Гуру Хар Кришан

Гуру Хар Кришан (в.-пандж. ਸ੍ਰੀ ਗੁਰੂ ਹਰਿ ਕ੍ਰਿਸ਼ਨ ਜੀ) (7 июля 1656 — 30 марта 1664) — Восьмой Гуру Сикхов.

Жизнеописание

Хар Кришан родился 7 июля 1656 г. в городе Киратпур, район Ропар в Пенджабе. Его отцом был Гуру Хар Рай, а его матерью — Мата Кишан Каур. Он был посвящён в сан Гуру в 7 октября 1661 г. в пятилетнем возрасте в городе Киратпур. Вскоре Гуру Хар Кришан переехал в Дели по приглашению Раджи Джаи Син из Амбера (Джайпура) и одобрению Императора Аурангзеба (1658—1707 гг.), где проживал до ухода светом в Свет.

Деяния

Находясь в Дели он делился религиозными наставлениями со множеством людей. В то время Дели был охвачен эпидемией оспы. Гуру Хар Кришан велел построить Бассейн на улице рядом со своей комнатой. Он наполнил Его водой, затем взял немного воды из Него и снова вылил её обратно. Затем Он опустил свои ступни в тот бассейн и таким образом подготовил Чаран-пахул. Люди произносили вслух «Сат Нам Вахигуру» (Возлюбленный, Твоё Имя — Правда), брали целебную воду из того Бассейна и исцелялись. С тех пор каждый, приходящий к Дому Святого Гуру Хар Кришана, берёт из того бассейна целебную воду.

Преемник

Служение Гуру Хар Кришана было очень коротким, всего три года, и незадолго до своего ухода он сказал, что следующий Гуру проживает в Бакалэ (Баба Бакала), в районе города Амритсара, и, что им будет Гуру Тегх Бахадур, тем самым ввёл его в сан посвящения.

Уход

Гуру Хар Кришан ушёл светом в Свет (Йоти-Йот Самаи) в Дели 30 марта 1664 г.. Сейчас дом Гуру Хар Кришана в Дели (Гурдвана Бангала Сахиб) и место кремирования его тела посещаются многочисленными паломниками.

Источники

• Harbans Singh (Editor in Chief): The Encyclopaedia of Sikhism, Punjab University Patiala, Vol. I. 1992.
• [www.allaboutsikhs.com/sikh-gurus/sri-guru-harkishan-sahib-ji.html Sri Guru HarKishan Sahib ji] All about Sikhs

См. также

• Бхакти
• Сикхизм
• Сант Кабир Сахиб
• Сурат-шабд-йога

Ссылки

• [www.sikhs.org/guru8.htm Guru Harkrishan (1656—1664)]

Отрывок, характеризующий Гуру Хар Кришан

Высвободив ногу, он поднялся. «Где, с какой стороны была теперь та черта, которая так резко отделяла два войска?» – он спрашивал себя и не мог ответить. «Уже не дурное ли что нибудь случилось со мной? Бывают ли такие случаи, и что надо делать в таких случаях?» – спросил он сам себя вставая; и в это время почувствовал, что что то лишнее висит на его левой онемевшей руке. Кисть ее была, как чужая. Он оглядывал руку, тщетно отыскивая на ней кровь. «Ну, вот и люди, – подумал он радостно, увидав несколько человек, бежавших к нему. – Они мне помогут!» Впереди этих людей бежал один в странном кивере и в синей шинели, черный, загорелый, с горбатым носом. Еще два и еще много бежало сзади. Один из них проговорил что то странное, нерусское. Между задними такими же людьми, в таких же киверах, стоял один русский гусар. Его держали за руки; позади его держали его лошадь.
«Верно, наш пленный… Да. Неужели и меня возьмут? Что это за люди?» всё думал Ростов, не веря своим глазам. «Неужели французы?» Он смотрел на приближавшихся французов, и, несмотря на то, что за секунду скакал только затем, чтобы настигнуть этих французов и изрубить их, близость их казалась ему теперь так ужасна, что он не верил своим глазам. «Кто они? Зачем они бегут? Неужели ко мне? Неужели ко мне они бегут? И зачем? Убить меня? Меня, кого так любят все?» – Ему вспомнилась любовь к нему его матери, семьи, друзей, и намерение неприятелей убить его показалось невозможно. «А может, – и убить!» Он более десяти секунд стоял, не двигаясь с места и не понимая своего положения. Передний француз с горбатым носом подбежал так близко, что уже видно было выражение его лица. И разгоряченная чуждая физиономия этого человека, который со штыком на перевес, сдерживая дыханье, легко подбегал к нему, испугала Ростова. Он схватил пистолет и, вместо того чтобы стрелять из него, бросил им в француза и побежал к кустам что было силы. Не с тем чувством сомнения и борьбы, с каким он ходил на Энский мост, бежал он, а с чувством зайца, убегающего от собак. Одно нераздельное чувство страха за свою молодую, счастливую жизнь владело всем его существом. Быстро перепрыгивая через межи, с тою стремительностью, с которою он бегал, играя в горелки, он летел по полю, изредка оборачивая свое бледное, доброе, молодое лицо, и холод ужаса пробегал по его спине. «Нет, лучше не смотреть», подумал он, но, подбежав к кустам, оглянулся еще раз. Французы отстали, и даже в ту минуту как он оглянулся, передний только что переменил рысь на шаг и, обернувшись, что то сильно кричал заднему товарищу. Ростов остановился. «Что нибудь не так, – подумал он, – не может быть, чтоб они хотели убить меня». А между тем левая рука его была так тяжела, как будто двухпудовая гиря была привешана к ней. Он не мог бежать дальше. Француз остановился тоже и прицелился. Ростов зажмурился и нагнулся. Одна, другая пуля пролетела, жужжа, мимо него. Он собрал последние силы, взял левую руку в правую и побежал до кустов. В кустах были русские стрелки.