыл в Москве после смерти графа Безухого, он призывал к себе Пьера или сам приходил к нему и предписывал ему то, что нужно было делать, таким тоном усталости и уверенности, как будто он всякий раз приговаривал:
«Vous savez, que je suis accable d'affaires et que ce n'est que par pure charite, que je m'occupe de vous, et puis vous savez bien, que ce que je vous propose est la seule chose faisable». [Ты знаешь, я завален делами; но было бы безжалостно покинуть тебя так; разумеется, что я тебе говорю, есть единственно возможное.]
– Ну, мой друг, завтра мы едем, наконец, – сказал он ему однажды, закрывая глаза, перебирая пальцами его локоть и таким тоном, как будто то, что он говорил, было давным давно решено между ними и не могло быть решено иначе.
– Завтра мы едем, я тебе даю место в своей коляске. Я очень рад. Здесь у нас всё важное покончено. А мне уж давно бы надо. Вот я получил от канцлера. Я его просил о тебе, и ты зачислен в дипломатический корпус и сделан камер юнкером. Теперь дипломатическая дорога тебе открыта.
Несмотря на всю силу тона усталости и уверенности, с которой произнесены были эти слова, Пьер, так долго думавший о своей карьере, хотел было возражать. Но князь Василий перебил его тем воркующим, басистым тоном, который исключал возможность перебить его речь и который употреблялся им в случае необходимости крайнего убеждения.
– Mais, mon cher, [Но, мой милый,] я это сделал для себя, для своей совести, и меня благодарить нечего. Никогда никто не жаловался, что его слишком любили; а потом, ты свободен, хоть завтра брось. Вот ты всё сам в Петербурге увидишь. И тебе давно пора удалиться от этих ужасных воспоминаний. – Князь Василий вздохнул. – Так так, моя душа. А мой камердинер пускай в твоей коляске едет. Ах да, я было и забыл, – прибавил еще князь Василий, – ты знаешь, mon cher, что у нас были счеты с покойным, так с рязанского я получил и оставлю: тебе не нужно. Мы с тобою сочтемся.
То, что князь Василий называл с «рязанского», было несколько тысяч оброка, которые князь Василий оставил у себя.