Гуринович, Адам

Адам Гуринович
Адам Гурыновіч
Дата рождения:	25 января (13 января) 1869; Ковальки
Место рождения:	Вилейский уезд, Виленская губерния
Дата смерти:	2 февраля (23 января) 1894(1894-01-23)
Место смерти:	ф. Кристинополь, Свенцянский уезд, Российская империя
Гражданство:	Российская империя
Род деятельности:	поэт, фольклорист

Адам Гиляри Калистович Гуринович (25 (13) января 1869, Ковальки, Вилейский уезд, Виленская губерния, теперь Мядельский район, Минская область — 2 февраля (23 января) 1894 фольварок Кристинополь Свентянский уезд Виленскя губерния, теперь Вилейский район, Минская область) — белорусский поэт, фольклорист, революционер.

Биография

Род Гуриновичей известен с XV века (герб «Правдич»). Далёкие предки А. Гуриновича — по отцовской линии были татарами-мусульманами и носили фамилию Гурин. Мать происходила из гетманского рода Сенявских. Родной дядя - Обдон Иосафатович Гуринович - также родился в фольварке Кристинополь (Вилейский район). Похоронен на католическом кладбище в д. Константиново Свирского сельсовета (Мядельский район). На надгробном камне еесть запись: "Обдон Гуринович, умер 27 октября 1896 года, в возрасте 88 лет. Боже, спаси его душу".

Рано осиротел (отец умер, когда сыну было семь лет). В 1879-1887 учился в Виленском реальном училище. Вместе с братьями и сёстрами жил на Пирамонтском переулке в Вильно. В 1887-1893 годах учился в Петербургском технологическом институте. Из-за болезни учёба прервалась, поскольку в декабре 1887 он заболел тифом и находился в Александровской городской больнице. Осенью 1888 года начал занятия снова с первого курса.

Проводил фольклорно-этнографические сборы. В 1890 переслал свои записи Яну Карловичу в Варшаву; были изданы в 1893 в Кракове. Некоторое время возглавлял созданный в 1889 нелегальный «Кружок молодёжи польско-литовско-белорусской и малороссийской». На формирование мировоззрения Гуриновича оказал влияние марксизм, а также идеи дворянских революционеров и народников 1880-ых годов.

Арестован 16 июня 1893 в Вильно, где намеревался встретиться со Станиславой Петкевич, доставлен в Санкт-Петербург. Отбыл несколько дней в доме предварительного заключения, затеп провёл около полугода в Петропавловской крепости. Из-за больезни отправлен под надзор полиции в родительский фольварок Кристинополь, где умер от чёрной оспы. Впервые его произведения опубликовал Бронислав Тарашкевич (со вступительной статьёй) в 1921 году в гвзете «Белорусский колокол».

Творчество

Писал на белорусском, польском, русском языках. В поэзии был последователем Франтишка Богушевича. основная часть творчества поэта — белорусские стихи.

При жизни поэтические произведения не печатались, но в журнале «Wisła» печатал народные песни, этнографические материалы. Произведение Гуриновича «Сборник белорусских произведений (Из Вишневской волости, Жодинской парафии, Свентянского уез. Виленской губернии» было напечатано в журнале Краковской академии наук «Zbor wiadomosci do antropologii krajowej».

Переводил произведения Н. Некрасова, А. Толстого, А. Пушкина, И. Крылова, И. Франко, Э. Ожешко, А. Мицкевича и др.

Память

В честь Адама Гуриновича в Вилейке названа улица, а в Мяделе — переулок.

Литература

• [www.marakou.by/ru/davedniki/represavanyya-litaratry/tom-i?id=19404 Гурыновіч Адам Гіляры Каліставіч] // Маракоў Л. У. Рэпрэсаваныя літаратары, навукоўцы, работнікі асветы, грамадскія і культурныя дзеячы Беларусі, 1794—1991. Энц.даведнік.У 10 т. Т.1.—Мн.:, 2003. ISBN 985-6374-04-9
• Алег Лойка. Гісторыя беларускай літаратуры. Дакастрычніцкі перыяд. У 2 ч. Ч. 1. — 2-е выд., дапрац. і дап. - Мн.: Выш. шк., 1989. — С. 293-306 — 319 с.

Отрывок, характеризующий Гуринович, Адам

– Где ж главная квартира?
– В Цнайме ночуем.
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.
– Ничего, – отвечал князь Андрей.
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.


Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских