Гуро, Анри Жозеф

Анри Жозеф Эжен Гуро
фр. Henri Joseph Eugèn Gouraud
Фотография 1923 года
Дата рождения	17 ноября 1867(1867-11-17)
Место рождения	Париж, Франция
Дата смерти	16 сентября 1946(1946-09-16) (78 лет)
Место смерти	Париж, Франция
Принадлежность	Франция Франция
Звание	дивизионный генерал
Сражения/войны	Первая мировая война, Война за независимость Турции, Франко-сирийская война
Награды и премии

Анри́ Жозе́ф Эже́н Гуро́ (фр. Henri Joseph Eugèn Gouraud; 1867—1946) — французский генерал, участник колониальных войн в Африке, военный губернатор Парижа.

Гуро оставил после себя несколько сочинений военно-мемуарного характера, посвящённых операциям французской армии в Западной Африке.

Биография

Родился 17 ноября 1867 года в Париже в семье доктора Ксавье Гуро и Мэри Портал, был первым из шести детей. Семья происходила из Вандеи, затем переехала в Париж.

Анри получил домашнее образование, затем обучался в колледже св. Станислава в Париже и Сен-Сирской военной школе. В военную службу вступил в 1888 году в 21-й пехотный батальон в Монбельяре.

С 1894 года Гуро служил в африканских колониальных частях, сражался в Мали, Нигере, Чаде, Мавритании и Марокко. В 1907 году он был произведён в полковники и назначен комиссаром при генерал-губернаторе Мавритании. В 1911 году сражался в Марокко и за отличие был произведён в бригадные генералы и назначен комендантом Феса, также исполнял обязанности помощника генерала Лиоте.

В начале 1914 года Гуро был назначен главнокомандующим войсками в Западном Марокко и после начала Первой мировой войны во главе 4-й бригады колониальных марокканских войск был отправлен в Европу. 15 сентября был произведён в дивизионные генералы и назначен командиром 10-й пехотной дивизии. В январе 1915 года российский император Николай II пожаловал Гуро орден св. Георгия 4-й степени.

В 1915 году возглавил Колониальный армейский корпус, а через несколько месяцев был назначен командующим французским Дарданелльским экспедиционным корпусом. Во время Дарданелльской десантной операции он был тяжело ранен и отправлен на госпитальном судне во Францию. Во время пути у Гуро развилась гангрена и ему ампутировали правую руку. Пуанкаре лично посетил его в госпитале 10 июля и вручил Военную медаль.

По выздоровлении Гуро в конце 1915 года был назначен командующим 4-й армией в Шампани. В 1916 году недалго вернулся в Марокко главнокомандующим местными войсками. В июне 1917 года вновь вернулся на должность командующего 4-й армией и блестяще проявил себя в прорыве «линии Зигфрида» на Марне. 22 ноября 1918 года он вошел в город Страсбург, свергнув Эльзасскую Советскую Республика, которая была провозглашена здесь 11 ноября 1918 года.

В 1919 году Гуро был назначен Верховным комиссаром Франции в Сирии и Киликии и главнокомандующим армией Леванта. В 1921 году в окрестностях Дамаска он был захвачен арабами в качестве заложника, но вскоре был освобождён.

В 1922 году Гуро вернулся в Париж и был назначен членом Военного совета. В 1923 году совершил поездку в США, во время которой узнал о своём назначении на должность военного губернатора Парижа (находился с 1923 по 1937 годы). Также он входил в Верховный военный совет союзников в 1927 году до выхода на пенсию в 1937 году.

Во Второй мировой войне, после оккупации Франции гитлеровской Германией, Гуро уехал на юг, на территорию, подконтрольную правительству Виши. Вернулся в Париж после его освобождения в мае 1945 года и скончался в своём доме 16 сентября 1946 года.

Награды

• Награждён орденом Св. Георгия 4-й степени (январь 1915).
• Полный кавалер ордена Почетного Легиона  — кавалер (18 октября 1898), офицер (31 мая 1904), командор (11 июля 1909), великий офицер (10 август 1914), кавалер большого креста (28 декабря 1918).
• Также награждён Воинской медалью (10 июля 1915), медалью «За выдающиеся заслуги» (США), орденом Белого льва (Чехословакия), командор ордена Нишан-эль-Ануар.

Память

• В честь Гуро названы улицы в Париже, Лионе и Страсбург, площадь в Реймсе.
• В Париже на площади Аяччо ему установлен памятник.
• В Марокко в честь Гуро был назван 800-летний кедр и лес, окружающий его.

Источники

• Залесский К. А. Кто был кто в Первой мировой войне. — М., 2003. — С. 183—184.
• Шабанов В. М. Военный орден Святого Великомученика и Победоносца Георгия. Именные списки 1769—1920. Биобиблиографический справочник. М., 2004. — С. 482. — ISBN 5-89577-059-2.

Ссылки

• [www.hrono.info/biograf/bio_g/guro.html Биография на сайте ХРОНОС]
• [www.lyceefr.org/aaegd/gouraud1.htm Биография А. Ж. Гуро]  (фр.)

Отрывок, характеризующий Гуро, Анри Жозеф

– Теперь судят и обвиняют его (Сперанского) все те, которые месяц тому назад восхищались им, – говорил князь Андрей, – и те, которые не в состоянии были понимать его целей. Судить человека в немилости очень легко и взваливать на него все ошибки другого; а я скажу, что ежели что нибудь сделано хорошего в нынешнее царствованье, то всё хорошее сделано им – им одним. – Он остановился, увидав Пьера. Лицо его дрогнуло и тотчас же приняло злое выражение. – И потомство отдаст ему справедливость, – договорил он, и тотчас же обратился к Пьеру.
– Ну ты как? Все толстеешь, – говорил он оживленно, но вновь появившаяся морщина еще глубже вырезалась на его лбу. – Да, я здоров, – отвечал он на вопрос Пьера и усмехнулся. Пьеру ясно было, что усмешка его говорила: «здоров, но здоровье мое никому не нужно». Сказав несколько слов с Пьером об ужасной дороге от границ Польши, о том, как он встретил в Швейцарии людей, знавших Пьера, и о господине Десале, которого он воспитателем для сына привез из за границы, князь Андрей опять с горячностью вмешался в разговор о Сперанском, продолжавшийся между двумя стариками.
– Ежели бы была измена и были бы доказательства его тайных сношений с Наполеоном, то их всенародно объявили бы – с горячностью и поспешностью говорил он. – Я лично не люблю и не любил Сперанского, но я люблю справедливость. – Пьер узнавал теперь в своем друге слишком знакомую ему потребность волноваться и спорить о деле для себя чуждом только для того, чтобы заглушить слишком тяжелые задушевные мысли.
Когда князь Мещерский уехал, князь Андрей взял под руку Пьера и пригласил его в комнату, которая была отведена для него. В комнате была разбита кровать, лежали раскрытые чемоданы и сундуки. Князь Андрей подошел к одному из них и достал шкатулку. Из шкатулки он достал связку в бумаге. Он всё делал молча и очень быстро. Он приподнялся, прокашлялся. Лицо его было нахмурено и губы поджаты.
– Прости меня, ежели я тебя утруждаю… – Пьер понял, что князь Андрей хотел говорить о Наташе, и широкое лицо его выразило сожаление и сочувствие. Это выражение лица Пьера рассердило князя Андрея; он решительно, звонко и неприятно продолжал: – Я получил отказ от графини Ростовой, и до меня дошли слухи об искании ее руки твоим шурином, или тому подобное. Правда ли это?
– И правда и не правда, – начал Пьер; но князь Андрей перебил его.
– Вот ее письма и портрет, – сказал он. Он взял связку со стола и передал Пьеру.
– Отдай это графине… ежели ты увидишь ее.
– Она очень больна, – сказал Пьер.
– Так она здесь еще? – сказал князь Андрей. – А князь Курагин? – спросил он быстро.
– Он давно уехал. Она была при смерти…
– Очень сожалею об ее болезни, – сказал князь Андрей. – Он холодно, зло, неприятно, как его отец, усмехнулся.
– Но господин Курагин, стало быть, не удостоил своей руки графиню Ростову? – сказал князь Андрей. Он фыркнул носом несколько раз.
– Он не мог жениться, потому что он был женат, – сказал Пьер.
Князь Андрей неприятно засмеялся, опять напоминая своего отца.
– А где же он теперь находится, ваш шурин, могу ли я узнать? – сказал он.
– Он уехал в Петер…. впрочем я не знаю, – сказал Пьер.
– Ну да это всё равно, – сказал князь Андрей. – Передай графине Ростовой, что она была и есть совершенно свободна, и что я желаю ей всего лучшего.
Пьер взял в руки связку бумаг. Князь Андрей, как будто вспоминая, не нужно ли ему сказать еще что нибудь или ожидая, не скажет ли чего нибудь Пьер, остановившимся взглядом смотрел на него.
– Послушайте, помните вы наш спор в Петербурге, – сказал Пьер, помните о…
– Помню, – поспешно отвечал князь Андрей, – я говорил, что падшую женщину надо простить, но я не говорил, что я могу простить. Я не могу.
– Разве можно это сравнивать?… – сказал Пьер. Князь Андрей перебил его. Он резко закричал:
– Да, опять просить ее руки, быть великодушным, и тому подобное?… Да, это очень благородно, но я не способен итти sur les brisees de monsieur [итти по стопам этого господина]. – Ежели ты хочешь быть моим другом, не говори со мною никогда про эту… про всё это. Ну, прощай. Так ты передашь…
Пьер вышел и пошел к старому князю и княжне Марье.
Старик казался оживленнее обыкновенного. Княжна Марья была такая же, как и всегда, но из за сочувствия к брату, Пьер видел в ней радость к тому, что свадьба ее брата расстроилась. Глядя на них, Пьер понял, какое презрение и злобу они имели все против Ростовых, понял, что нельзя было при них даже и упоминать имя той, которая могла на кого бы то ни было променять князя Андрея.
За обедом речь зашла о войне, приближение которой уже становилось очевидно. Князь Андрей не умолкая говорил и спорил то с отцом, то с Десалем, швейцарцем воспитателем, и казался оживленнее обыкновенного, тем оживлением, которого нравственную причину так хорошо знал Пьер.


В этот же вечер, Пьер поехал к Ростовым, чтобы исполнить свое поручение. Наташа была в постели, граф был в клубе, и Пьер, передав письма Соне, пошел к Марье Дмитриевне, интересовавшейся узнать о том, как князь Андрей принял известие. Через десять минут Соня вошла к Марье Дмитриевне.
– Наташа непременно хочет видеть графа Петра Кирилловича, – сказала она.
– Да как же, к ней что ль его свести? Там у вас не прибрано, – сказала Марья Дмитриевна.
– Нет, она оделась и вышла в гостиную, – сказала Соня.
Марья Дмитриевна только пожала плечами.
– Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка!
Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.